Авторитетный комиксант

Элегантная идея сделать книгу о комиксах в форме комикса не дает ей стать учебником, то есть пособием по пониманию комикса, как это вроде бы обещано в названии. Те, кого (как, например, вашу покорную слугу) в комикс не пускает именно что неумение его читать — картинки и буквы не связываются между собой, последовательность кадров неочевидна,— оказавшись на первом же развороте в том самом сумбуре, которого они боятся, на нем же, скорее всего, и прекратят знакомство с этой книжкой. Для таких, как мы, честно говоря, куда логичней было бы сделать книгу, которая начиналась бы как "привычная" книга, написанная любимой господином Журденом прозой, а уж по мере объяснения и, соответственно, понимания переходила бы в комикс.

Но Скотт Макклауд создал книгу не для таких, как я, это не учебник понимания комикса для тех, кто его не понимает до такой степени, что даже читать/смотреть не может, а скорее философское эссе с попыткой осмысления этого медиума. В Америке книжка вышла больше 20 лет назад, успела стать практически хрестоматийной и обзавестись двумя "продолжениями" — "Переизобретение комикса" (Reinventing Comics, 2000) и "Создание комикса" (Making Comics, 2006). И, в принципе, ее появление на русском надо было бы просто кратко поприветствовать (тем более что текстовая ее часть отлично переведена Василием Шевченко), если бы ее выход не совпал с событием, сделавшим главные рассуждения Макклауда неожиданно актуальными.

Одна из главных тем этой книжки: комиксы — это искусство. Макклауд показывает это самыми разными способами. Он дает собственную (исключительно широкую, как он сам признает) трактовку искусства: "это любая человеческая деятельность, которая не проистекает из двух основных инстинктов нашего вида: выживания и размножения", сравнивает тех, кто смотрит на комиксы высокомерно, с отрицателями современного искусства извода "я-тоже-так-могу" и, главное, настаивает на принадлежности своего "предмета" к древней традиции.

Он строит родословную комиксов от египетских росписей и папирусов к доколумбовым индейским кодексам и средневековым изображениям, где последовательность в пространстве репрезентует последовательность во времени (непонятно почему, правда, минуя античные рельефы и росписи на вазах, сделанные ровно по этому же принципу), через Хогарта к карикатуристу Родольфу Тепферу, которого уже "отцом комикса" называют вполне официально.

Прочитанное сейчас (то есть буквально в последние недели), это построение до смешного напоминает заявление нобелевского комитета в связи с присуждением премии Бобу Дилану, в котором говорится, что новоиспеченный лауреат наследует Гомеру и Сафо.

Прямо-таки знаменательно, насколько в наших глазах принадлежность к традиции как бы дает карт-бланш, оправдывает то, что по большому счету в оправдании не нуждается. Вроде бы совершенно не нужно привлекать в свидетели Гомера, чтобы дать премию тому, кто написал "All Along The Watchtower", и точно так же не обязательно ссылаться на Мастера жития святого Эразма, чтобы побудить серьезно отнестись к Шпигельману. В этом есть какой-то консерватизм, который, выходит, живет даже в тех, кто не должен оглядываться на авторитеты (я сейчас, разумеется, не о членах Нобелевского комитета, а о молодом еще на момент создания своей книги Макклауде).

И вообще. Зачем доказывать принадлежность к тому аморфному, что называется "искусством"? Казалось бы, сколько десятилетий прошло с тех пор, как Марсель Дюшан (автор "Понимания комикса", кстати, упоминает его довольно часто) декларировал необходимость вообще избавиться от этого слова, от этого определения, которое совершенно, полностью дискредитировано! С тех пор оно оказалось дискредитировано — если это возможно — еще больше, но это не останавливает повсеместную борьбу за возможность его присвоения.

Комиксы — я знаю — бывают впечатляющими, смешными, умными и, главное, открывающими нам неизвестные миры в мире, который открыт до конца. И мне совершенно безразлично, называют их искусством или нет. Грустно только то, что я их не понимаю.

Скотт Макклауд. Понимание комикса. Невидимое искусство. М.: Белое яблоко, 2016. Пер. В. Шевченко