Престол и прилавок
Мария Кувшинова о «Молодом папе» Паоло Соррентино
21 октября начинается показ первого мини-сериала Паоло Соррентино "Молодой папа" — совместного проекта HBO, Sky Atlantic и Canal+
Пока еще не реальность, но уже легко представить: в результате разнонаправленных интриг на папский престол избирается человек, не достигший 50 лет, к тому же — американец (Джуд Лоу). Подросший мальчик из приюта, за которым по всему свету таскается назойливая матушка (Дайан Китон), просыпается в барочном чреве своего нового дома, требует на завтрак вишневую колу и начинает присматриваться к Ватикану, а Ватикан присматривается к нему — глазами кардиналов, монахинь, пиарщиков, прихлебателей и даже одного кенгуру. Это завязка. Первые две серии "Молодого папы", показанные на фестивале в Венеции, оставили публику хоть и в приятном, но все же недоумении: они явно обещают нечто большее, но что?
Растерянность вызывает в первую очередь главный герой, которого некоторые рецензенты уже успели назвать католическим неоконсерватором,— но ровно в той же степени он и разрушитель основ. Гуманист, возвышающий униженных и оскорбленных, и диктатор, поощряющий доносительство; лидер-догматик и самозванец себе на уме. (Вспоминается другой американец в Италии — Том Рипли в трактовке Энтони Мингеллы: традиционалист в твидовом пиджаке, поклонник классической музыки, парадоксальным образом строящий свою жизнь по законам джазовой импровизации; молодой Джуд Лоу играл у Мингеллы богатого наследника Дики Гринлифа, на которого Рипли пытался и не мог стать похожим.)
Симптоматично, что "Молодой папа" — уже вторая за десятилетие трагикомедия про ватиканскую закулису: первым был Нанни Моретти с картиной "У нас есть папа" (2011), в которой инфантильные кардиналы, выбирая понтифика, играли в футбол и бесконечно спихивали друг на друга ответственность. И если Моретти, ступая на заповедную территорию, во многом предугадал кризис католической церкви, который спустя два года после выхода фильма привел к отречению Бенедикта XVI, то Соррентино и HBO имеют дело уже со свершившимся фактом: в мире победившего постмодернизма вековая институция стремительно теряет сакральность и становится предметом интереса комедиографа. Теперь ее основной товар на международном рынке — не спасение, а католический китч (недаром "молодой папа", мечтающий об усилении престола, первым же указом ограничивает продажу сувениров).
Режиссер Паоло Соррентино, как и все итальянское искусство (и как до него — Федерико Феллини), прошел в своем развитии путь от минимализма "Последствий любви" к барочной избыточности. Искал интонацию, пытался снимать на английском и как будто бы сдался на "Великой красоте" (2013), окончательно сделав ставку на свою способность подмечать, переносить на экран и монетизировать колоритный абсурд итальянской жизни. Здесь все так выпукло и так ярко освещено южным солнцем, что ничего не надо придумывать: даже кенгуру, встреченный героем Джуда Лоу в Ватиканском саду, скорее всего, отсылка к реальной фотографии Иоанна Павла II из его австралийской поездки.
Обожаемый просвещенными туристами фильм-экскурсия — "Великая красота" — принес Соррентино "Оскар", высокобюджетную постановку для HBO и, судя по отдельным странностям первых двух эпизодов, полную свободу самовыражения. В целом сериал, как и творческая судьба самого режиссера,— отличная иллюстрация положения художника в современном глобальном мире, где национальные идентичности выложены на прилавке американского супермаркета. (И папа-американец у Соррентино — не только коммерческая необходимость, позволяющая пригласить известного англоязычного актера и расширить аудиторию, но еще и сатира на существующий порядок вещей, на тотальность присутствия Америки во всех сферах.) Увы, выход в мировой кинематограф из провинциального гетто лежит через сувенирную лавку: любой амбициозный автор родом не из метрополии должен уметь продавать свой бэкграунд, не обманывая стереотипных ожиданий международной публики. И в этом нет ничего ужасного: поверхностный взгляд, игнорирующий ненужные детали и оправдания, иногда оказывается самым верным. В числе тех, кто преуспел на этом поприще в новом веке,— сам Соррентино, или греческий режиссер Йоргос Лантимос, теперь работающий в Лондоне, или наш соотечественник Андрей Звягинцев, который после "Левиафана" (будь у него чувство юмора) вполне мог бы получить от HBO заказ на ситком про РПЦ.
The Young Pope, HBO, 2016