Опознание тел погибших в авиакатастрофе над Черным морем будет проводиться в Москве, заявил министр транспорта России Максим Соколов. Самолет Ту-154, на борту которого находились 92 человека, разбился в воскресенье через несколько минут после вылета из аэропорта в Сочи. Ведущий "Коммерсантъ FM" Юрий Абросимов обсудил ход расследования авиакатастрофы с заместителем главного редактора журнала "Авиапанорама", генерал-майором Владимиром Поповым.
Фото: Ирина Сизова
— По вашему ощущению, можно ли рассматривать версию теракта?
— Я бы не стал исключать полностью этот вопрос, снимать его с повестки дня. Но я сторонник того, что все-таки это не террористический акт, а где-то технический недостаток.
— Я сегодня беседовал с экспертами, и практически все говорят, что эта машина, конечно, старая по физическому состоянию, но она не морально устаревшая.
— Да, она морально не устаревшая, я это подтверждаю. Для общего понимания мы должны тогда апеллировать следующими понятиями, чтобы у нас был единый понятийный аппарат. Во-первых, ресурс у нас считается календарный — по годам, и ресурс существует по налету — по часам. Так вот, если календарный ресурс подходит для этого самолета к пределу за 30 лет, то по налету, по часам, он где-то составляет, наверное, только 70% еще. То есть у него еще почти половина жизни была впереди. Чуть больше 6 тыс. часов налета — это для такой транспортной машины как Ту-154 очень мало.
— Против этой версии красноречиво выступают два момента. Во-первых, радиус разлета обломков говорит о том, что, скорее всего, самолет разрушился не от удара об воду, а в воздухе.
— Дело в том, под каким углом лайнер входил в водную поверхность. От этого многое зависит, это раз. А, во-вторых, мы практически два часа не могли обнаружить местонахождение обломков этого самолета. За это время, во-первых, волны шли; во-вторых, ветер и подводные течения. Все это могло разнести легкие обломки легкие. А вот дело другое — обломки, которые лежат на дне, в каком они порядке, и в какой последовательности. Об этом только завтра роботы скажут, которые отснимут эти большие обломки. Так и их мы можем тогда идентифицировать, как они выложены, так сказать, на поверхности дна.
— Но что делать с тем, что экипаж не успел подать сигнал тревоги?
— Я в этом случае хотел пояснить для слушателей следующий порядок. Взлет — это самый загруженный этап полета для экипажа и трудный для самолета. Поймите правильно, мы начинаем движение с момента стояния на взлетно-посадочной полосе, разгоняемся, достигаем скорости 150 км/ч, поднимаем переднюю стойку шасси; начинается отрыв на скорости 220-250 км/ч, набор высоты 10 м, убираем шасси; 100 м подходит, убираем закрылки, предкрылки, контролируем режим работы этих систем; в этом моменте выходит высота 200-300 м, мы начинаем плавно прибирать обороты двигателей; потом на проходной режим взлетный ставим, выполняем набор 300-400 м, и в это время по технологии здесь в аэропорту Адлер необходимо выполнить доворот вправо с доворотом по курсу набора высоты где-то градусов на 20-30 на юг. Почему? Потому что нужно освободить осевую полосу взлетной посадки. Там же особенность этого аэродрома нужно учитывать, что взлет выполняется только в сторону моря при любом ветре, и посадка со стороны моря только, больше никак нельзя. Потому что на севере от аэродрома стоит горный хребет, горные вершины, и этот взлет и посадка в обоих сторонах не выполняется.
— Вы прямо разгромили всю мою аргументацию. У меня только вот единственный вопрос остался: одновременно с таким количеством пассажиров боеприпасы могли перевозиться, которые могли сдетонировать при определенных обстоятельствах?
— Ни в коем случае, нет. Вы понимаете, смысла даже не было этого делать. Знаете, почему? Во-первых, для перевозки пожароопасных грузов, как мы говорим, взрывоопасных, специальные есть самолеты, нормы и требования к этим самолетам, грузовые транспортные самолеты используются. Это во-первых.
Во-вторых, при этом у нас запрещено перевозить личный состав. Есть документы, перед прокурором мы все равны, и на это просто так ни один командир не пойдет. Как говорят, много зеленых и фанерных ящиков или их остатков всплыло сейчас, плавает, так дело в том, что туда же перевозили гуманитарную помощь, подарки для военнослужащих, находящихся на нашей авиационной базе. И это делается практически в каждом рейсе, мы дополнительно туда грузим какие-то новогодние сувениры, наборы подарков. Приятно каждому и солдату, и офицеру получить весточку из дома и этот всем знакомый до боли предновогодний кулечек с конфетками с запиской.