 |
| Cергей Минаев "Власть" |
Потом ситуация стала быстро меняться. В самый канун Нового года в отставку был отправлен министр путей сообщения Николай Аксененко, один из самых упорных лоббистов повышения тарифов. Оставшиеся монополисты сразу сникли, разговоры о катастрофическом положении их основных фондов и прогнозы неминуемых техногенных катастроф не позже 2003 года заглохли. Правительство тут же перешло в тарифное контрнаступление, увенчавшееся успехом. 24 января Белый дом принял решение о том, что в первом квартале 2002 года цены на газ вырастут только на 20%, на грузовые перевозки — на 16%, а электроэнергия для конечных потребителей подорожает на 17,9%.
Решение 24 января имеет самое непосредственное отношение к перспективам дальнейшего экономического роста в России. Чтобы понять, почему это так, следует начать с загадки падения российского ВВП. По данным Госкомстата, в октябре по сравнению с сентябрем ВВП снизился на 0,1%, в ноябре снижение составило уже 4,5%, а в декабре был достигнут уровень октября, причем в текущих ценах, без учета инфляции. Другими словами, весь четвертый квартал экономика была в стагнации. Отгадок у загадки четвертого квартала как минимум две.
Первая — сезонно-статистическая. Как именно рассчитывает макроэкономические показатели Госкомстат, знает он один. Но резонно предположить, что такие показатели, как, например, среднегодовая инфляция или среднегодовой валютный курс, используются не только для контроля за выполнением правительством своих обязательств. Они должны применяться, как это делается в развитых странах, и для расчета показателей того же ВВП. Чем ближе конец года, тем яснее, что среднегодовой показатель инфляции перевыполнен, а курса — недовыполнен. Именно эта картина и наблюдается в 1999-2001 годах. Главный статистический рубеж в России — квартал, и в четвертом квартале ВВП неминуемо падает.
 |
| Николай Вардуль "Власть" |
Но если рост в России настолько неустойчив, что его легко перешибает мороз, не говоря уже о ценах на нефть, то имеет смысл задуматься, почему он вообще происходит.
С 1999 годом понятно — его подталкивал девальвационный эффект. В 2000 году этот эффект иссяк, а рост продолжился. Напомним, при обсуждении проекта бюджета 2000 года Виктор Геращенко прямо заявил, что знает, как обеспечить экономический рост в 10% в год: печатанием денег. И заявил не где-нибудь, а в важнейшем официальном документе ЦБ, посвященном проведению кредитно-денежной политики. Заслуга Виктора Геращенко — это еще недавно дешевые нефтедоллары, которыми ЦБ наполнял свои закрома, покупая их за счет рублевой эмиссии (она, естественно, подталкивала инфляцию). Эмиссия, пока она не вышла из-под контроля, может стимулировать спрос. Спрос, естественно, вызывает предложение. Эта нехитрая связка действует, но до тех пор пока спрос удовлетворяет предложение внутреннего производства. Но это не все объяснение. Статистика показывает раздвоение российской инфляции, причем точкой раздвоения ценовой динамики стал август 1998 года, после чего рост цен производителей промышленной продукции стал запаздывать относительно роста потребительских цен. Именно этот разрыв и подталкивает производство.
А раздвоение инфляции, в свою очередь, базируется на отставании роста тарифов естественных монополий. Так, с 1 июня 1998 года по 1 июня 2001 года потребительские цены выросли в 3,3 раза, в то время как оптовые цены на газ увеличились в 1,6 раза, тарифы на электроэнергию — в 1,9 раза, зарплата и цены на промышленную продукцию в целом — в 2,9 раза. Так что решение, принятое 24 января и призванное ограничить рост тарифов монополистов, является попыткой правительства сохранить хрупкую, но пока действующую ценовую конструкцию, которая и обеспечивает экономический рост в России.
СЕРГЕЙ МИНАЕВ, НИКОЛАЙ ВАРДУЛЬ