Культурная политика
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ / купить фото
Деловой праздник
Открытие переносили трижды — ждали президента Путина, без него и храм не храм. Президент не приехал. Приехал министр культуры Владимир Мединский. Без президента не след ехать и патриарху — его представлял Антоний, епископ Богородский. Патриарха ждут 4 декабря, когда церковь должны освятить и провести в ней первую службу.
Русских дипломатов в Париже возглавлял посол Александр Орлов, здоровавшийся с гостями и беседовавший с госсекретарем по отношениям с парламентом Жан-Мари Ле Гуэном.
"Смотри, тут тебе и левые, и правые",— сказал мой сосед, французский журналист, глядя на идиллическую беседу архитектора Жан-Мишеля Вильмотта с яростной социалисткой мэром Парижа Анной Идальго и мэром богатого 7-го округа, где угнездился русский храм, правой "республиканкой" Рашидой Дати. Вместо того чтобы привычно обмениваться партийными пинками, дамы вежливо слушали автора проекта.
Явился экс-министр культуры Фредерик Миттеран, который раньше окрестил проект "собором Святого Владимира", пришел бывший посол в России Жан де Глиниасти, которого с удовольствием вспоминают в Москве. И поскольку завтра в Париже открывается важнейшая выставка из собрания Эрмитажа и Пушкинского музея, собралась музейная публика — Михаил Пиотровский и Марина Лошак, по делу явились журналисты, без дела — их начальники, в том числе главный редактор "Эха Москвы" Алексей Венедиктов.
После речей, которые держали представители, архитектор и строители, мэры города и района, гости перешли в церковь и впервые смогли оценить здание. Мизансцена в церкви, наполненной просветленной публикой в костюмах, чем-то напомнила богатую свадьбу в осеннем Подмосковье. Стены и своды еще не расписаны, иконописцы приедут из России, и нам не скоро предстоит увидеть их работу. Духовные лица в черных одеждах сновали по ступенькам, как моряки, знакомящиеся с новым кораблем.
История запроса
Россия купила участок в Париже на набережной Бранли в 2010 году. Другие претенденты — а среди них были канадцы, китайцы и саудиты — тендер проиграли. Одни — по денежным причинам, другие, как уверяли, по идеологическим. Участок достался нам за сумму от €60 млн до €70 млн. После этого вокруг еще не построенного храма начали разыгрываться дьявольские страсти. Победитель архитектурного конкурса Маноло Нуньес-Яновский был отставлен — и с тех пор тщетно грозит судом и разорением России, парижской мэрии и архитектору Жан-Мишелю Вильмотту, который получил отказной проект и довел его до конца.
Вильмотт — не чужой в России, мы его знаем по проектам Большой Москвы и по реконструкции Малого Мраморного дворца в Петербурге. Он известен своими дипломатическими способностями, возглавляет огромное архитектурное бюро, строит по всему миру и отлично ладит с подрядчиками. Вчера он потратил почти все время своей речи, объясняя, с каким мастерством подошли к делу строители, разработавшие особую систему каменной кладки, как исключительно точно купола отливали из пластика строители яхт и как была разработана специальная позолота 24-й пробы в сплаве с палладием. "На все купола ушло всего 800 г золота,— с гордостью сказал Вильмотт,— мы тут деньги на ветер не бросали". Вопрос о деньгах болезненный, стоимость комплекса оценивают примерно в €100 млн, в частных беседах говорят "больше, много больше", но не станем же мы верить слухам.
Купола на Сене
Проект Жан-Мишеля Вильмотта критикуют многие. Причем с разных сторон — одни за робость и скуку, другие за экспрессивное "картонное православие". Однако если посмотреть на предложения других участников конкурса (они открыты и доступны до сих пор), мы увидим куда более спорные варианты. Французы там устраивают из церкви модернистский фейерверк, русские так мучительно серьезны и дотошны в своем историзме, как будто бы боятся греха.
На большинстве перспектив и фотографий новой работы Вильмотта купола светятся на фоне Эйфелевой башни. Тем самым доказывается (в зависимости от позиции критика) то удачное соответствие, то полная чужеродность здания парижской улице. Но эти фото — трюки, которые требуют от фотографа прогулки по крышам либо съемок в телескоп. Купола вообще заметны только с нескольких точек, и нигде они не выглядят слишком назойливыми.
Вильмотт специально говорил о нежелании "делать карикатуру" и стремлении "укоренить здание в Париже". Ради этого была приглушена позолота, использован парижский известняк, посажены бульвары. Разбив на четыре части общий объем и выявив фасад XIX века по дальней границе участка, он скорее развеселил улицу, чем ее подавил или испортил.
В этом смысле, кстати, чужероднее собор Александра Невского 1861 года, который выглядит на парижской улице Дарю не более органично, чем храм Спаса-на-Крови на петербургской набережной.
В чем-то здание церкви напоминает мне о перекинутом через реку поблизости "русском мосте" Александра III и национальных павильонах разных экзотических стран, в том числе и Российской Империи, которые к Всемирной выставке 1900 года как раз и строились на берегах Сены. По мнению парижан, они были никакой не порчей, а даже украшением.
Право на церковь
В состав Русского духовно-культурного православного центра вошли семинария, начальная русско-французская школа, культурный центр, включающий русскую библиотеку и помещения культурной миссии посольства. Идеей архитектора было создать сады и бульвары между зданиями, но трудно сказать, будут ли они открыты для прогулок — все-таки это территория дипломатической миссии, и уже установленный забор выглядит не слишком гостеприимно.
То, что 4 тыс. м, купленные Россией, обрели статус дипломатической земли и, следовательно, не могут быть отчуждены никакими адвокатами ЮКОСа (которые это сделать пытались), подтверждено. В этой связи по-новому может рассматриваться задача церкви в проекте. Кроме символической роли — светить куполами посреди Парижа, она очень важна для статуса участка.
Как говорят специалисты, наши юристы воспользовались так называемым правом на часовню, которым по закону 1924 года обладают дипломатические представительства. Если дипломатам негде помолиться, они имеют право купить землю и построить себе уголок для отправления культа. В эпоху СССР правом этим воспользоваться было бы странно, а в наши богобоязненные времена — почему бы и нет.
Разумеется, тут же начали говорить о том, что это "хитрый замысел русских, которые хотят продемонстрировать свою мощь, и что комплекс явно будет населен лицами не духовного, а военного звания". Рядом — управление делами президента Франции, центры спецсвязи и руководство генштаба. Посмотрим, так ли это и не переведут ли генштаб от греха подальше в строящийся по проекту того же Вильмотта новый французский "Пентагон".