 |
— Дело в том, что мы должны занять четкую и недвусмысленную позицию: либо мы поддерживаем власть, либо мы находимся в оппозиции. Да — в солидной, да — в конструктивной, но в оппозиции.
Безусловно, с оппозиционностью у СПС сразу возникает некоторая сложность. Просто потому, что Путин в экономической сфере и в международных делах проводит нашу, правую политику. Или, точнее сказать, проводил. Но мы не можем закрывать глаза и на очевидные, кричащие проблемы. Ситуация в Чечне зашла в тупик, там продолжаются военные действия. Мы не можем не замечать и того, что в стране фактически введена цензура и самоцензура.
Хорошая история: вот сейчас, при вас, мне звонил какой-то кремлевский клерк, который откуда-то знает, что я скоро собираюсь давать интервью по ситуации в Грузии для РТР, и хотел меня как-то проинструктировать. Я, конечно, с ним разговаривать не стал. Но сам факт, что они набираются наглости звонить лидеру партии и что-то там советовать...
Я уж не говорю про набившую оскомину историю с ТВ-6, "Эхом Москвы". А что творится в регионах! Я сейчас постоянно бываю везде — в Уфе, в родном Нижнем Новгороде, Тамбове, Петербурге, Новосибирске. Везде одна и та же картина: чиновники, как попугаи, видят, что большой начальник душит прессу, и повторяют то же самое на своем уровне.
Вопрос перед СПС стоит сейчас так: готовы ли мы закрыть глаза на то, что в стране сворачиваются демократические устои, медленно, но верно наступает реакция?
— А вы готовы?
— Я считаю, что отсутствие сейчас в стране оппозиции — это открытые ворота в полицейское государство. Власть видит, что никто не сопротивляется, все ложатся, все прогибаются, журналисты уже поняли, что можно, что нельзя, губернаторы сидят и помалкивают, сенаторы почти все назначены из Кремля, в Думе полный контроль со стороны прокремлевских фракций — никуда не деться. Местное самоуправление растоптали. А полпреды в регионах зорко следят за тем, чтобы, не дай бог, никто не сказал правду по поводу царящего в стране. А то, что в стране зарплату кому-то не выплачивают, так все делают вид, что этого не происходит. Про инфляцию правительство запретило говорить, чтобы ее как бы не было. В такой обстановке страна стремительно становится авторитарной.
И Путину даже не придется для этого ничего делать. Дело в том, что страна готова снова впасть в рабское состояние. Ельцин в этом смысле был уникальным: он, будучи сам свободным, считал, что свободными должны быть и люди. Откуда он такой взялся — не знаю... А Путин считает по-другому. Видимо, он неплохо разбирается в людях. "Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ!" Чуть-чуть поднажали, а все остальное само поехало.
— Правда, что между лидерами СПС серьезные разногласия: часть из них за уход в оппозицию, другая — за создание партии, встроенной во властную вертикаль?
— Есть две точки зрения в руководстве СПС. Одна точка зрения такая: "Мы — правая нога Путина".
— И кто из лидеров СПС хочет быть путинской ногой?
— Я сказал: "в руководстве". А руководство СПС — это сопредседатели плюс политсовет. Так вот, среди них есть люди, которые считают, что мы — партия влияния, что можем проводить решения. Сейчас, например, говорят они, мы, наверное, сможем пробить проведение военной реформы, сокращение срока службы в армии, а потом мы все сделаем, чтобы Россия вступила в ВТО, отстоим ТВ-6 и так далее. То есть они хотят быть партией, которая поддерживает власть в ее позитивных шагах, журит в негативных шагах, но в принципе эта партия всегда где-то рядом с властью, на подхвате. На мой взгляд, именно из-за этой позиции у нас рейтинг 4-6%. Несмотря на весь прагматизм такого подхода, избиратели вряд ли будут голосовать за такую партию. Им проще проголосовать за Путина: "А дальше пусть он сам там рассадит своих ребят по местам".
Моя точка зрения иная. Мы должны занять ясную, недвусмысленную позицию. Скажем, если Путин даст частному телевидению развиваться, если Путин воспримет наши предложения и Совет федерации будет избираться всенародно, если Путин начнет политический процесс в Чечне, то мы, конечно, не будем орать на площадях, что он все равно не годится, потому что он работал в КГБ.
Если же он ничего этого не сделает и процесс будет продолжать двигаться в ту же сторону, что и сейчас, то мы, конечно же, будем в оппозиции. И мы — единственная политическая сила в стране, которая может стать содержательной и конструктивной оппозицией.
— Вы не считаете своими конкурентами на этом поле "Либеральную Россию"? Ведь ее лидеры как раз и занимают однозначную оппозиционную позицию.
— Партию, где рядовым членом числится Березовский, в кулуарах все равно называют партией Березовского, какое бы другое название ей ни придумали. Именно в силу этого обстоятельства политических перспектив у нее нет.
— А вы не боитесь, что, пока отдельные ваши лидеры мечтают стать правой ногой Путина, партия Березовского вытеснит СПС из оппозиционной ниши и унаследует ваш либеральный электорат?
— Сказать нашему избирателю, что он должен проголосовать за Бориса Абрамовича Березовского — ровно то же самое, что предложить этому избирателю намылить веревку и повеситься прямо в кабине для голосования. Это невозможно. Страну свою надо знать хоть немножко.
Оппозиция должна быть энергичной, боевой, ее должна поддерживать российская элита (в том числе и финансовая). Поэтому единственная сила справа, которая способна препятствовать сползанию России к авторитаризму,— это наша партия.
Надо прекратить жить в недомолвках. Надо сказать открыто, что цель России — вступление в Европейский Союз, вступление в НАТО, чтоб нас не захватил Китай или талибы. Цель России — чтоб все граждане получили шенгенские паспорта. Неужели нас еще не научила история? Всегда, когда Россия сближалась с Европой, у нас было все в порядке. А как только мы говорили, что Москва — Третий Рим, что у нас какой-то особый евразийский путь, то моментально все заканчивалось полицейщиной. Всегда! И если Путин будет делать все, чтобы Россия стала европейской страной, то тогда мы будем с ним сотрудничать. А если он будет делать хоть что-нибудь, что противоречит этому, тогда мы будем к нему в оппозиции. Вот, например, закрытие ТВ-6 через арбитражный суд — это по-европейски? Конечно, нет! А неотмененная смертная казнь, хотя обещали? Почему Путин не надавил на свои президентские фракции в Думе, когда они голосовали за смертную казнь?!
— Судя по вашим словам, в России сейчас выгодно быть оппозиционером. А как же зашкаливающий рейтинг Путина?
— Есть политическая выгода, а есть стратегическое понимание ситуации. Так вот, политическая выгода состоит в том, чтобы прилипнуть к власти, на коленях упросить, чтоб показали по ОРТ, РТР, чтоб не душили, не мочили и в тени великого президента проползти в Думу. А в стратегическом плане это означало бы, что мы согласились на установление в стране полицейского строя и на то, что мы часть этого авторитарного строя,— трусливо, забыв про базовые ценности.
— Значит, на ваш взгляд, оппозиционно настроенный электорат в стране все-таки есть, раз вы хотите стать его выразителем?
— Я считаю, что по мере установления в стране всех этих реакционных правил число недовольных, особенно среди думающих людей, будет расти. А именно думающие люди и были всегда нашими сторонниками. Именно они прозревают наиболее быстро. А что касается высокого рейтинга Путина, то он связан в первую очередь с экономической конъюнктурой — сейчас ведь высокие цены на нефть, газ. Долго на этом продержаться нельзя. Хотя бы потому, что в плане структурных реформ мало что делается,— посмотрите, ведь "Газпромом" управляет бывший директор гостиницы.
— Считалось, что на прошлых парламентских выборах Союзу правых сил оказал серьезную аппаратную поддержку глава кремлевской администрации Александр Волошин. Мне приходилось слышать от руководителей вашей партии, что теперь, если Путин поставит вместо Волошина кого-то из "питерских чекистов", то у вас могут возникнуть серьезные проблемы, в частности, с доступом на государственные телеканалы...
— Кремль живет в режиме "свой-чужой". По всей видимости, большинство людей — не все, но большинство, которые там сейчас работают, считают нас чужими. Мы и правда не из разведки! Мы — самостоятельные люди. Они таких людей боятся и не любят. Кадровая политика у Путина простая: лишь бы был преданный и желательно — никуда не высовывался, серенький такой.
А насчет доступа к телеканалам все просто: доступ для Союза правых сил, как и для всех других российских партий и политиков, на государственное телевидение на 100% регулируется Кремлем. Журналисты государственных и полугосударственных телеканалов, по сути, являются чиновниками администрации президента. И никаких не регламентированных Кремлем вопросов не задают.
Партии "Единство", "Народный депутат" и так далее смогут попасть в Думу и получить большое количество голосов, только если монополизируют все информационные каналы. И уничтожат конкурентов — не в теледебатах, а просто по факту, с помощью административного ресурса. Никаких партий, которые имеют отличную от путинской точку зрения, ни на каких телеэкранах перед самыми выборами не будет. У нас выбор невелик: либо договориться с властью о дружбе и любви, либо за все платить деньгами. Я считаю, что второй путь более честный. Слава богу, в России монетаризованная жизнь. И сейчас это единственный гарант свободы.
— Вы не боитесь, что ваши прежние избиратели, разочаровавшиеся в вас, несмотря на все эти оппозиционные заявления, все равно заподозрят, что это — лишь для поднятия рейтинга? И что на самом деле вы готовы играть при нынешнем режиме роль декоративной оппозиции?
— По-моему, и невооруженным глазом видно, что я не такой. Надеюсь, что за те десять лет, что я уже в политике, мой избиратель меня хорошо изучил.
"Сказать нашему избирателю, что он должен проголосовать за Березовского,— ровно то же самое, что предложить этому избирателю повеситься прямо в кабине для голосования"