В интернете появилось видео, на котором
видна яркая вспышка в небе в момент перед крушением Ту-154. Предполагается, что ее зафиксировали камеры наблюдения. Ведущая "Коммерсантъ FM" Светлана Токарева побеседовала о произошедшем с руководителем агентства Anna-News Маратом Мусиным.
Фото: Maxim Shemetov, Reuters
— Мне подсказывают редакторы, что вы были знакомы с членами экипажа, это действительно так?
— Да, мы полтора года летали с ними. Самое печальное в том, что как раз с командиром экипажа Романом Волковым — это молодой блестящий офицер, майор, у него трое детей, его любил экипаж, парни все были отличные, — как раз обсуждали вопрос о том, что моя группа должна была выехать в Сирию, и они могли не попасть на борт, а он сказал, что он их вывезет. Но мои ребята вылетели на сутки раньше, и, к сожалению, была непогода в Моздоке, их самолет тоже приземлился нестандартно в аэропорту в Адлере, после чего он улетел в Чкаловский.
Я еще раз говорю, это один из лучших самолетов, который осуществляет гражданские перевозки, кроме того, парни отличные были, мы знали их хорошо. Самое главное в том, что версию того, что это может быть ошибкой экипажа, я практически полностью исключаю. Почему? Потому что сейчас идут материалы о том, что хвост отвалился у самолета, что вспышка в воздухе зафиксирована. Значит, если это техническая неполадка, это возможно. Но исключать вариант диверсии тоже невозможно. Это реальная ситуация. Почему? Потому что на вылете из Чкаловского достаточно жесткий заслон стоит, там просвечивают вещи, проверяют, могут потребовать раскрыть все сумки, предъявить все, что у вас там лежит, это очень жесткая такая проверка. И все, кто погибли, включая ансамбль имени Александрова и журналисты, наши коллеги, и военнослужащие, которые летели, подвергались четкой проверке, они проходили через рамку, вещи проверялись. Пронести взрывчатку там невозможно.
Если что-то и произошло, это произошло в аэропорту Адлера. Потому что, во-первых, самолеты садились там уже вторые сутки из-за непогоды в Моздоке, и если действительно что-то можно было сделать, то надо отслеживать момент, когда самолет приземлился и взлетел. Я думаю, что в ближайшее время определят, что произошло. Потому что обломки нашли. Но то, что хвост отвалился, и то, что несколько тел пассажиров прибило к берегу, говорит о том, что все-таки вероятность того, что был взрыв в воздухе, достаточно высокая.
— Как часто именно этот экипаж летал в Сирию?
— Постоянно. Вы поймите правильно, тут есть неформальные отношения, мы можем позвонить командиру экипажа и сказать: "Рома, ты заберешь ребят?". Даже если их нет в списке, если генералы сказали, что брать нельзя. Там не все могут попасть на борт. Но командир экипажа имеет право взять того, кого он считает нужным. И вот в этом плане летчики нас уважают, потому что мы фронтовое агентство, мы там работаем полтора года на передовой. В этом плане у нас отношения братские всегда были. Экипаж, я говорю, блестящий был. У командира экипажа Романа Волкова было большое будущее. У него был абсолютный авторитет среди экипажа. Поэтому еще раз говорю, я исключаю ошибку экипажа, ошибку пилотирования. Надо разбираться, что произошло: либо это техническая неисправность, либо это диверсия. Меня настораживает следующее: 19 декабря застрелили нашего посла, сейчас упал самолет. Я понимаю, что есть политическая конъюнктура, то есть могут сказать: ребята, здесь пилот ошибся, здесь охранник пьяный пришел, там нашего посла убили, и так далее, то есть можно все спустить на тормозах. Но если есть заказчик у таких операций, значит, что-то еще произойдет.
— Вы не исключаете взаимосвязи между всеми этими событиями?
— Я боюсь, что это звенья одной цепи. С этой точки зрения на эти события надо посмотреть. Я могу много рассказывать о ребятах, которые погибли, но это сейчас уже не имеет смысла, потому что действительно это были настоящие русские офицеры, царствие небесное и земля им пухом.