Одну из самых впечатляющих побед на этой Олимпиаде Россия одержала в виде спорта, который еще относительно недавно казался попавшим в затяжную черную полосу. Отечественная женская гандбольная сборная во главе с выдающимся тренером Евгением Трефиловым в Рио-де-Жанейро выиграла все восемь матчей, а после того как в финальном одолела француженок — 22:19, добилась наконец того, чего не смогла добиться в прошлом десятилетии, когда, собирая престижные титулы, до главного дотянуться никак не могла. За триумфом удивительной команды наблюдал АЛЕКСЕЙ ДОСПЕХОВ.
Фото: Коммерсантъ / Мария Плотникова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Мария Плотникова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Мария Плотникова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Мария Плотникова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Мария Плотникова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Мария Плотникова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Мария Плотникова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Мария Плотникова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Мария Плотникова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Мария Плотникова / купить фото
Несущиеся друг к дружке российские гандболистки. Их жаркие объятия. Их танцы на площадке. Их рыдания во время церемонии награждения… В этой победе — как почти в любой олимпийской победе — было поровну смеха и слез. Но к ней было примешано и кое-что еще, отличающее российский гандбольный триумф от прочих триумфов, придающее ему привкус совсем особенный. Привкус чего-то абсолютно парадоксального — одновременно и нежданного, и предсказуемого, и абсолютно правильного, и идущего вразрез со всеми правилами, с самой природой успеха. Чего-то сродни теперь уже точно легендарному голосу тренера Евгения Трефилова — этому хрипу, но — на запредельных децибелах, с запредельной страстью.
Его голос, установки во время тайм-аутов — жесткие, порой грубые, но притягивающие, заставляющие вслушиваться в них не из-за обилия жесткости, а из-за какой-то сумасшедшей, бьющей через край энергетики,— в прошлом десятилетии были символом торжества отечественного женского гандбола. Сборная Трефилова четырежды завоевывала золото мировых первенств, и лучше нее команды на планете, безусловно, не было. Но с олимпийским золотом так и не срослось. В 2008 году в Пекине она была в шаге от него, но уступила единственным, по сути, конкуренткам — норвежкам. Вскоре в сборной России произошла смена поколений, результаты пошли на спад, она утратила облик гандбольного монстра, а после осечки в четвертьфинале лондонской Олимпиады Трефилова убрали с тренерского поста — с формулировками, среди которых значились, например, «устаревшие методы работы».
Он вернулся буквально через год — после того как сборная России пережила провал в квалификации к очередному чемпионату мира. Но даже те, кто не сомневался в способностях Трефилова выигрывать с помощью методов, которые его оппоненты называли покрытыми нафталином, едва ли предполагали, к чему приведет возвращение. Ему ведь, по сути, надо было заново строить команду, а этот процесс, какими бы эффективными ни были методы, занимает уйму времени. А у Трефилова в распоряжении была пара сезонов.
В этом смысле все, что происходило со сборной России, похоже на историю фантастическую. Еще два года назад она была командой проблемной, с неясными перспективами. Еще год назад, несмотря на то что было уже очевидно, что Трефилов подтаскивает ее к элите движется в верном направлении, она все равно оставалась на периферии предолимпийского внимания, прикованного, если говорить об игровых видах, скорее к волейболу,— в женском гандболе сложившаяся иерархия не сулила ничего грандиозного. Еще несколько месяцев назад сам по себе ее прорыв в Рио через квалификацию уже воспринимался как безусловное достижение, а слова президента Федерации гандбола России Сергея Шишкарева о том, что на Олимпиаде надо ждать медалей,— как бравада: как их можно ждать от «сырой» команды, не успевшей обрести привычку побеждать, «инстинкт убийцы»?!
А потом она принялась выигрывать матчи уже в Рио-де-Жанейро — первый, второй, третий… И все равно невозможно было отделаться от ощущения, что она по-прежнему «сырая». Ну, нельзя замахиваться на что-то большое, когда в каждой встрече выдаешь, словно по расписанию, катастрофически неудачные отрезки, когда за минуты разбазариваешь отрывы в полдюжины мячей! «Веселые» команды очаровывают публику, но не завоевывают олимпийское золото.
А сборная России под хрип своего тренера, преодолевая собственные слабости, куролеся на площадке и тут же исправляя ляпы, почему-то продолжала выигрывать. И вдруг обнаружилось, что за эти две олимпийские недели она обрела такую крепость, что в полуфинале может душить великолепных, мощнее, чем в обидном 2008-м, норвежек. А духа ей, успевшей уже потерять основного голкипера Анну Седойкину, со вчерашними юниорками Анной Вяхиревой и Дарьей Дмитриевой в роли ключевых игроков хватает, чтобы пережить пропущенный «на флажке» в основное время гол, который соперницы напрасно считали спасительным: в овертайме их добили.
На финал сборная России, только что темная лошадка, выходила в таком статусе, о котором нельзя было и мечтать,— в статусе фаворита безусловного. Хотя, разумеется, неприятные мысли сидели в голове — о нечеловеческой усталости этих девушек после матча с норвежками, о том, что впервые очутиться в фаворитских одежках для них, не исключено, хуже, чем играть без них,— они часто сковывают, мешают.
Но это все были напрасные опасения. Финал, конечно, не был гладким. Сборная России превосходила француженок слишком явно — выше индивидуальный класс, отлаженнее взаимодействия. Но те упирались отчаянно. И да, скованность, боязнь упустить Великий шанс иногда чувствовались.
Тревожнее всего было, когда в середине второго тайма сборная Франции, в какой-то момент отстававшая на четыре мяча, заиграла так вдохновенно, как, может быть, не играла никогда, и вскоре российский задел свела на нет. И тут, когда это было смертельно необходимо, снова зазвучал знаменитый хрип. И снова у сборной России пошло: перехват в защите, проходы Анны Вяхиревой и Владлены Бобровниковой, пушечные броски Ольги Акопян, не позволявшие подтягивавшимся поближе француженкам подтянуться так, чтобы хотя бы намекнуть на концовку.
А потом были объятия, танцы и рыдания. Уходившие в раздевалку праздновать важнейшее в жизни событие российские гандболистки — и на их фоне совершенно спокойный Трефилов, объясняющий, как одолели француженок («Исправили игру в защите — и все получилось»), и подтверждающий, что, наверное, будет трудиться в сборной еще один олимпийский цикл: «Почему бы и нет?»
И Сергей Шишкарев, в минуту славы думающий и о будущем, в котором, разумеется, без Трефилова не обойтись. «Надо,— говорил он,— найти резерв, двух-трех человек, которые бы потихонечку перенимали его опыт. Мне бы очень хотелось, чтобы его тренерские наработки, его идеи, тактические схемы, умение строить команду — все это передалось следующему тренеру».
Он еще долго рассуждал про стиль, про качества, про козыри Трефилова, в итоге все-таки вспомнив о том, который тем, кто до сих пор ничего не знал о женском гандболе, как ни крути, впечатается после Олимпиады в память прочнее остальных: «Ну и как без этого звериного рыка, без этого мотивирующего начала?!»
А главное, как передать его преемнику?
