Российские суды надо обязать освобождать заключенных с тяжелыми болезнями, заявила на межведомственном совещании уполномоченный при президенте РФ по правам человека Татьяна Москалькова. Сейчас у судов есть право, но не обязанность освобождать больных осужденных из-под стражи, в итоге положительные решения принимаются далеко не всегда. Предложение омбудсмена будет направлено на рассмотрение в Госдуму, Совет федерации и другие органы власти.
Уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
«Следует ввести в законодательство норму, которая обяжет суды освобождать тяжелобольных заключенных из мест лишения свободы»,— цитирует ТАСС заявление уполномоченного при президенте РФ по правам человека Татьяны Москальковой на проведенном ею межведомственном совещании с участием представителей ФСИН, Минздрава, Минюста, Генпрокуратуры, экспертов и правозащитников. По словам омбудсмена, сегодня у судов есть такое право, но не обязанность. Перечень болезней, по которым можно запросить суд об освобождении, утвержден в постановлении правительства от 6 февраля 2004 года, в нем значатся тяжелые формы туберкулеза, онкологии, сахарного диабета, ВИЧ. В настоящий момент завершается работа над новым постановлением правительства, в котором перечень будет расширен.
«Суды выносят положительные решения не более чем по 30% прошений, это вызывающая цифра»,— сообщил “Ъ” участник совещания, член Московской Хельсинкской группы Валерий Борщев. Член Совета по правам человека при президенте РФ Андрей Бабушкин процитировал выступившую на совещании замначальника медицинского управления ФСИН Ирину Ларионову: «За первые девять месяцев 2016 года было освидетельствовано спецмедкомиссией 3564 человека (на 22% больше, чем за аналогичный период прошлого года), из них было представлено в суд к освобождению по болезни 2568 человек, однако освобождено только 1193 человека (на 45,3% больше, чем в 2015 году)».
Пленум Верховного суда в своем постановлении №8 от 21 апреля 2009 года подчеркивает, что при рассмотрении ходатайства об освобождении по болезни определяющее значение имеет диагноз, но судьи принимают во внимание и другие обстоятельства. «Они учитывают тяжесть совершенного преступления и смотрят, участвует ли заключенный в спортивных, культурно-массовых мероприятиях. Человек лежачий, а от него требуют такое,— возмущен господин Борщев.— Более того, даже если руководство колонии поддерживает освобождение, суды часто дают отрицательный ответ». В начале 2016 года начальник управления организации медико-санитарной помощи ФСИН Александр Приклонский также заявлял, что суды рассматривают прошение об освобождении по болезни так, словно это вопрос об условно-досрочном освобождении. Предыдущий омбудсмен РФ Элла Памфилова в докладе за 2015 год отметила, что, «закрывая глаза на физические страдания», судьи «перечеркивают принцип гуманизма и подрывают идею ценности человеческой жизни».
«Отличие прошедшего совещания в том, что на нем даже представитель Верховного суда признал: судьи ориентируются не на тяжесть заболевания, а на другие основания»,— говорит Валерий Борщев. По итогам совещания создана рабочая группа, которая обобщит предложения и направит их для рассмотрения в Госдуму, Совет федерации, Минюст, Генпрокуратуру и другие органы власти.
Накануне правозащитная организация «Зона права» обнародовала доклад о состоянии тюремной медицины и призвала переподчинить Минздраву врачей, работающих в этой системе. В докладе говорится, что медики игнорируют жалобы заключенных на визуально не наблюдаемые симптомы, в итоге болезнь доходит до стадии, когда помочь больным можно уже только обезболиванием. Тяжелобольные заключенные, отчаявшись добиться освобождения, подают жалобы в Европейский суд по правам человека, и тем, кто доживает до вынесения решения, присуждается компенсация. Авторы доклада подчеркивают, что зачастую те, кому было отказано в освобождении по болезни, умирали через несколько месяцев за решеткой. По словам Андрея Бабушкина, на прошедшем совещании Татьяна Москалькова спросила представителя Верховного суда, выносились ли на Высшую квалификационную коллегию дела судей, отказавших в освобождении осужденных, которые затем скончались: «Как и ожидалось, таких сведений у судьи не оказалось».