Хендрик тен Бош (Hendrik ten Bosch), генеральный директор ИНГ Банк (Евразия):
— Предпринимаемые Банком России шаги, направленные на противодействие легализации (отмыванию) доходов, полученных преступных путем, являются положительным фактором. Однако ЦБ ограничивается только мерами последующего контроля, то есть обязывает коммерческие банки информировать контролирующие органы после того, как операция или сделка совершилась. В то время как в международной практике акцент делается именно на превентивные меры контроля, когда банки путем информирования соответствующих органов предупреждают незаконные операции до их проведения.
Михаил Алексеев, заместитель председателя правления Росбанка:
— Наше отношение к документам ЦБ конструктивное. Они вполне соответствуют мировой практике и не нанесут никакого ущерба бизнесу банка. Борьба с отмыванием денег, скорее, пойдет на пользу российской банковской системе. Хотелось бы только пожелать ЦБ быть последовательным в реализации своих решений. Уверен, что не все банки корректно справятся с поставленными задачами. ЦБ мог бы повнимательнее отнестись к ним. В нашем банке сильная служба внутреннего контроля и хорошо поставлены информационные технологии. С технической точки зрения нам практически никакого труда не составит удовлетворить требования ЦБ.
Андрей Макогон, вице-президент банка "Держава":
— Мы к контролю привыкли. Правда, до сих пор это касалось банка, а не клиентов. Прежде чем открыть на наш банк лимит, западные банки, например, задавали нам немало вопросов. Теперь к таким процедурам придется привыкать нашим клиентам. Впрочем, документ ЦБ еще весьма сырой. Это первый шаг в цепочке контроля за платежами. Например, новой инструкцией совершенно не предусмотрена ответственность клиентов за непредоставление данных. Банк обязан запросить у клиента данные о контрагенте, сообщить их в ЦБ. Максимум же что требуется от клиента — дать ответ на вопрос банка. При этом он, конечно, может ответить отказом. Что касается банка, то наложение функций агента по контролю несет для него дополнительные издержки.
Дмитрий Чистов, комплаенс-контролер Ситибанка:
— Появление письма Банка России об организации процесса противодействия отмыванию доходов, полученных преступным путем, стало очередным логичным шагом на пути приобщения российской банковской системы к общепризнанным стандартам. Надеюсь, что успешное применение соответствующего федерального закона и этого письма станет весомым аргументом для исключения имени нашей страны из списка стран с проблемами в области противодействия отмыванию денег, выпущенного FATF (Financial Action Task Force). Наличие таких процедур позволит нашим банкам говорить на одном языке с международным банковским сообществом.
Александр Дементьев, старший вице-президент банка "Уралсиб":
— Принимая во внимание политический аспект проблемы, это шаг необходимый. Другое дело, готова ли развивающаяся банковская система России к таким законам? С этой точки зрения, возможно, и сам закон, и рекомендации ЦБ должны быть актами завтрашнего дня. Впрочем, как законопослушный банк, мы безусловно, будем придерживаться основных положений Банка России, соответствующая группа в банке уже создана.
Людмила Гончарова, заместитель председателя правления банка "Возрождение":
— Мы исходим из того, что репутация клиента — это репутация самого банка. Наши клиенты работают честно и легально, у каждого — проверенная временем и практикой кредитная история. Конечно, у нас есть рабочая группа, которая занимается сбором, анализом и предоставлением ЦБ соответствующей информации. Это мировая практика, и так действует любой профессиональный банк, который, как говорится, пришел на рынок надолго и всерьез.
Павел Новиков, начальник отдела автоматизации Судостроительного банка:
— Проблемы уже начались. Вторые сутки мы не можем получить из Банка России необходимое программное обеспечение — "связной" телефон в московском ГТУ ЦБР хронически занят. И это понятно: сейчас туда прозваниваются 500 банков. А что будет, когда 500 банков в ежедневном режиме начнут передавать данные, объем которых заранее невозможно угадать?! В который раз серьезнейшие вещи внедряются лихим кавалерийским наскоком. Закон принят в августе. Кто мешал к декабрю подготовить программное обеспечение, дать срок на его установку и две недели — на работу в тестовом режиме? И почему нельзя все это сделать сейчас?
