Накануне открытия Восточного экономического форума глава Фонда развития Дальнего Востока Алексей Чекунков рассказал "Ъ" о его первых зарубежных сделках — в частности, в рамках российско-китайского агрофонда — и новых площадках для привлечения инвестиций в регион.
Фото: Евгений Переверзев, Коммерсантъ
— С чем будете выходить на ВЭФ?
— За промежуток между первым ВЭФ, когда фонд только запустился и мы объявили первые три проекта, проделан очень большой путь. Первое и самое главное — существенно снизилась стоимость денег фонда для проектов. Она была примерно 11-12%, сейчас это строго пять процентов годовых. Учитывая, что мы инвестируем в рублях и на длительные сроки — десять лет и более, это беспрецедентный финансовый инструмент. Второе, у нас появился важный стратегический партнер в новой отрасли: на форуме мы запускаем Российско-китайский фонд агропромышленного развития. Управляющая компания учреждена, первые две сделки будут подписаны на ВЭФ — с компанией "Ратимир", крупнейшим на Дальнем Востоке мясопереработчиком, о строительстве свинокомплексов — и с крупной компанией из Амурской области, "Амур Агро холдинг", по переработке сои. Стараемся поддерживать сильные местные компании, которые нуждаются в рывке. От Китая на форуме будут чиновники, занятые таможней, фитосанитарным регулированием, руководство региона Хэбей, которые входят акционером в наш фонд. Китайская сторона вкладывает 90% капитала в Агрофонд — очевидно, что это хороший стимул им активно содействовать снятию барьеров для импорта в КНР.
— Предполагалось, что кредиты будут предоставляться китайскими банками, на каких условиях?
— Российская сторона должна вложить 10% денег, также сам инициатор проекта должен вложить не менее 10% собственных средств. На 80% будем устраивать "конкурс красоты" среди банков. С учетом субсидий это привлекательный бизнес и для российских банков, мы их не дискриминируем. Но кредитование в юанях также возможно, особенно по проектам, где экспорт продукции будет запланирован и ценовые условия согласованы китайской стороной, это нивелирует валютные риски. Мы ожидаем, что ставки для подобного рода проектов будут на уровне где-то шести процентов годовых на плюс-минус десять лет.
— Что подразумевает создание платформы с японским JBIC? Какие проекты планируете запустить?
— JBIC в этом году получил расширенный мандат — брать больше риска на баланс и участвовать не только кредитными ресурсами, но и входить в акционерный капитал. Они предложили сфокусировать платформу на ТОРах и свободном порту Владивостока, мы предоставим информацию по ресурсам каждой из территорий, а банк предложит нам список японских компаний, заинтересованных в инвестициях в определенном секторе. У JBIC похожая практика уже реализована в Индии и в Мьянме.
Есть интерес к проектам в сфере туризма, а с JBIC мы обсуждаем и возможность создания ТОРа для развития природных ресурсов Южной Якутии. Японцев интересует деревообработка. Пока Дальний Восток — один из мировых центров заготовки, но не переработки, хотя ресурсы есть, портовые мощности есть, а тарифы на электричество были снижены, сам бизнес не очень трудоемкий. Конечно, интересуются и крупными проектами в сфере нефтегазохимии, могут побороться за контракты, в том числе связанные со строительством "Силы Сибири". У японцев есть интересные технологии и в сфере аквакультуры, сейчас вносятся изменения в законодательство, чтобы инвесторы смогли в этом участвовать, а гребешки Хоккайдо получили здоровую конкуренцию с Дальнего Востока. Если два-три японских инвестора воспользуются платформой и будут удовлетворены, то вся страна потом может сказать нам спасибо.