Генпрокуратура впервые провела международную конференцию с приглашением коллег из-за рубежа. Представители ведомства рассказали о своих законодательных инициативах, переданных в правительство и Кремль, о работе по защите истории от фальсификаций и назвали сумму активов, арестованных по требованию России за рубежом, для возвращения в бюджет страны. Она составила 60 млрд руб.
Генеральный прокурор России Юрий Чайка
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
За последний год это третье крупное мероприятие, организованное Генпрокуратурой: первые два были посвящены защите социальных и избирательных прав граждан, а теперь — международной правовой деятельности. Как ранее сообщал “Ъ”, в планах ведомства — изменить имидж Генпрокуратуры, сделав акцент на ее общественно полезных, правозащитных функциях.
В присутствии коллег из Франции, Бельгии, Израиля, Белоруссии, а также российского представителя Интерпола заместитель генпрокурора Саак Карапетян назвал сумму активов, арестованных за рубежом по запросам ГП. Она составила $900 млн, или 60 млрд руб. Так, за несколько лет из Швейцарии возвращено свыше $110 млн, в том числе по делу бывшего сенатора Игоря Изместьева, который был в 2010 году осужден за создание ОПГ и организацию убийств.
Для более эффективного возврата в страну незаконных активов ведомство требует дополнительные полномочия. ГП уже сформулировала предложения о внесении поправок в законодательство, в соответствии с которыми координацию ведомств, занимающихся в РФ розыском, установлением, арестом и возвратом имущества, будет вести прокуратура. «Законодательно должно быть закреплено в том числе право взаимодействовать с международными институтами по этому вопросу. Пока у нас недостаточно полномочий, чтобы оформить это имущество и вернуть его в нашу страну»,— сказал господин Карапетян. ГП передала эти предложения в правительство и в администрацию президента.
Начальник отдела международного сотрудничества по особо важным делам ГП Денис Грунис также подчеркнул необходимость координации ведомств. Он сообщил, что России было отказано в выдаче $500 млн по причине выхода преступника из собственности либо перевода средств со счетов до их ареста. «Догнать трудно, но возможно, при взаимодействии с Интерполом и финансовой разведкой»,— сказал господин Грунис.
Накануне ГП выступила еще с одним блоком законодательных предложений. Первый заместитель генпрокурора Александр Буксман предложил откорректировать закон «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц, их доходам» на заседании президиума президентского Совета по противодействию коррупции под председательством главы администрации президента Антона Вайно. Напомним, на основании этого закона произошла одна из самых крупных конфискаций имущества последних лет — у арестованного экс-губернатора Сахалинской области Александра Хорошавина. В ноябре он оспорил отдельные положения этого закона в Конституционном суде.
Генпрокуратура готова выполнять и идеологические задачи. Так, первый заместитель начальника главного управления международно-правового сотрудничества ГП Владимир Зимин сообщил, что ведомство намерено внести свой вклад в борьбу с попытками фальсификации истории, а именно охранять «уникальный процессуальный инструментарий», который удалось сформировать 70 лет назад юристам стран-победительниц во время Международного военного трибунала в Нюрнберге. «Человечество должно создать единый международный антитеррористический фронт, подобно тому, как это было сделано более 70 лет назад в отношении фашизма. Это один из уроков Нюрнберга для современных политиков»,— заявил он. Его поддержали коллеги из Франции. «Мы чувствуем общность взглядов и по Нюрнбергскому процессу, и по борьбе с отмыванием денег»,— сказал представитель Минюста Робер Желли, напомнив, что в соответствии с международными конвенциями существует практика делить пополам доход от конфискованного имущества между страной, инициировавшей арест, и страной, на чьей территории оно обнаружено.
Эксперт Союза юристов России Артем Кирьянов сообщил, что заметил новое позиционирование ГП. «Я не помню, чтобы раньше ГП демонстрировала особую публичность. Надзорные ведомства за рубежом тоже не самые открытые, поэтому, можно сказать, мы им показали пример,— сказал он.— Когда представители нашей прокуратуры и их французские коллеги, сидя друг против друга, озвучили количество взаимных запросов, а их количество оказалось примерно равным — 25 и 26, считаю, это показало картину нормального международного взаимодействия».