Начало рассмотрения в Федеральном суде Южного округа штата Нью-Йорк скандального иска правительства США о конфискации имущества группы компаний Prevezon, владельцем которой является сын вице-президента РЖД гражданин РФ Денис Кацыв, может снова затянуться. Связано это с тем, что от процесса был отстранен известный в США борец с мафией Джон Москоу, являющийся партнером юридической фирмы Baker & Hostetler, которая представляла интересы Prevezon. Об особенностях этого дела “Ъ” рассказала российский адвокат господина Кацыва НАТАЛИЯ ВЕСЕЛЬНИЦКАЯ.
Адвокат Наталья Весельницкая
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ / купить фото
— Гражданский иск был подан федеральной прокуратурой Нью-Йорка от имени правительства США против корпорации Prevezon (принадлежит российскому бизнесмену Денису Кацыву.— “Ъ”) еще в 2013 году. Прокуратура требует конфисковать восемь объектов недвижимости, приобретенных американскими компаниями господина Кацыва в период с 2009 по 2013 год, утверждая, что примерно 10% из средств, на которые они покупалась, якобы были похищены из российского бюджета. Причем, по версии обвинения, хищения совершила некая преступная группа, к которой ни господин Кацыв, ни его компания отношения не имеют.
Но дело тут совсем не в моем клиенте. В основу иска легла легенда главы Hermitage Capital Management Уильяма Браудера (разыскивается за махинации МВД России.— “Ъ”), рассказанная им спецагенту Министерства национальной безопасности США Тодду Хайману. Она подкреплена лишь анонимными справками и документами сомнительного происхождения, в оригиналы которых, как оказалось, никто не вчитывался перед подачей иска.
— Считается, что это дело связано с так называемым законом Магнитского…
— Никакой юридической связи между делом Prevezon и «актом Магнитского» не существует, поскольку этот закон не является нормой права, применяемой судом, это акт административного характера. Однако в основе дела Prevezon и «закона Магнитского» лежит одна и та же лживая история Уильяма Браудера, которую он успешно продает тем, кто намерен демонизировать Россию и ее руководство. Цель же этого дела для нас очевидна — легализовать в судебном порядке историю Уильяма Браудера. И в этом деле интересы правительства США и господина Браудера совпали. Одним нужно было обосновать начало санкционной компании в отношении России, а другому — утвердить себя в образе пострадавшего от политического преследования.
Для дела была выбрана «сакральная жертва» — Денис Кацыв, с папой-чиновником и имуществом в Нью-Йорке, которое тот не прятал за офшорами, а владел им открыто, платил налоги за рубежом. Расчет изначально был на то, что господин Кацыв как лицо, никак не связанное с историей Уильяма Браудера, что последний и подтвердил, согласится на сделку. Но мы вывернули все наизнанку. Прокурору не помогли его ссылки на «акт Магнитского» и на доклад депутата парламента Швейцарии Андреаса Гросса о смерти Сергея Магнитского в ПАСЕ, который также подготовлен на аналогичных популистских заявлениях господина Браудера и справках его сотрудников. Кстати, господин Гросс и его коллега Гюнтер Шиммер, непосредственно занимавшийся подготовкой этого доклада, узнав, что они будут допрошены под присягой в американском суде, отказались давать показания. И сейчас наши оппоненты борются за то, чтобы прокурору не пришлось защищать версию господина Браудера и доказывать каждый пункт собственного иска.
— Прокуратура предлагала вашему клиенту признать вину в досудебном порядке?
— Дважды, но, как нетрудно догадаться, от предложения мы отказались.
— Адвокаты Baker & Hostetler во главе с Джоном Москоу были дисквалифицированы по решению апелляционного суда. Как юридически это стало возможным?
—Уильям Браудер, подавший заявление в прокуратуру Нью Йорка в декабре 2012 года о возбуждении данного дела, использовал тот факт, что в 2008 году Джон Москоу непродолжительное время работал на Hermitage Capital Management, собирая и анализируя документы его дочерней американской компании «Ренессанс». Здесь нужно пояснить, что с «Ренессансом» были связаны первые незаконные скупки акций «Газпрома» компаниями Уильяма Браудера в интересах его американских клиентов. Еще до того, как был арестован Сергей Магнитский, господин Браудер, очевидно, рассчитав дальнейший ход следствия, начал готовить компромат на своего же партнера. А уже летом 2009 года публично обвинил «Ренессанс» в том, что это компания стоит за схемой хищения денег из российского бюджета. Уильям Браудер потребовал в том же суде штата Нью-Йорк, чтобы из «Ренессанса» ему передали всю их переписку, диктофонные записи их переговоров, сведения по обороту акций «Газпрома». По случайному совпадению, а может быть, и нет в день трагической смерти Сергея Магнитского дело в отношении дочерней структуры «Ренессанса» в США было прекращено в связи с отказом от требований со стороны Hermitage.
Джон Москоу не имел никакого отношения к указанному делу. Но господин Браудер заявил, что адвокат Москоу обладает некоей конфиденциальной информацией, которую он теперь использует против него. Апелляционная инстанция решила, что в деле есть конфликт интересов, отстранив всю адвокатскую фирму, защищавшую Prevezon. Думаю, что теперь наши процессуальные противники попытаются использовать отстранение адвокатов для исключения из дела доказательств о причастности господина Браудера к мошенничеству со средствами из российского бюджета, которые, сам того не понимая, представил прокурор.
— Российской стороне было известно о сотрудничестве господ Москоу и Браудера?
— Нет. Мы узнали об этом только из интервью Уильяма Браудера уже после того, как наняли Baker & Hostetler. «Я ему душу раскрыл, а он меня предал»,— сказал тогда господин Браудер. Джон, правда, так и не смог вспомнить о каких таких душевных откровениях шла речь. Впрочем, господин Браудер тоже не пояснил, чем же таким конфиденциальным он поделился с Джоном Москоу. Но если учесть, что адвокаты Baker & Hostetler прямо заявили, что «Браудер и его коллеги, по всей видимости, и являются лицами, стоящими за налоговым мошенничеством, либо по крайне мере заранее осведомленными о нем» (эта фраза и стала основанием для требования об отстранении защитников.— “Ъ”), то следует признать, что глава Hermitage Capital Management поделился с ними именно такой информацией. По сути, своими действиями Уильям Браудер в суде добился пока одного — признания объективными подозрений в собственной причастности к мошенничеству с российскими налогами или осведомленности об этом. На мой взгляд, это явка с повинной.
— Вы уже нашли новых защитников в США?
— Можно сказать, что находимся в активном поиске. За те годы, что шла подготовка к процессу, Уильям Браудер успел сменить четыре успешные юридические конторы Нью-Йорка. С другими, возможно, вел какие-то переговоры. Чтобы избежать нового конфликта интересов, мы вынуждены вести самый тщательный отбор претендентов в защитники Prevezon. Ведь, согласно решению апелляционной инстанции, которое теперь является прецедентным, неважно, о чем наш оппонент Браудер — заметьте, даже не сторона по делу — вел разговоры с адвокатами. Самого факта их общения вполне достаточно, чтобы в будущем отстранить этого адвоката, если он будет нас защищать.
И если раньше подобным злоупотреблением пользовались крупные финансовые структуры, то теперь это узаконенная прецедентом норма: обойдите все приличные фирмы в городе, и никто из них не сможет представлять интересы в судах вашего оппонента! Отмечу, что, несмотря на всю скандальность, связанную с этим разбирательством, юристов, желающих участвовать в нем, предостаточно.
— В своих интервью Уильям Браудер утверждал, что успешно вел инвестиционный бизнес в России, поддерживал президента Владимира Путина и одновременно боролся с коррупционными схемами, действующими в крупных российских компаниях. Якобы после того, как его услуги по наведению порядка стали не нужны, его выгнали из России, возбудив уголовное дело. Какую версию вы услышали в американском суде?
— Примерно такую же. Вернее, прочитали, так как в ходе своего единственного пока допроса Уильям Браудер ее повторить по памяти не смог. Кстати, о том, что ему в ноябре 2005 года был запрещен въезд в Россию, Уильям Браудер публично рассказал только спустя пять месяцев, успев за это время вывести все активы из нашей страны в управляемые им же кипрские офшоры. Что касается версии господина Браудера и принятого на ее основе «закона Магнитского», то ее схема всем известна: политическое преследование; перерегистрация компаний, принадлежавших Hermitage; хищение налогов их новыми собственниками, наем лучшего московского налогового адвоката Сергея Магнитского, раскрывшего эти хищения; его арест, пытки, смерть и посмертное осуждение. Под присягой ничего из этой версии господин Браудер не смог пояснить, переложив ответственность за достоверность информации на своих сотрудников Вадима Клейнера и Ивана Черкасова, от которых якобы ему и стало все это известно. Они, кстати, также не были в России с 2006 года.
Господин Браудер не смог привести и ни одного факта своего политического преследования в России, как и своей борьбы с коррупцией. В действительности, господин Браудер привлекал средства инвесторов, вкладывал их в сомнительные, рискованные проекты, а когда пришло время отвечать за свои действия — организовал всемирную пиар-кампанию, цинично назвав ее именем Сергея Магнитского, с которым и знаком-то толком не был. Каждый из вышеперечисленных «столпов» истории Уильяма Браудера мы поставили под обоснованные сомнения.
— Какими аргументами вы пользовались, чтобы доказать несостоятельность этой версии?
— Мы изложили их в официальном ответе в суд и руководствовались прежде всего документами, представленными американской прокуратурой, и показаниями свидетелей обвинения. Мы показали, что никакого захвата компаний фонда Hermitage не было. Владельцами трех фирм, которым потом были возвращены уплаченные налоги, являлись кипрские компании с номинальными директорами из местных гражданок — Алгериду и Алессандру. В ходе допросов им были представлены документы с их подписями, на основании которых и был осуществлен переход прав на российские компании фонда Hermitage: то, что в версии господина Браудера называется хищением активов. Киприотки признали свои подписи на этих документах, пояснив, что, не зная русского языка, подписывали любые документы, не читая, так как они исходили от их работодателей.
О том, что у них были полномочия на сделки, также следует из позиций представителей этих кипрских компаний в российских арбитражных судах, решениями которых они были признаны законными. Кстати, в этих судах позиция истца и ответчика (кипрского продавца и конечного покупателя — российских компаний) была абсолютна одинаковая, имитирующая повод для судебного разбирательства. К чести наших арбитражных судов эти дела (а их более 20) рассматривались во всех инстанциях с подробнейшим анализом каждого довода, в котором ни разу не заявлялось об оспаривании тех самых доверенностей, полномочия по которым были подтверждены в ходе допросов кипрских директоров.
— Уильям Браудер утверждал, что налоговые органы в сговоре с МВД за один день организовали возврат налогов, компаниям, якобы похищенным у фонда Hermitage…
— Никакого возврата налогов за день не было и быть не могло. Возврат налога — многоэтапная процедура, сопровождаемая большим количеством документов. Господин Браудер показывает только два — заявление о том, куда перечислить средства, и решение налогового органа о перечислении. Однако любой практикующий аудитор и налоговый юрист скажут, что эти документы являются завершающим этапом процедуры возврата излишне уплаченного налога. Нам удалось доказать, что финансовые документы, а также судебные дела, обосновывающие наличие убытков, в связи с которыми произошло хищение налогов из бюджета РФ, задолго до этого находились в офисе Firestone Duncan. Кстати, помог нам в этом работодатель Сергея Магнитского — Джеймисон Файерстоун. Он под присягой подтвердил, что уточненные налоговые декларации, на основе которых проводилась проверка и принимались решения о возврате налогов, он видел у себя в офисе. На его адрес шла вся корреспонденция по делам, связанным с легализацией сумм убытков, приведших к образованию излишка уплаченного налога. Проговорившись, господин Файерстоун стал нервничать, резко «забыл» русский язык, на котором до этого свободно читал документы. Дошло до приступа такого кашля, что его адвокат потребовал прекратить допрос. В общем, стало очевидно то, что мы говорили с самого начала: у прокурора просто нет дела, а Уильям Браудер, по заявлению которого США инициировали это скандальное дело, претендует на статус самого осведомленного подозреваемого в хищении денег из российского бюджета. И, конечно, компания Hermitage Capital не может быть никакой жертвой, так как никогда не являлась собственником каких-либо активов. Это всего лишь управляющая компания фонда Hermitage, который принадлежал HSBC (банковская корпорация Гонконга и Шанхая.— “Ъ”). В 2013 году HSBC официально объявил о закрытии фонда.
Эта банковская структура сделала нам самый ценный подарок: представила финансовые документы, из которых следовало, что за несколько недель до смены владельцев в российских компаниях фонда Hermitage HSBC зарезервировал $7 млн на предстоящие судебные расходы по их «возврату». То есть на возврат того, что еще не было «похищено». И сделано это было также с подачи господина Браудера. На этом можно было бы дело закрывать, а Уильяма Браудера привлекать к ответственности за клевету и ложь в Конгрессе и прокурору. Не говоря уже о том, что в этом деле усматриваются все признаки нарушения закона США «О противодействии коррупции за рубежом» (FCPA). А ведь это только небольшая часть аргументов, которые мы изложили суду.
— Как были восприняты судом ваши аргументы?
— Судья отказал прокурору в утверждении фактов, изложенных в версии господина Браудера, бесспорными, указав, что прокурор должен доказывать каждый пункт своего иска перед судом присяжных. «Я надеюсь, что у истца есть свидетели»,— примерно так напутствовал судья Томас Гриса помощника окружного прокурора. Дальше — вы знаете. Судья ушел в отставку, а наши адвокаты были отстранены...
— Изменение политического расклада в США как-то отразится на этом деле?
— Несмотря на то что дело архиполитизировано, наша позиция всегда являлась неизменной: политические настроения и взгляды не могут подменить общепринятую модель системы правосудия, при которой каждое утверждение необходимо доказать. В этом деле единственная жертва мошенничества — Российская Федерация, а у господина Браудера и его окружения есть мотивы и цели вводить в заблуждение прокурора, суд и политиков. Наша защита — это правда. Она не может измениться при смене адвокатов, судьи, прокурора. Мы будем терпеливо ждать своего часа в суде присяжных.
Интервью взял Николай Сергеев