 |
| Игра Термена на терменвоксе принесла изобретателю оглушительную славу не только в Европе, но и в Америке |
Семья известного петербургского юриста Сергея Эмильевича Термена жила в строгом соответствии с девизом "Не более, не менее", запечатленным на фамильном гербе. Термены гордились древностью рода, известного во Франции с XIV века, но, несмотря на приличный достаток, занимали достаточно скромную по меркам столичной элиты квартиру на Николаевской улице. И родившийся в 1896 году первенец Лев провел первые годы жизни в одной комнате с бабушкой. Родители не жалели средств на развитие его рано проявившихся способностей: он брал уроки игры на виолончели, для утоления тяги к естественным наукам в квартире была оборудована физическая лаборатория, а затем и домашняя обсерватория. Но при этом его определили учиться в сравнительно недорогую государственную гимназию, которую он окончил с серебряной медалью в 1914 году.
Юный Термен поступил одновременно в консерваторию и на физико-математический факультет университета. Однако его учебе помешала начавшаяся мировая война: он успел окончить только консерваторию по классу виолончели с дипломом "свободного художника". В 1916 году его призвали в армию и направили на ускоренную подготовку в Николаевское инженерное училище, а затем на офицерские электротехнические курсы.
К счастью для Термена, его миновала отправка на фронт, и революция застала его младшим офицером запасного электротехнического батальона, обслуживавшего самую мощную в империи Царскосельскую радиостанцию под Петроградом. О годах Гражданской войны, как, впрочем, и о других периодах своей долгой жизни, Термен рассказывал скупо, многое не договаривая. Он вспоминал, что его призвали в Красную армию и он служил на той же радиостанции, а затем в военной радиолаборатории в Москве. Но, судя по документу, который мне удалось найти (см. справку), в 1919 году его накрыла очередная волна красного террора, и Термен был арестован как участник белогвардейского заговора. Что именно происходило во время следствия, установить не удалось, но дело до ревтрибунала не дошло. В 1920 году Термена освободили.
Изобретатель
 |
| Евгения Антоновна и Сергей Эмильевич наградили сына большим талантом и сомнительным, с точки зрения большевиков, происхождением |
По заданию Иоффе он создавал прибор для изучения свойств газов. И предположил, что изменение параметров газа можно измерять, если он находится внутри электрического конденсатора. Как оказалось, созданный Терменом прибор фиксировал не только изменения состояния газа, но и реагировал на приближение к конденсатору руки исследователя. Затем вместо стрелочного прибора он присоединил к своей установке преобразователь с микрофоном, и приближение руки к конденсатору стало влиять на тон издаваемого звука. Так появилась первая в мире электронная охранная система.
Решив проблему изменения громкости звука, Термен, к удивлению коллег, начал исполнять на новом инструменте, который он назвал этеротоном (звук из воздуха, эфира), вполне узнаваемые слушателями классические произведения.
В 1921 году Термен продемонстрировал этеротон (вскоре переименованный в честь автора в терменвокс) на собрании Петроградского отделения Российского общества радиоинженеров. Эффект превзошел ожидания: коллеги командировали изобретателя на Всероссийский электротехнический съезд. На тот самый, на котором был принят известный план ГОЭЛРО. И вновь успех. Позднее советские газеты с восторгом называли изобретение Термена "началом века радиомузыки" и "музыкальным трактором, идущим на смену сохе".
 |
| Революция застала Льва Термена (крайний справа) младшим офицером запасного электротехнического батальона, обслуживавшего Царскосельскую радиостанцию под Петроградом |
Термен провел около 180 лекций-концертов по всей стране, принесших ему неплохой заработок, но в партию не вступил. А его сигнализацию потом использовали в Гохране и других хранилищах ценностей. А другое его изобретение чуть было не поставили на службу Красной армии.
Решив завершить образование в Петроградском политехническом институте, Термен по совету Иоффе занялся модной в то время проблемой дальновидения. И в 1926 году изготовил опытный образец телевизионной установки. С современной точки зрения прибор не отличался совершенством — четкость была невысокой, но для той поры это была революция. Изображение движущихся предметов демонстрировалось на экране большого размера. Огромный интерес к изобретению тотчас проявили советские военные: на демонстрации устройства электрического дальновидения присутствовало высшее руководство РККА — Ворошилов, Тухачевский, Буденный и глава тяжелой промышленности Орджоникидзе. Устройство Термена запало в душу наркому Ворошилову настолько, что экран установили в его приемной, а камеру — над входом в оборонное ведомство. И первый красный офицер гордо показывал приходившим к нему командирам работу засекреченного отныне достижения советской военной техники.
В 1927 году во Франкфурте должна была открыться музыкальная выставка, а высшим и новейшим достижением советской музнауки был терменвокс. Очевидно, вопрос о командировании за рубеж автора секретного изобретения попал на рассмотрение военных, и в Четвертом управлении штаба РККА (разведка) решили, что талантливый инженер мог бы в Германии многое увидеть и услышать. Термена пригласили на беседу к главе военной разведки Яну Берзину, который представился ему Петерисом. Берзин объяснил собеседнику, что Германия представляет наибольшую опасность для СССР, и поставил вопросы, на которые после возвращения Термена хотел бы получить ответы. Но так их и не получил.
Невозвращенец
 |
| Изобретенный Терменом прототип телевизора — прибор электрического дальновидения — считался секретнейшим оружием Красной армии, но так никогда и не был использован по назначению |
Потом Термен по обыкновению уклончиво описывал свой отъезд за океан. Дали ему советские власти разрешение на эту поездку или нет, понять никто толком не мог. Очевидно одно: если бы в совпосольстве в Берлине знали, что он запросил иммиграционную визу в Штаты, были бы предприняты все усилия для отправки изобретателя-невозвращенца на родину.
В Америке его снова ждал ошеломляющий успех. Знакомства со звездой искали выдающиеся музыканты, артисты, ученые и бизнесмены. В гостях у Термена бывал Чарли Чаплин, дуэтом с ним любил играть скрипач и физик Альберт Эйнштейн.
В первое время доходы от выступлений позволяли Термену жить на широкую ногу. Он даже арендовал на 99 лет шестиэтажный дом в Нью-Йорке. Но все же, как он признавался потом, он чувствовал себя больше изобретателем, чем музыкантом. И он совершил стратегическую ошибку. Продал патент на изготовление терменвоксов ряду крупных фирм.
Проблема заключалась в том, что инструмент отнюдь не был похож на караоке. Играть на нем мог лишь профессиональный музыкант, да и то после долгих упражнений. Поэтому массовое производство терменвоксов провалилось: было продано лишь несколько тысяч изделий.
 |
| В США Термен не очень удачно торговал терменвоксами, неудачно — терпситонами и более или менее удачно — автоматически открывающимися дверями |
За металлодетекторы для знаменитой американской тюрьмы Алькатрас компания Термена получила около $10 тыс. Были заказы на подобные устройства для не менее известной тюрьмы Синг-Синг, а также на разработку охранной сигнализации для оборудования американо-мексиканской границы. Береговая охрана предложила Термену разработать систему дистанционного подрыва группы мин с помощью одного кабеля. Но американский госбюджет и в этих случаях не отличался щедростью.
 |
В 1933 году Соединенные Штаты установили дипотношения с СССР. В Вашингтоне появилось советское посольство, а в Нью-Йорке — консульство. И обосновавшиеся под их крышей сотрудники советских спецслужб начали проявлять интерес к знаменитому соотечественнику. После эмиграции в Штаты Термен ни разу не был замечен в связях с Москвой. Дотошные американские исследователи откопали потом лишь один порочащий его факт: соучредителями одной из его фирм был председатель социалистической партии США и сотрудник советской торговой компании в США — Амторга Соломон Филлин.
 |
Методы принуждения не отличались изысканностью и остроумием, но оказались вполне эффективными. В том же году в газетах американской компартии Daily Worker и Daily Freiheit было опубликовано письмо, якобы направленное из профашистской американской организации "Друзья новой Германии" в Берлин (см. справку). Это была очевидная липа, но Термен дрогнул. Он согласился раз в неделю встречаться с "людьми в серых шляпах".
Потом он не раз вспоминал, что самым неприятным в этих беседах было то, что кураторы, не доверявшие ему до конца, всякий раз в начале беседы заставляли его принимать эликсир правды — один-два стакана водки. После первого же применения эликсира трезвенник Термен стал съедать перед встречей несколько кусков сливочного масла. Однако он все равно провалился. Как говорят в той профессиональной среде, споткнулся на женщинах.
Многоженец
Среди немногих воспоминаний о детстве, которыми Лев Сергеевич делился с родными, был рассказ о первой любви. Она поразила его в три года. Он рассказывал, что без памяти влюбился в девочку пяти лет. И до глубокой старости помнил бурю чувств, которая возникала у него, когда, сидя рядом с предметом своего обожания, он дотрагивался до ее платья.
Такие же сильные и не всегда удачные влюбленности случались у него и позднее. В начале двадцатых он частенько бывал в доме у своего коллеги по работе Александра Константинова. Эта профессорская семья попросту бедствовала. Термен начал помогать им продуктами и деньгами, а вскоре влюбился в сестру Константинова Катю. Взять в Германию молодую жену ему не разрешили, и Катя выбралась к мужу вместе с братом, которого командировали за рубеж как специалиста по телевидению. Однако когда Екатерина добралась до Штатов, ее место в сердце Термена оказалось занятым. У Термена был бурный роман с эмигранткой из России Кларой Рейзенберг. Бывшая скрипачка успешно осваивала под его руководством игру на терменвоксе и с успехом выступала по всей Америке. Однако после завершения учебы практичная Клара отвергла руку и сердце Термена и вышла замуж за импресарио Роберта Рокмора, который был одним из китов американского шоу-бизнеса.
Следующей пассией Термена вновь была его ученица — Люси Розен. Но эта наследница многомиллионного состояния также отвергла его предложение о замужестве. Рука и сердце Термена оказались нужны лишь обворожительной юной танцовщице Лавинии Уильямс, помогавшей ему в работе над терпситоном. Очевидно, не без помощи "серых шляп" Термен оформил развод с Катей и получил свидетельство #1 о разводе советского гражданина в Соединенных Штатах. А потом свидетельство #1 о браке. Попутно он начал усиленно заниматься боксом. Как рассказывал потом Термен, он чувствовал в этом острую необходимость: ведь его молодая жена была чернокожей, а за это тогда в Штатах запросто давали по морде.
Он, правда, не говорил, приходилось ли ему применять свои боксерские навыки на практике. Но на него немедленно обрушились удары куда более серьезные. Скандальный брак закрыл для него двери многих домов. Одно за другим федеральные и муниципальные ведомства разрывали контракты с Терменом. Возможно, именно этого он и добивался. Теперь ему нечего было рассказывать кураторам из разведки, которые считали, что благодаря своим связям Термен может украсть у американцев авиационный автопилот. Но у медали оказалась и другая сторона: долги Термена начали расти как на дрожжах. Он вспоминал, что, несмотря на все усилия, был постоянно должен от $20 тыс. до $40 тыс.
 |
| На пароходе "Старый большевик" незадачливый бизнесмен и несостоявшийся советский шпион был в 1939 году тайно вывезен из Соединенных Штатов |
Какое-то время Термен колебался. Он помнил о судьбе своего шурина Константинова, который в 1936 году поддался на уговоры, вернулся в Ленинград и пробыл на свободе ровно месяц. Термен говорил, что должен сделать для родины важное изобретение, которое оправдывало бы его долгое отсутствие, что должен расплатиться с долгами. Но решающим стало другое. Как признавался он впоследствии: "По приезде за границу я думал, что я своими изобретениями... приобрету мировую известность, положение и деньги, но этого достичь не сумел. По сути, до дня моего отъезда в Советский Союз я оставался мелким хозяйчиком кустарной мастерской. В таком положении мне в дальнейшем оставаться не хотелось". Последним препятствием к отъезду была Лавиния: он говорил, что не может ехать без нее. Но потом поверил обещаниям чекистов доставить ее в СССР и согласился пропасть без вести.
31 августа 1938 года под видом помощника капитана он поднялся на советское судно "Старый большевик". Как рассказывал мне один из ветеранов советской нелегальной разведки, в то время это был стандартный способ переброски людей. В каюте капитана была потайная дверь в каморку, где умещалась только узкая койка. Еду капитану приносили в каюту, и солидных порций вполне хватало на двоих. На время пограничного и таможенного досмотра потайных пассажиров перемещали в более укромные места вроде угольных ям.
По прибытии в Союз оказалось, что "серые шляпы" сдержали большую часть своих обещаний. Лавинию следующим рейсом к нему не привезли. Но и Термена не арестовали.
(Окончание в следующем номере)
ЕВГЕНИЙ ЖИРНОВ
 |
|
При содействии издательства ВАГРИУС "Власть" представляет серию исторических материалов в рубрике АРХИВ