 |
Тогда Березовский только-только объявил о сложении депутатских полномочий — в знак протеста против политики Владимира Путина. То есть лето 2000-го можно считать началом открытой войны Березовского с Кремлем в целом и лично с президентом. (Хотя вообще-то все началось еще раньше. В мае 2000-го Березовский написал Владимиру Путину огромное открытое письмо, которое, впрочем, еще завершалось словами "с неизменным уважением".) Срок, прошедший с тех пор, вполне достаточен для подведения некоторых итогов.
Июльская статья во "Власти" заканчивалась так: "Пока никакой реакции со стороны кремлевцев не последовало". А значит, вопрос о том, кем власть считает Березовского — опасным соперником или просто комедиантом, был открыт. Впрочем, продолжалась эта неопределенность недолго. Потому что государство стало отвечать Березовскому.
Вот краткая хронология событий.
Лето 2000 года. Березовский объявляет о переходе в оппозицию к Путину. Лето и осень 2000-го. Березовского несколько раз вызывают на допрос по делу "Аэрофлота". 1 ноября Генпрокуратура официально предупреждает Владимира Гусинского и Бориса Березовского, что 13 ноября им будут предъявлены обвинения в тяжких преступлениях и, скорее всего, их арестуют. Березовский отказывается приехать из-за границы на допрос и выступает с заявлением, в котором, в частности, говорит: "Если Путин будет продолжать свою губительную для страны политику, его режим не просуществует до конца первого конституционного срока".
Всю осень идут переговоры о продаже 49% акций ОРТ, принадлежащих Березовскому. В декабре 2000-го Генпрокуратура арестовывает друга Березовского, бывшего замгендиректора "Аэрофлота" Николая Глушкова, по обвинению в мошенничестве с деньгами авиакомпании. Как утверждал позже сам Березовский, его вынуждают продать акции ОРТ, обещая взамен выпустить Глушкова под подписку о невыезде. В январе 2001 года становится известно, что Березовский свою часть сделки выполнил. Глушков остался в тюрьме.
Следующий обмен любезностями состоялся в апреле прошлого года. 6 апреля Березовский направил журналистам НТВ письмо, в котором заявил о готовности "незамедлительно приступить к выполнению всех необходимых процедур, позволяющих коллективу НТВ выходить на телеканале ТВ-6". А 10 апреля Березовский выступил в "Коммерсанте" с открытым письмом "Остановитесь!" с такими словами: "Опомнитесь! Каюсь. Тоже виноват. Меня развели самого первого. Не учел его, Путина, чекистскую заточку". А 13 апреля было сообщено, что Генпрокуратура возбудила новое дело против Николая Глушкова — по факту попытки побега из больницы, который, как утверждало следствие, организовали Борис Березовский и гендиректор ТВ-6 Бадри Патаркацишвили.
Летом 2001-го наступило некоторое затишье. Более того, в сентябре Борис Березовский позволил себе похвалить Владимира Путина за новый, с его точки зрения, подход президента к чеченской проблеме: "Обучаемый. Растет. И это не отступление президента, а наступление. И в правильном направлении". Спустя четыре дня после опубликования этого интервью Березовского Генпрокуратура вынесла постановление о его принудительном приводе на допрос. Параллельно пенсионный фонд "ЛУКОЙЛ-Гарант" продолжал судиться с Березовским за ТВ-6. 17 октября Березовский обратился к главе ЛУКОЙЛа Вагиту Алекперову с предложением выкупить у него пакет акций ТВ-6. Спустя три дня Березовский был объявлен в федеральный розыск.
И наконец, последний заход. 11 января 2002 года, сразу после решения арбитражного суда о ликвидации ТВ-6, Борис Березовский заявляет в интервью радиостанции "Эхо Москвы", что готовит для обнародования "пакет документов, который докажет всем, что именно спецслужбы России взрывали дома в Москве и в Волгодонске и готовили очередной взрыв в Рязани". 17 января Березовский помещает в "Коммерсанте" едкий комментарий по поводу интервью Владимира Путина польским СМИ и пресс-конференции во Франции, в частности, с такими словами: "Лжет, к величайшему сожалению, президент великой страны, поэтому и приговаривает, и проговаривается..." 24 января Березовскому на НТВ отвечает директор ФСБ Николай Патрушев. По его словам, ФСБ располагает данными о причастности Березовского к финансированию незаконных вооруженных формирований в Чечне. А 29 января неназванный источник в правоохранительных органах сообщает "Интерфаксу" о "наличии в действиях Березовского и Патаркацишвили признаков преступлений, предусмотренных частью 1 статьи 208 УК РФ" (создание вооруженного формирования (объединения, отряда, дружины или иной группы), не предусмотренного федеральным законом, а равно руководство таким формированием). 28 февраля Генпрокуратура продлевает срок следствия по делу Березовского до 28 мая. 5 марта Березовский проводит в Лондоне пресс-конференцию "Россия Путина. Государственный терроризм?", на которой показывает 10-минутный отрывок из фильма "Покушение на Россию" и обвиняет ФСБ во взрыве домов в 1999 году. В тот же день Генпрокуратура показывает свой видеосюжет, в котором неназванный свидетель с закрытым лицом и измененным голосом обвиняет Березовского в заказе похищения полпреда МВД в Чечне Геннадия Шпигуна и обещает, если это подтвердится, объявить Березовского в международный розыск.
Выпады и ответные удары так переплетаются, что порой непонятно, кто замахивается первый, а кто огрызается.
Впрочем, это и не важно. Важно другое. Березовскому удается вызвать реакцию государства. Причем реакцию того же толка, что и заявления самого Березовского,— с налетом сенсационной несерьезности. Ведь понятно, что даже если дома в Москве, Волгодонске и Рязани взрывали или пытались взорвать российские спецслужбы, это никогда не удастся доказать. Ну или как минимум должно пройти лет 50. Точно так же не удастся доказать, кто именно был заказчиком похищения Шпигуна и на что давал Березовский деньги чеченцам — на восстановление хозяйства или на организацию вторжения в Дагестан.
Осенью 2000 года Владимир Путин дал интервью газете Le Figaro (которое, кстати, сам Березовский очень любит вспоминать). Там был такой абзац: "Я не считаю, что государство и олигархи являются кровными врагами. Думаю, скорее так: у государства в руках дубина, которой оно бьет всего один раз, но по голове. К этой дубине мы пока не прибегали. Мы просто взялись за нее, и этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание. Но если нас рассердить, мы не колеблясь пустим ее в дело. Нельзя допускать, чтобы государство шантажировали. Если это будет необходимо, мы разрушим все инструменты, позволяющие шантажировать".
Главные инструменты — НТВ времен Владимира Гусинского и ТВ-6 последнего времени — разрушены. Тем не менее то, чем сейчас занимается государство по отношению лично к Березовскому, вовсе не похоже на дубину. И это при том, что Владимир Путин лично считает Березовского преступником (достаточно вспомнить рассказ бывших журналистов НТВ о том, как год назад на встрече с ними на вопрос, нет ли в стране другого такого же опасного преступника, как Гусинский, президент ответил: "Ну почему же, есть еще Березовский").
В результате общение власти с опальным олигархом больше всего напоминает крикливую свару в излюбленной русской стилистике: "Дурак!" — "От дурака слышу!" То есть государство говорит с Березовским на его же языке, тем самым как бы приподнимая его до своего уровня. Чего, собственно, Березовский и добивался на протяжении всей своей политической карьеры — как в диссидентские, так и в додиссидентские времена.
ВЕРОНИКА КУЦЫЛЛО
 |
|