16 декабря президент России Владимир Путин в Токио участвовал в пресс-конференции, на которой дал понять, что Япония может, как и раньше, рассчитывать на возврат только двух островов и только после подписания мирного договора, а специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ сосредоточился на созерцании поединка двух японских дзюдоистов в культовом токийском центре дзюдо "Кодокан". В этом был смысл. В отличие от всего остального.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Утро в Токио началось для Владимира Путина с делового российско-японского завтрака. Вернее, не так: оно началось с того, что Владимир Путин опоздал в резиденцию японского премьера всего на 20 минут. Событие носило без сомнения не менее исторический характер, чем сама встреча в резиденции, где Владимир Путин последний раз был 11 лет назад.
За завтраком, который переливался всеми цветами российско-японского бизнеса, Владимир Путин и Синдзо Абэ произнесли короткие бесчувственные речи, в отсутствие журналистов быстро расправились с большим количеством суши и сашими и перешли в соседнее здание для дачи пресс-конференции.
День накануне, на родине японского премьера в городе Нагато, казалось, еще больше сплотил этих людей. Никогда еще они, такое впечатление, не были так близки друг к другу, а вернее даже друг с другом. И теперь держались вместе не по протоколу, а словно еще по какой-то причине.
На пресс-конференцию были стянуты все наличные силы российской делегации: министры, губернаторы, бизнесмены. Они против ожидания выглядели свежо: процесс акклиматизации, видимо, не был еще толком запущен в их организмах.
А Владимир Путин и вовсе производил впечатление человека, у которого хорошо все, и даже слишком. Он улыбался, подсказывал подписантам документов (а всего их тут было подписано, страшно сказать, 65), что им делать, раньше организаторов. Синдзо Абэ тоже не выглядел расстроенным.
Между тем он начал с драматичного заявления, которое не вязалось с его улыбчивым видом.
— У меня был случай пообщаться с японцами, жителями четырех Курильских островов,— рассказал он в самом начале.— Средний возраст у них — 81 год, и они говорят, что времени у них не осталось. Их горе и отчаяние произвело на меня огромное впечатление. Но они сказали, что раньше у них было только возмущение и досада, а сейчас появилась надежда на то, что эти четыре острова можно сделать островами взаимопонимания! Необходимо закончить эту ненормальную ситуацию при нашем поколении!
Очевидно, что Синдзо Абэ произносил эти слова не в первый раз (и конечно, не в последний). Разве он мог не произнести их теперь? И адресованы они были по понятным причинам не Владимиру Путину, который стоял сейчас справа от него.
— Я в свою правоту верю! Наверняка и Владимир верит в свою! (Да уж можно не сомневаться.— А. К.).
Но настаивая на своем, проблему не решить! Про особый режим, в котором будет проходить совместная российско-японская экономическая деятельность на Курильских островах, Синдзо Абэ почти ничего не сказал: видимо, потому, что об этом пока и нечего сказать. Он ограничился тем, что воскликнул:
— И эту решимость — покончить с территориальной проблемой — мы привили на земле Нагато!
Таким образом он хотел затвердить за своей родиной и решение территориальной проблемы островов.
Господин Путин, заметив, что позиции сторон изложены в совместном заявлении для прессы, добавил, что пока он предлагает "упростить порядок посещения могил японских граждан".
Позже, отвечая на один из вопросов японского журналиста, господин Путин заявил, что в результате переговоров в Нагато он с японским коллегой по сути вернулся к декларации 1956 года, в которой записано, что возможно возвращение двух островов и только после заключения мирного договора.
Таким образом, нельзя сказать, что на переговорах произошел какой-то серьезный прорыв. Надежда, и прежде всего у японских журналистов, была на то самое заявление о совместной хозяйственной деятельности. Но тут главный вопрос в том, по каким законам эта деятельность будет происходить: по российским, но все-таки с изъятиями, потому что на чисто российские японцы никогда не согласятся, или вообще по неким особым законам. До сих пор японские предприятия отказывались выходить на Курильские острова, так как на них царит российское законодательство (что, в общем, не странно).
Между тем закончилась пресс-конференция триумфально: отвечая на вопрос, удалось ли ему насладиться горячими источниками в Нагато, господин Путин пояснил:
— Мне удалось прикоснуться только к одному горячему источнику. Называется сакэ "Восточная красавица".
А я потом спросил у министра иностранных дел России Сергея Лаврова, по чьим законам все-таки будет жить особая зона.
— Мы должны посмотреть,— пожал он плечами,— какие проекты будут у японской стороны, насколько они серьезные, в каких направлениях будут развиваться. От этого многое будет зависеть...
— Понятно,— сказал я.
Надо же было что-нибудь сказать.
— Конечно! — расхохотался Сергей Лавров.— Надеюсь, что я понятно объясняю!
То есть вопрос, принципиальный для японцев, мягко говоря, не решен.
На одной из нецентральных улиц Токио, за дверью, которую и не найдешь, если не знаешь, что ищешь, находится центр дзюдо "Кодокан". Это странное, метров в 30 в ширину и столько же в длину здание с драными, лет 15 не крашенными стенами, с синими диванами из искусственной кожи, то и дело рваной, и пучит ее отовсюду поролоном... так вот, в этом здании выросли, считай, все великие японские дзюдоисты. И Ясухиро Ямасита, олимпийский чемпион, который ждал здесь в этот день Владимира Путина. И это была конечная точка маршрута Владимира Путина в Японии.
Мы чуть не опоздали сюда. Наша машина попала в чудовищную пробку, и надежда умирала последней не два и не три раза... Потом мы взлетали, если так можно выразиться, пешком через две ступеньки на седьмой этаж, на ходу сбрасывая обувь,— надо было стоять на татами... Мы успели. Я увидел двух батыров в пестрых доспехах, которые тяжело, еле-еле ковыляли по татами до тех пор, пока не начинали сближаться и бросать друг друга — и тут уж появлялось впечатление, что они бьются просто голыми. Они парили по татами, брошенные друг другом, и татами пружинило, как газон "Зенит-Арены".
На них смотрели Владимир Путин, Синдзо Абэ, Есиро Мори (бывший премьер-министр Японии) и сам Ясухиро Ямасита. Этим людям было тут очень, очень хорошо. Им было даже лучше, чем Владимиру Путину на пресс-конференции. Они смотрели на батыров, радовались, говорили друг с другом без конца.
Это было место, откуда Владимир Путин и не уезжал бы никогда. Синдзо, Есиро, Ясухиро... Здесь не было проблемы Курил, Крыма, да и вообще никаких проблем, кроме спортивных, а сегодня тут не было и спортивных проблем. И даже проблем с допингом не было. Как хорошо-то тут было без проблем.
Ничего. Только чистый спорт.
То есть жизнь в самом чистом ее виде.