|
"У меня украли два года жизни" |
 |
| Гасан Ниналалов с женой Зульфией и дочерью Наргиз до похищения |
Похищение
Гасана Ниналалова похитили 1 февраля 2000 года в Махачкале, на пересечении улиц Самурского и Гагарина. Около 7 часов вечера он на "девятке" отправился по делам. Почти сразу его обогнала машина той же модели. Она затормозила, и из нее вышел мужчина в форме сотрудника ГИБДД, который жезлом дал знак Гасану остановиться. Тот не стал выходить из автомобиля и протянул документы через приоткрытое окно. "Страж порядка" потребовал открыть багажник. Не обнаружив там ничего запрещенного, он, что-то бормоча себе под нос, отошел к своей машине и, якобы изучая документы, сел на заднее сиденье. Когда Гасан наклонился, чтобы их забрать, его сильно толкнули сзади, и он оказался внутри. Что было дальше, Гасан не помнит — по всей видимости, его усыпили, очнулся он уже где-то в горах, на пути к пещере, в которой ему пришлось жить 23 месяца.
Свидетелем похищения стала одна женщина. Когда Гасана увезли, она собрала оставшиеся на асфальте документы, нашла телефон отца Гасана и сообщила ему о происшедшем. Уже через 15 минут на ноги были подняты все правоохранительные структуры республики, ввели в действие план "Перехват", но никаких результатов это не дало.
"Они говорили о несметных богатствах нашей семьи"
Спустя три месяца прокурора Ленинского района Махачкалы приостановила расследование уголовного дела по факту похищения. Ничего утешительного не могли сказать Ниналаловым и в управлении по борьбе с похищениями людей при МВД Дагестана. И только в июле сотрудники управления сообщили старшему брату Гасана, Саиду, что есть человек, который располагает полезной для него информацией.
"В этом же месяце милиция организовала мне встречу с посредником,— рассказывает Саид Ниналалов.— Это был дагестанец, аварец по национальности. Он пообещал, что привезет видеозапись, на которой Гасан сам сообщит об условиях освобождения. Через две недели этот человек вернулся с видеокассетой, и вместе с милицией мы ее просматривали. Для большей уверенности, что на пленке будет мой брат, я дал посреднику игрушку дочери Гасана и сказал, чтобы на записи она была у него в руках. В полутьме, в каком-то бушлате, сильно обросший и с игрушкой в руках, Гасан просил меня решить вопрос о его выкупе. Он умолял ради памяти покойной матери продать все что можно и вытащить его из неволи. Похитители требовали $1 млн. Для нашей семьи такие деньги были просто нереальными. А продать все имущество и, не набрав требуемой суммы, пойти по миру — перспектива малопривлекательная".
"Через некоторое время,— продолжает Саид,— тот же посредник сообщил, что Гасан находится в Урус-Мартане у известных похитителей братьев Ахмадовых и что необходимо ехать туда. Надо так надо, и с ним в Чечню отправился мой хороший друг. На место его привезли с завязанными глазами. К ним вышел бородатый боевик, весь увешанный пулеметными лентами, и сразу сказал: 'Что ты меня светишь, я сейчас вас обоих завалю, убирайтесь отсюда...'".
Тем не менее переговоры состоялись. Они продолжались четыре месяца, и все это время похитители не снижали суммы выкупа. Саид Ниналалов продолжает: "Каждый раз они говорили о несметных богатствах нашей семьи. Утверждали, что лично у меня 15 магазинов в Москве, через которые продаются изделия наших кубачинских златомастеров, что я и мои братья имеют огромный оборот на драгметаллах. Я говорил им, что комбинат, который я возглавляю,— государственное предприятие и что кубачинский промысел только начал возрождаться — без толку. Даже тот факт, что у нас нет ни своих, ни комбинатовских магазинов и что продажа изделий идет через торговую сеть на договорных условиях, их мало в чем убедил".
Каким-то образом похитители узнали, что в музее комбината есть уникальная сабля Надиршаха, и через посредника потребовали, чтобы Саид Ниналалов ее продал, а деньги передал им. Саид отказался. Тогда преступники предложили обменять его брата на Ису Зайнутдинова — террориста, приговоренного Верховным судом Дагестана к пожизненному заключению за взрыв жилого дома в Буйнакске 4 сентября 1999 года. "Такое предложение даже не могло быть рассмотрено. После этого я прекратил общение с посредником",— вспоминает Саид Ниналалов.
Несмотря на военные действия в Чечне Саид и его друзья неоднократно выезжали туда для поиска других контактов. Встречались с полевыми командирами — те, ссылаясь на войну, говорили, что им некогда заниматься заложником. А Ахмад Кадыров и вовсе посоветовал Саиду поискать брата в Дагестане — мол, дагестанцы сами приезжают к местным бандитам с целыми списками людей, за которых можно получить хороший выкуп. "Корни зла надо искать у вас в республике",— сказал глава Чечни.
В сентябре 2001 года в Москве на выставке "Ювелир-2001" Саид Ниналалов обратился со своей бедой к председателю Госдумы Геннадию Селезневу, который посетил павильон Кубачинского художественного комбината. Приняв в подарок изделия кубачинских мастеров, спикер пообещал помочь. Помощь выразилась в поручениях различным ведомствам. Их отписки Саид получает до сих пор. Одну такую, от заместителя представителя президента в Южном федеральном округе господина Филатова, в которой говорится, что работа по поиску Гасана Ниналалова продолжается, Саид разорвал на моих глазах и выбросил в корзину.
Освобождение брата он считает результатом своего обращения в одну из спецслужб в Москве, уточнять название которой счел нецелесообразным. Саид утверждает, что выкуп за Гасана заплачен не был.
Пещерная камера
Через два часа после встречи с Саидом я приехал в дом, где живут Гасан, его жена и дочь. 35-летний представитель Кубачинского художественного комбината в Махачкале Гасан Ниналалов встретил меня настороженно и сразу предупредил, что не расположен плотно общаться с прессой и тем более позировать перед фотокамерой. Камера так и осталась в сумке, но хозяин постепенно разговорился — мы беседовали почти час.
По словам Гасана, в горах его с завязанными глазами долго вели куда-то вверх, а потом заставили на четвереньках лезть в какой-то проем. Когда сняли повязку, он увидел, что находится в пещере. На камнях лежал матрац и два тулупа. Гасану надели наручники, а на ноги — кандалы с цепями и двумя двухпудовыми гирями. "Я сразу понял, что со мной произошло, но в голове все это не укладывалось. Когда я спросил у людей в масках, почему меня похитили, они сказали, что меня продал кто-то из родственников и что, по его словам, у нашей семьи много денег. Я доказывал им, что это не так — ответом была брань. Или такое: 'Вы — даргинцы, жадная нация'. То, что мы работаем с ювелирными изделиями, не давало им покоя. Мне они говорили, что требуют от Саида $5 млн. Сначала я был в ужасе от такой запредельной суммы, потом, чтобы смягчить их обращение со мной, говорил, что брат отдаст все деньги, но меня вытащит. Первое время я думал, что меня убьют, но потом понял, что им нужны деньги и они будут меня беречь".
Гасану приносили еду раз в 5-10 дней — ее было ровно столько, чтобы у пленника не хватило сил на побег и в то же время он не умер от истощения.
"Люди в масках, судя по одежде и голосам, постоянно менялись,— вспоминает Гасан.— По схеме 'добрый следователь--плохой следователь' я получал и пищу. Один раз даже уговорил принести мне березовый сок. Иногда давали холодный чай, молоко, кефир, сметану, кубики куриного бульона. Раз в несколько месяцев немного мяса... То, что приносили, я съедал почти сразу. Если что-то оставалось, то прятал это в пакет, но уже ночью подчистую съедал весь запас и несколько дней страдал от голода. Мысли были только о еде".
Больше всего Гасан боялся сойти с ума от одиночества и безысходности. С этим страхом, по его словам, бороться было очень трудно. Инженер-строитель по образованию, Гасан вспоминал доказательства теорем, задачи из тригонометрии, сопромат и английский язык. Вспоминал и пел: "Спасибо Розенбауму за его жизненные песни. Макаревича я просто стал ненавидеть, у него в песнях все проблемы решены".
Иногда Гасану давали какие-то таблетки, после чего он долго спал, и это помогало снять стресс. Он старался не вспоминать о семье и разными способами убивал время. Например, два часа мог чистить луковицу и ни о чем другом не думать. Цепи на ногах все же позволяли делать в полутораметровой пещере кое-какие физические упражнения. Гасан постоянно пытался от чего-нибудь устать, чтобы заснуть. Например, качал мышцы живота...
"Одним из моих любимых способов коротать время была игра в слова. Берешь длинное слово и из его букв составляешь другие. Если получались такие, как брат или семья, то день считал для себя удачным. Если, например, гроб или морг, становилось плохо",— рассказывает Гасан.
Судя по наблюдениям Гасана, пещера, в которой его держали, находилась где-то на границе Чечни и Дагестана. Люди, которые с ним общались, между собой разговаривали на непонятном ему языке.
"Я до конца не верил, что останусь в живых или вообще увижу обычную, внепещерную, жизнь. Несколько раз мне говорили, что вот-вот мой вопрос решится. Даже кормили лучше и ослабляли цепи. Но проходило время, и я вновь попадал в прежние условия. Так было и за месяц до моего освобождения, и я подумал, что похитители блефуют",— говорит Гасан.
Перед тем как вытащить пленника из пещеры, бандиты залепили ему глаза скотчем, сверху натянули вязаную шапочку, которую тоже обмотали скотчем. Потом его долго вели вниз, и, прежде чем усадить в автомобиль, "отключили" с помощью какого-то препарата.
Гасан вспоминает: "Очнулся я незадолго до того, как остановилась машина. Меня вывели и сняли наручники. Еще плохо соображая, в чем дело, я услышал знакомый сигнал домофона и понял, что нахожусь у дома Саида. Машина тут же уехала, и я стал разматывать скотч. Отодрать скотч на лице мне уже помог Саид".
Гасан Ниналалов до сих пор не привык к свободе и только сейчас начинает осознавать, что же с ним произошло: "Я увидел свою подросшую дочь, побывал в магазине, где продают совершенно новую для меня домашнюю аппаратуру, и понял, что у меня украли два года жизни".