Процедура индивидуального банкротства оказалась легче и дешевле, чем боялись герои "сериала" "Денег". А ограничений, налагаемых на банкротов, они и вовсе не боятся. После суда они решили минимизировать свои отношения с государством и финансовой системой и пока довольно успешно переходят к натуральному хозяйству.
После банкротства становится особенно понятно, что не в деньгах счастье
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
Рассказ о судьбе Екатерины и ее мужа Юрия, не сумевших выбраться из кредитной ямы, остановился на том, что Екатерина решилась пойти на индивидуальное банкротство. Трем банкам супруги задолжали в сумме около 1,7 млн руб. (включая штрафы и пени за просрочку). Юрий — инвалид первой группы, полностью обездвиженный, так что все решения о банкротстве принимала Екатерина, в этом ей помогала советами близкая подруга-юрист.
Сомнения в необходимости такого шага, как и его успехе, у Екатерины были. Первый арбитражный управляющий, к которому она обратилась в Котласе за консультацией, назначил за ведение дела по банкротству 120 тыс. руб. с человека. "Там столько бумаг надо писать,— пересказывает его объяснения Екатерина.— И я упала духом. Таких денег у нас не было — только занимать опять или в рассрочку".
Обнадежил другой арбитражный управляющий — Виталий Непеин, запросивший 10 тыс. руб. (на тот момент минимум, оговоренный законом). А с мужа-инвалида — 5 тыс. руб. "Он сказал, что наши дела подпадают под закон об индивидуальном банкротстве, надо пробовать,— говорит Екатерина.— Я внимательно прочитала все в интернете. Взвешивать за и против было нечего, все говорило об одном".
Процедуры
Сама процедура банкротства, прошедшая в арбитражном суде, никаких трудностей у Екатерины и Юрия не вызвала. Супруга собрала все необходимые справки и документы (об инвалидности мужа, доходах), кредитные договоры с банками, исполнительные листы (примерно на 1,35 млн руб.) и отдала арбитражному управляющему. Супруги написали заявление в суд, и в отношении них ввели процедуру банкротства.
Как и предполагает закон, арбитражный управляющий взял на себя все переговоры с кредиторами, коллекторами, судебными исполнителями. Коллекторы, впрочем, продолжают беспокоить Екатерину: "Хотя нас с мужем признали банкротами, они до сих пор шлют мне эсэмэски с угрозами подать в суд и применить меры принудительного взыскания". По словам Непеина, за год действия закона об индивидуальном банкротстве ему пока не попался ни один коллектор, который хотя бы просто знал, что такой закон есть, не говоря уже о новых правах и обязанностях должников.
Екатерине почти не пришлось участвовать в процедуре банкротства: "Если не считать того, что я написала несколько писем и сходила взять несколько дополнительных документов для суда". Имущества для продажи в счет долга у супругов не было.
Юрия, как инвалида, банкротом признали быстро — за восемь месяцев. У Екатерины процедура растянулась на год. Суд откладывал решение, требуя доказать, что легковой автомобиль, купленный в 2008 году в кредит, был продан по рыночной цене. Машину купили за "500 с чем-то тысяч" и продали за "100 с чем-то", говорит Екатерина: "Нужны были деньги".
Одного договора купли-продажи суду было недостаточно. "Судья допускала, что машина была продана по заниженной стоимости. Нужно было доказать обратное",— говорит Непеин. Но как это сделать? Машина-то была продана в 2012 году. "К тому же вопрос о признании сделки недействительной может быть рассмотрен, если ее совершили в течение трех лет до даты подачи заявления о банкротстве. А в данном случае этот срок вышел,— говорит Непеин.— Но нет, нужно доказывать, что покупатель был добросовестный, а продавец не планировал продать что-то, догадавшись о будущем законе, и через три года подать на банкротство".
У управляющего возник конфликт с судьей: "Я ей просто написал: вы заставляете меня применить фантазию, у меня таких документов нет, я не могу выдумать их. Судья, конечно, за такие мои реплики дала мне 3,5 тыс. руб. штрафа". В конце концов он распечатал цены с сайтов продаж автомобилей 2011-2012 годов. "Вот публикация была размещена на сайте, показываем, что машина была продана примерно за такую же цену. И таких дел у нас несколько. Ну абсурд целый",— возмущается Непеин.
Жизнь после банкротства
Летом и осенью арбитражный суд списал Екатерине и Юрию все банковские долги, признав их банкротами. "Особых эмоций типа "ура-ура!" я не испытала до сих пор,— говорит Екатерина.— Как привыкла жить в ограничениях, так и живу".
Екатерина безработная, получает от государства пособие 1,4 тыс. руб. по уходу за парализованным мужем. Юрий — около 15-16 тыс. руб., эта сумма складывается из пенсии по инвалидности (чуть больше 2 тыс. руб.), трудовой пенсии, пособий на несовершеннолетних детей, доплаты на покупку лекарств инвалиду (500-800 руб. в месяц). "Но денег этих не хватает,— говорит его жена.— На одни только обезболивающие уходила тысяча в месяц. Но они не помогают, только хуже становится. Он просто терпит боль".
Супруги и их дети живут в деревенском доме с родителями Юрия — пенсионерами. Ухаживать за мужем помогает также друг семьи, с которым Екатерина познакомилась в церкви.
Когда стало понятно, что с кредитами не рассчитаться, семья стала переходить на автономное существование. "У нас всегда были свои продукты, на даче у родителей выращивали,— поясняет она. — Но разрываться между домом и дачей уже не получалось". В 2013 году они переехали в деревню под Котласом, где родители мужа купили дом за 2,5 млн руб., продав свою дачу и квартиру, где жили Юрий и Екатерина. "Я не очень хотела в деревню ехать, но в городе дом очень дорогой — до 10 млн руб. доходит",— говорит Екатерина.
В деревне она завела хозяйство: "Я ограничена в деньгах, но нашла лазейку в другом — не могу купить продукты, так я их выращу". Банкротство только укрепило ее в мысли, что делает она все правильно: "Я не покупаю ни молоко, ни яйца, ни мясо. Овощи тоже не покупаем — выращиваем". Жить помогает и природа: семья собирает и заготавливает на зиму в лесах грибы и ягоды. "Я покупаю только то, что не могу произвести сама,— говорит Екатерина.— Стиральные порошки, мыло, шампуни, хлеб, рыбу, сахар, крупы. Ну и печенье, лень каждый день его делать. Даже чай в этом году заготовила — иван-чай по специальной технологии ферментирования, "копорский чай" его еще называют. Очень полезный".
Переход на натуральное хозяйство занял пару лет. Осенью 2013 года семья переехала в деревню, а следующей весной завела кур. "Это не так дорого: купить пять яйценосных куриц, каждая — по 250-300 руб. Потом купила еще 15 бройлеров — мясо от покупных куриц, кстати, отличается очень сильно, в магазинах курицы — мочалка, на гормонах все",— говорит она. Дальше — больше. В хозяйстве появились утки, гуси, цесарка. "После первого года с курицами я купила инкубатор — уже на следующий год все поголовье кур было собственное. А также все гуси, утки". Пробовала завести и индюков, но отказалась: "Птица очень привередливая. У меня много их погибло, а деньги я после банкротства считать научилась".
Кроме того, завела четырех коз, их подарил друг семьи, а также кроликов. "У нас четкое разделение: я занимаюсь курицами, у свекрови — козы, у дочери — кролики, она их выпросила",— поясняет Екатерина. Такое подсобное хозяйство позволяет почти ни от кого не зависеть, включая государство.
"Я заняла ту нишу, которую у меня никто не может отнять. А кто мне может запретить личное хозяйство?" — рассуждает Екатерина.
Торговлей она не занимается: "Люди мне предлагают — продай курочку. Я говорю, что, за сколько мне выгодно, вы не купите, в магазине дешевле. А продавать по цене как в магазине — мне невыгодно. Так что делаю только все для своей семьи".
В идеале, говорит Екатерина, хорошо бы еще пробурить артезианскую скважину, чтобы отказаться от коммунальных платежей, которые растут (сейчас 5-7 тыс. в месяц). "Льготы мужа сейчас не распространяются на все коммунальные услуги. Раньше как: намотали мы, скажем, десять кубов воды на 800 руб., мне 400 возвращались. Теперь так: у нас прописаны пять человек, скидка 50% идет только на пятую часть",— поясняет Екатерина. "Пробурить скважину можно, но денег на это нет. Может, на это 80 тыс. понадобится, поэтому пока не могу реализовать".
Эта схема распространяется и на оплату электричества, так что хорошо бы и свой источник генерации электроэнергии поставить, говорит она: "Уж свое так свое".
Меня спрашивают: пугает ли что-то после банкротства?.. А что меня уже может пугать? Все, что можно у нас было забрать, забрали
Ограничения, накладываемые на граждан после банкротства, Екатерину и ее мужа пока не стесняют. "Меня спрашивают: пугает ли что-то после банкротства?.. А что меня уже может пугать? — говорит она.— Все, что можно у нас было забрать, забрали. Ограничения и так уже все наступили для нас давно, мы смирились с этим".
Основных ограничений для банкротов-физлиц три. "Во-первых, если человек хочет взять кредит, то в течение пяти лет он должен предупреждать своих потенциальных кредиторов о том, что признан банкротом",— говорит адвокат Диана Сорк, член правления Конфедерации обществ потребителей. Во-вторых, такой человек не может второй раз подать на индивидуальное банкротство в течение пяти лет после банкротства. "Но его кредиторы могут это сделать. То есть если человек, признанный банкротом, снова взял кредит в банке и не смог его отдать, то заявление о его банкротстве может подать, например, сам банк",— говорит Сорк. Наконец, в течение трех лет банкрот не может иметь статус индивидуального предпринимателя или руководить каким-либо бизнесом: "То есть он может иметь свой бизнес, но не может там занимать должность, например гендиректора".
Такие ущемления в правах, по словам адвоката, могут оказаться существенными для владельцев бизнеса, особенно мелкого: "А для остальных эти ограничения некритичны". Впрочем, у банкрота оказывается безнадежно испорчена кредитная история: едва ли такому человеку банки одолжат денег.
Наших банкротов это пока не пугает. У Екатерины сейчас основная забота — домашнее хозяйство и боли мужа. "Есть одна операция — чип специальный вшивают, который блокирует нервные окончания. Нам пообещали квоту выделить в Москве в центре нейрохирургии, может, в следующем году сделают".
"У меня остался здоровый интерес к хозяйству,— говорит она.— И еще мне творчеством заниматься хочется: я портная-закройщик по образованию, но никогда не работала по профессии. Теперь тоже хочу этим заняться". Дел с банками она больше иметь не хочет: "Деньги у банков больше просить не намерена, и, надеюсь, причин для этого не возникнет. Обойдемся своими силами, тем более что хозяйство есть, я и так всегда была против кредитов, а теперь поняла, что банки лишь хотят максимально загнать в кабалу".