Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Шестнадцать с лишним лет назад, в ноябре 2000-го, я пытался ввести в обиход термин "дисинтермедиация", кальку с тоже не прижившегося английского неологизма. "Гадкое слово" (цитата из колонки того времени) означало, что устранение традиционных посредников, а скорее, появление на их месте новых, куда более эффективных, способно радикально изменить несколько сфер жизни общества и отраслей экономики.
"Русский журнал", где был опубликован тот текст, уже мертв (хотя умирал он неоднократно, так что кто знает, может, и воскреснет), сама статья теперь читается странно. И кстати (слава новым посредникам между информацией и потребителем!), найти статью можно в "два клика".
Часть прогнозов пугающе сбылась: интернет действительно до неузнаваемости изменил те же СМИ. Эту колонку, например, вы читаете в первом номере онлайн-"Денег" (мне больше нравится термин "непечатных", но, подозреваю, тоже не приживется) — удивительно, что бумажная версия не исчезла раньше.
Часть — с точностью до наоборот. Вместо "упрощения демократического развития относительно бедных обществ" мир получил волну торжества популизма и манипуляции общественным мнением даже в богатых странах.
А вместо "дисинтермедиации" в обиход вошел термин "уберизация". Смысл примерно тот же. Только теперь уже не гипотеза, а реально работающая модель. Штука, которая, как многие надеются, будет ломать индустрию за индустрией.
Или не будет. В математике есть теория динамических систем, а в ней — понятие бифуркации. Его чуть упрощенный смысл, напомню, таков: при изменении параметров системы устойчивые состояния могут сдвигаться, но их картина будет оставаться неизменной, а в какой-то момент сколь угодно малое изменение параметров может привести к радикальным переменам. К примеру, можно уменьшать или увеличивать вес гирьки в часах, они будут спешить или отставать, но при каких-то параметрах встанут — или цепочка оборвется.
Технологическая революция — та же бифуркация, но в куда более сложной системе, чем часы с гирькой. А из теории динамических систем известно, что в мало-мальски сложных системах (если в системе дифференциальных уравнений их больше двух) устойчивые траектории могут быть сколь угодно сложными — в математике такое называется "странный аттрактор".
Это, собственно, объяснение сразу двух вещей. Во-первых, почему экономисты не любят теорию динамических систем: уравнений в их моделях должно быть больше двух, а хаотическое решение (не в переносном, а в строго математическом смысле слова) никого не устроит. Во-вторых, почему долгосрочные прогнозы столь недостоверны (ну и почему футурология никогда не сможет стать наукой). В общем, можно смело считать слово "прогноз", особенно в применении к экономике, "гадким".
С долгосрочными прогнозами есть еще одна проблема. На сей раз воспользуемся аналогиями в квантовой механике. А именно принципом неопределенности Гейзенберга. Но, если в физике (тоже упрощая) речь идет о том, что наблюдение за объектом может изменить его состояние, в экономике ожидания властей и экономических агентов могут изменить их сегодняшнее поведение, а значит, повлиять на будущее, тем самым обессмыслив иначе достоверный прогноз.
Проще говоря, в нашем случае сработать как будильник для экономических властей. Разбудить, не дать проспать очередную смену технологических укладов и, может статься, последнее для России окно возможностей не оказаться на обочине цивилизации.
И это, кстати, то самое место, где умножение минусов превращается в плюс. Алармизм — архиполезная вещь для экономики. Причем он тем полезнее, чем от более информированного эксперта исходит, чем больше у него шансов быть услышанным. И, если "гадкие слова" вроде "дизраптить" — в помощь, пусть будут и такие. Да простят меня корректоры и языковые пуристы.