Международный кинофестиваль в Марракеше представил солидную и для наших дней уникальную ретроспективу российского кино: подобного масштаба акций не было нигде на фестивалях мира вот уже больше десятка лет. Комментирует АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Фото: Наташа Разина, Коммерсантъ
Предыдущая, не менее объемная ретроспектива, организованная куратором Марко Мюллером с участием российских и зарубежных киноведов-архивистов, прошла на фестивале в Локарно в 2000 году под названием «Неизвестная история российского кино». Эта амбициозная акция завершила постперестроечный период конца 1980-х и 1990-х годов, когда тяга к советскому и российскому кино в мире была огромна: все ждали открытий как в его прошлом (запрещенные цензурой «полочные» фильмы), так и в ближайшем будущем. Однако «неизвестная история» скоро превратилась скорее в публицистический слоган: на самом деле все уже было известно и доступно, но интерес к России угасал, поскольку она утрачивала уникальность глобального социального эксперимента, превращалась в обычную страну, одну из многих. И надежды на появление российской «новой волны», способной поразить мир, таяли на протяжении всех этих лет, пока не истаяли совсем.
И вот организуется большая ретроспективная программа нашего кино в Марракеше — на довольно молодом фестивале, который возник как раз на заре нового века, в 2001 году, и уже приобрел в глазах профессионалов неплохую репутацию. Вечерние церемонии и показы проходят в современном Дворце конгрессов, где технологически все великолепно оборудовано, происходящее на сцене с помощью субтитров синхронно переводится с арабского на французский и английский, и наоборот. В этот вечер прозвучал и русский язык. Сначала на сцене появилась французская актриса Фанни Ардан и произнесла лирический монолог про российское кино как оазис романтизма и свободы, а потом вышла в составе двух десятков человек внушительная российская делегация. Рядом с ветераном Владимиром Меньшовым, маститыми режиссерами Сергеем Бодровым, Павлом Лунгиным, Кареном Шахназаровым и Валерием Тодоровским, актрисой Натальей Негодой стоял 27-летний Иван И. Твердовский, автор конкурсного фильма «Зоология». Два года назад в том же Марракеше он выиграл главный приз за свою дебютную ленту «Класс коррекции», а еще раньше, в 2008-м, здесь победила картина Михаила Калатозишвили «Дикое поле»: не в этом ли истоки интереса к современному российскому кино в его авторском изводе? Другую, жанрово-постановочную грань киноиндустрии представлял костюмный «Дуэлянт» Алексея Мизгирева, показанный в тот же вечер в огромном, заполненном зрителями зале.
Показу предшествовал эффектный ролик с фрагментами классических фильмов, включенных в ретроспективу,— от «Броненосца «Потемкин» Сергея Эйзенштейна до «Стиляг» Валерия Тодоровского и «Про любовь» Анны Меликян. В программу, составленную Жоэлем Шапроном, французским экспертом по российскому кино, вошли ключевые фильмы, не просто принесшие ему славу, но и выразившие динамику меняющегося времени. Многие из этих картин были впервые представлены на Каннском фестивале, а одна — «Летят журавли» Михаила Калатозова — победила там в 1958 году. Успех такого ранга с тех пор не повторился, но в Канне успешно были показаны «Баллада о солдате» Григория Чухрая, почти все фильмы Андрея Тарковского, «Такси-блюз» Павла Лунгина, «Умри, замри, воскресни» Виталия Каневского, «Город Зеро» Карена Шахназарова, «Утомленные солнцем» Никиты Михалкова, «Брат» Алексея Балабанова, «Русский ковчег» Александра Сокурова, «Левиафан» Андрея Звягинцева, «Ученик» Кирилла Серебренникова. Все они включены в ретроспективу, проходящую в Марракеше. Плюс «Комиссар» Александра Аскольдова, «Сибириада» Андрея Кончаловского, «Иди и смотри» Элема Климова и «Маленькая Вера» Василия Пичула — символ сексуальной революции и перестройки в советском кино.
Уже из этого неполного перечня названий видно, что программа задумана демократичной, ориентирована не на круг специалистов и подготовленную публику, а на обычных зрителей (исключение — разве что более сложный по своей эстетике «Хрусталев, машину!» Алексея Германа). Ведь дело происходит не в Локарно с его давней синефильской традицией, а в Марокко, где люди любят кино, но имеют не так уж много возможностей смотреть в национальном прокате нестандартную авторскую продукцию.
В общем, можно утверждать, что предпринятый эксперимент удался. Наших кинематографистов принимали очень тепло, а марокканский стиль органично сплелся с русским в танцевальном дуэте «казачка» и «бербера» под мелодию «Калинки». Над ними парил в воздухе красный газовый шарфик, словно из фильма «Солнечный удар». Удивительно, но даже в этой рискованной мизансцене не было налета пошлости и «клюквы», был же безупречный французский вкус, который иногда отказывает даже организаторам церемоний открытия и закрытия Каннского фестиваля.