НОСИТЬ "СВОИ" ЧАСЫ — БОЛЬШАЯ УДАЧА ДЛЯ ДИЗАЙНЕРА

После успеха Rado r5.5, разработанных в 2010 году знаменитым британцем Джаспером Моррисоном, швейцарская часовая марка поручила изменить облик культовой Rado Ceramica германцу Константину Грчичу. Ученик и друг Моррисона, он известен созданием авангардной мебели и занимается не только интерьерным, но и графическим дизайном. Представление новой модели было устроено в Мюнхене — параллельно с персональной выставкой Грчича "The Good, The Bad, The Ugly" в одном из лучших дизайнерских музеев мира Neue Sammlung.

Первые часы Ceramica до сих пор современны. В этом сила хорошего дизайна

— Заказ Rado — это новый для вас тип проектирования. Чем он отличается от вещей, показанных на вашей выставке "The Good, The Bad, The Ugly", и почему выставка называется "Хороший, плохой, уродливый"?

— В честь фильма Серджо Леоне "Хороший, плохой, злой". Но вы верно заметили, я имею в виду именно "уродливый" — вовсе не "плохой" или "злой". Я могу видеть в уродстве красоту, вы — в красоте уродство. Это очень личное. Выставка в Neue Sammlung — это история моего Chair One, стула, который я разрабатывал исходя не только из формы, но и из материала и метода производства: тогда это было литье из алюминия под тысячетонным давлением. Так и с работой для Rado. Она вдохновлена не только формами первой модели Ceramica, но и самим материалом, керамикой, которую швейцарская марка сделала своим знаком отличия.

— Это ведь не первая ваша встреча с Rado?

— Я был молодым человеком, когда попал на съемку, которую делал германский Vogue. Темой были часы — разные люди носят разные часы. Представьте себе, стилист решил, что мне подойдут как раз Rado Ceramica. По-моему, забавная история: через много лет мы встретились с этими часами вновь. Когда мои партнеры из Rado попросили меня заняться проектированием той самой культовой модели.

— Ceramica была иконой Rado. Когда вас пригласили выступить иконоборцем, вы должны были изучить оригинал. Что же вас в нем не устроило?

— Первые часы Ceramica до сих пор современны. В этом сила хорошего дизайна. Поэтому мне ничего не пришлось разрушать. В этих часах меня устраивало все, кроме того, что они были сделаны много лет тому назад. Вы удивитесь, но это важная причина для того, чтобы заняться редизайном. Мы ведь уже не одеваемся так же, как много лет назад, не пользуемся теми же предметами. Мы даже не думаем так, как думали раньше.

— Как вы познакомились с Джаспером Моррисоном?

— Я отправился в Лондон на практику, потому что учился делать художественную мебель. В Германии это мало кого в то время интересовало. А там у художников был значительно более независимый взгляд на вещи. И дизайнерское образование на более высоком уровне. Впервые я встретил Джаспера, когда работал в мастерской в Лондоне, где он размещал заказы. А потом, когда я начал учиться в Royal College of Art, я снял комнату в доме, где на первом этаже была его мастерская. Как видите, сплошные совпадения.

— Вы знакомы с предыдущими дизайнерскими часами Rado, которые делал ваш друг и учитель?

— Теми, что у вас на запястье? Конечно! У меня тоже есть такие. И мы, разумеется, обсуждали с Джаспером, как работать для Rado. И если бы он сохранил плохие воспоминания, я был бы предупрежден. Но он сказал мне, что меня ждет замечательная работа с замечательными людьми.

— Как и когда она началась?

— Три года назад мы впервые встретились в Мюнхене, чтобы посмотреть друг на друга. Это очень важно, вам должны нравиться люди, с которыми вы работаете. Затем несколько месяцев ушло на создание проектного задания. А потом я отправился в Швейцарию на фабрику Rado. Посмотрел деревни часовщиков: мне кажется, это важный опыт для того, чтобы почувствовать, что такое швейцарские часы. Быть приглашенным к их созданию — большая честь.

— Почему лимитированная модель новой линии называется "701"?

— Потому что предполагался выпуск 700 экземпляров, но я попросил добавить еще один для меня. Для каждого дизайнера носить "свои" часы — большая удача.

— Вы очень опытный дизайнер. Что необычного встретилось вам в этом заказе?

— Размер! Я привык к масштабу один к одному, это удобно, когда работаешь над стульями, посудой или лампами. Но часы имеют иногда непредставимые для меня размеры. Я могу почувствовать миллиметр, даже половину миллиметра, но как увидеть детали, которые измеряются в микронах? Это позволяет сделать только компьютер. И ты все время думаешь: а как же делали часы в докомпьютерные времена?

Беседовал Алексей Тарханов