Три редчайшие иконы VI-VII веков из монастыря Святой Екатерины на Синае, написанные восковыми красками, привезены в ГМИИ имени Пушкина из киевского Музея искусств имени Богдана и Варвары Ханенко. Показ раритетов, подобных которым нет в российских музеях, проходит в рамках юбилейного фестиваля искусств фонда "Триумф".
Положа руку на сердце, можно сказать, что три эти небольшие, размером со школьную тетрадку, изображения Богоматери с младенцем, святых Сергия и Вакха и Иоанна Крестителя не тянут на сенсационное эстетическое зрелище. В отличие, скажем, от картин Клода Моне, посмотреть на которые каждый день вокруг музея выстраивается очередь на два часа. Киевские иконы легко и вообще не заметить, тем более что размещены они не в специальном пространстве, а прямо в постоянной экспозиции.
Но на это можно взглянуть и с другой стороны. В эпоху репродукций и бесконечного тиражирования всего и вся сама подлинность того или иного предмета, а уж тем более его древность и редкость становятся эстетической категорией. И с этой точки зрения три эти не самые эффектные вещицы — мировые суперхиты. Даже специалисты не могут точно сказать, сколько всего сохранилось икон этого времени, написанных не только до начала иконоборчества (во время которого большинство этих произведений и было уничтожено), но и до того момента, когда христианская церковь сформулировала и утвердила само понятие иконы (это случилось на седьмом Вселенском соборе в 787 году), то есть это первые из дошедших до нас христианских икон. Выступавший на вернисаже священник упорно называл их православными, видимо, забыв, что появились они тогда, когда и православия как такового еще не существовало. Известно, что, кроме этих трех образов еще один, "Мученик и мученица", хранится в киевском музее, несколько — в монастыре Святой Екатерины на Синае и три очень почитаемых иконы Богоматери — в Риме.
Киевские раритеты тоже происходят из синайского монастыря Святой Екатерины, находящегося на территории современного Египта. Их привез в Киев в XIX веке архимандрит Порфирий Успенский, бывший главой русской духовной миссии на Востоке. После революции 1917 года иконы попали в Музей атеизма, чудом уцелели в войну во время бомбежек и в результате осели в коллекции Музея западного и восточного искусства имени Ханенко. Эти экспонаты не покидали музей вплоть до 1998 года, когда начали гастролировать по международным выставкам, посвященным 1000-летию христианства. Неудивительно, что директору ГМИИ имени Пушкина Ирине Антоновой не удалось тогда залучить их на юбилейно-христианскую экспозицию "Се человек". Но в качестве повода для такой, по словам госпожи Антоновой, исключительной акции, сгодится и десятилетний юбилей фонда "Триумф". Его президент Игорь Шабдурасулов сказал: "Хотя я и человек неверующий, я все равно рад, что эту выставку благословил патриарх".
Мысль здравая — совершенно неважно, с каких позиций разглядывать эти древности. Как намоленные веками, чудесно уцелевшие в исторических катаклизмах святыни. Или как материальные свидетельства давно исчезнувшей цивилизации. Или, наконец, как художественные объекты, возникшие на переломе между двумя грандиозными культурными эпохами, античностью и христианством, и удивительным образом сочетающие черты и того, и другого. В этом смысле их размещение в постоянной экспозиции между фаюмскими портретами и ранневизантийскими иконами точно соответствует положению в истории искусства. С одной стороны, пик античного реализма, которым и знамениты посмертные портреты из Фаюма, очень близкие к натуре, с другой — выработанная богословами крайне условная и символическая схема персонажей горнего мира. Еще яркие восковые краски, но уже золотые нимбы, еще румянец на щеках, но уже "потусторонний взгляд" — борьба двух противоположных художественных систем, живости и умозрительности, запечатленная в киевско-синайских иконах, все-таки делает их зрелищем (для тех, кто понимает) не менее захватывающим, чем меняющееся освещение Руанского собора у любимца московской публики Клода Моне.
МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА
Улица Волхонка, 14, зал #3, до 1 марта.