Вчера утром в Иране при заходе на посадку врезался в гору пассажирский Ту-154М авиакомпании Iran Air Tours. Причина катастрофы, по мнению специалистов, очевидна. Летчики садились фактически вслепую: сами они не видели землю из-за тумана, а диспетчер "не видел" их из-за отсутствия или плохой работы радиолокационной системы слежения на пульте. Совершенная пилотами ошибка в расчетах траектории стала роковой для 105 пассажиров и 12 членов экипажа. С подробностями — СЕРГЕЙ Ъ-ДЮПИН.
Трагедия произошла около половины восьмого утра, когда Ту-154М, принадлежащий авиакомпании Iran Air Tours и совершающий рейс #954 Мехрабад (Тегеран)--Хорремабад, благополучно преодолев почти 400-километровый маршрут, уже пошел на снижение. Условия посадки в Хорремабаде, расположенном в юго-западной части страны, и летом, в ясную погоду, чрезвычайно сложны — аэропорт со всех сторон окружает гряда Чагани, вершины которой достигают пятикилометровой высоты. А зимой, когда над горами стелется непроглядный туман, посадить машину здесь и вовсе может лишь пилот экстра-класса.
Иранские летчики таковыми не оказались. Во время маневров между пиками, предусмотренных траекторией захода на посадку, их машина, летевшая на высоте в 2-3 км, врезалась в склон горы. После того как над Чагани раздался оглушительной силы взрыв и в небо поднялись клубы дыма, которые были хорошо видны даже в Хорремабаде, расположенном в десятке километров от места катастрофы, в горы отправились сразу несколько спасательных экспедиций. Однако их помощь никому из 12 членов экипажа и 105 пассажиров уже не требовалась: удар о землю, происшедший на скорости около 500 км/ч, был настолько сильным, что лайнер буквально разлетелся на мелкие фрагменты, большинство из которых уничтожил начавшийся следом пожар. Поэтому опознать удалось пока всего 30 из 117 трупов.
Представители иранской стороны пока никак не комментируют причину катастрофы. "Сейчас прорабатываются различные версии,— сказал руководитель управления общественных связей Организации гражданской авиации Ирана Реза Джафарзаде (Reza Jafarzade).— Но говорить о них конкретно можно будет лишь после того, как обнаружат и расшифруют 'черные ящики' разбившегося лайнера".
По данным иранской стороны, которая зачастую использует самолеты, взятые у российских компаний в лизинг, разбившийся Ту-154М был выпущен в СССР, несколько лет эксплуатировался в Азербайджане, а затем был приобретен Iran Air Tours. Тем не менее к расследованию аварии будут привлечены и российские специалисты — сотрудники Межгосударственного авиакомитета. Представители МАКа еще не вылетели в Иран, поэтому корреспондент Ъ поинтересовался мнением их коллег, которые имели отношение как к разбившемуся самолету, так и к иранской авиации.
"Ту-154М — современная и очень надежная машина,— рассказал Ъ технический директор Авиаремонтного завода в подмосковном Внуково Михаил Буланов (слова господина Буланова косвенно подтверждают и сами иранцы, которые из всех моделей российских самолетов предпочитают Ту-154М — только модернизированная "тушка" с ее мощными двигателями и отличными аэродинамическими характеристиками может быстро набрать высоту в условиях высокогорья.— Ъ). Той машине, что разбилась в Иране, всего 11 лет. Налет — 12 600 часов, что, в принципе, совсем немного для лайнера. Несколько лет назад Ту-154М прошел капремонт, а в ноябре наши сотрудники сделали полное техобслуживание этого самолета — проверили все двигатели, насосы, приборы, чуть ли не вручную промыли фильтры, открыли все люки и зоны в поисках коррозии, перебрали механизмы шасси, установили новые покрышки и прочее. Поэтому техническая неисправность в качестве причины катастрофы, на мой взгляд, полностью исключена".
Согласен с господином Булановым и опытнейший российский летчик Виктор Осипов, который три года руководил сводным отрядом российских пилотов, работающих в Иране по контракту. "В 1992 году компания Iran Air Tours оказалась фактически на грани банкротства,— рассказал Ъ господин Осипов.— Тогда наши, чтобы поддержать соседей, отправили в Иран 10 самолетов Ту-154М и около трехсот пилотов, штурманов и бортинженеров из разных областей России. В основном почему-то сибиряков.
Основная трудность, c которой нам пришлось тогда столкнуться,— это отсутствие радиолокационного контроля со стороны иранских диспетчеров в горных аэропортах Ирана, в том числе в аэропорту Хорремабад. У нас, в России, диспетчер всегда 'видит, слышит и руководит' — то есть видит метку самолета на индикаторе слежения и в случае отклонения от курса мгновенно корректирует действия пилотов, поддерживая с ними радиосвязь. Иранский диспетчер только 'слышит', но видеть, а следовательно, и руководить не может. Положение самолета в пространстве контролирует только штурман экипажа, ориентирующийся на навигационные приборы, установленные на борту: локаторы, компасы, высотомеры и проч. Затем опять же штурман рассчитывает траекторию дальнейшего движения. Поэтому, кстати, в Иране в целях обеспечения безопасности на воздушном транспорте принимаются совершенно необычные для нас меры. Ночью воздушные суда летают только с включенными фарами, как автомобили, а если встречают на своем пути другой самолет, пилоты обязаны немедленно докладывать диспетчеру о встрече.
Обычно штурмана контролируют пилоты — они не только проверяют показания приборов и расчеты, но и, что самое главное, видят землю из кабины. В Иране почти всегда ясная погода, и полет, как правило, контролируется визуально. За исключением января и февраля, когда на горы опускается туман. В такой ситуации ошибется штурман — жди встречи с горой или другим самолетом. Скорее всего, так было и вчера. Возможно, что за последнее время местные аэропорты были оборудованы системами радиолокационного контроля, но в любом случае в горных условиях они весьма ненадежны".
Кстати, подобная катастрофа происходила и с российским самолетом. Например, 29 августа 1996 года Ту-154М компании "Внуковские авиалинии" врезался в гору при заходе на посадку на аэродром Лонгйир (Шпицберген). Погибли 11 членов экипажа и 130 пассажиров. Российским летчикам предложили в тот раз садиться в Лонгйире со стороны гор, в то время как раньше в этом аэропорту они всегда заходили со стороны моря. Штурман, рассчитывая незнакомую траекторию, ошибся, а местному наблюдателю (диспетчеров на Шпицбергене вообще нет) осталось только наблюдать за катастрофой.
СЕРГЕЙ Ъ-ДЮПИН