От прошедшей во вторник ежегодной пресс-конференции министра иностранных дел России Сергея Лаврова журналисты ждали подведения итогов года, новостей и прогноза на ближайшее будущее. 2016-й, по словам главы российского МИДа, был непростым — мало что високосным, да еще и «рукотворных» бед добавилось. Министр отдельно остановился на угрозе международного терроризма, упомянув «гнусный теракт», убийство посла РФ в Турции и посетовав, что международное сообщество не прониклось идеей президента Путина о создании «единого универсального антитеррористического фронта».
Заведующая отделом внешней политики “Ъ” Елена Черненко
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Что касается новостей, то их во вторник было немного. Отчасти этому способствовали сами журналисты, из года в год задающие одни и те же вопросы, порой даже не меняя формулировок. Так, когда дали слово коллеге из Китая, все уже знали, что он спросит о перспективах сотрудничества Москвы и Пекина, а Сергей Лавров вновь ответит, что российско-китайские отношения «являются наилучшими за всю историю отношений между двумя странами».
Азербайджанский журналист, ясное дело, спросил про Нагорный Карабах, после чего ожидаемо дали слово представителю армянского СМИ, который задал вопрос на ту же тему. Эстонский коллега в очередной раз поинтересовался, когда будет ратифицирован договор о границе между Россией и Эстонией, на что Сергей Лавров, как это было уже не раз, ответил, что политическая атмосфера тому не способствует.
Наибольший шум наделал ответ министра на вопрос об условиях работы российских дипломатов в США и их американских коллег в России. Сергей Лавров отверг упреки Вашингтона, что посольству США в Москве перекрыли кислород, и при этом высказал встречные претензии. Дескать, «переодетые американские дипломаты» участвуют в митингах оппозиции в России, а спецслужбы США усилили вербовочную активность против россиян. Так, по его словам, одному из российских дипломатов подложили в машину $10 тыс. с предложением о сотрудничестве. «Деньги, если кто-то интересуется, были оприходованы нашей бухгалтерией и работают на благо российского государства»,— уточнил глава МИДа.
Между тем было очевидно, что самого Сергея Лаврова волнуют не столько материальные, сколько духовные ценности. Он говорил о них во вступительной речи, а потом вновь и вновь возвращался к этой теме. По мнению министра, за минувший год «обнаженно» проявилось «противоречие между прагматизмом, хорошо и правильно понятыми национальными интересами, и мессианством, стремлением распространять свои ценности по всему миру».
При этом глава МИДа резко раскритиковал западные ценности, заявив, что их уже никак не назвать христианскими, а разве что постхристианскими и что для них характерны «абсолютизация либеральных подходов к жизни индивидуума» и «вседозволенность». Эти ценности, по словам министра, «коренным образом расходятся с ценностями, которые в нашей стране столетиями передавались из поколения в поколение и которые мы хотим бережно хранить и передавать детям и внукам». А потому, как следовало из его речи, хорошие отношения с Западом сложатся только в том случае, если он оставит попытки экспортировать эти свои неправильные ценности в Россию.
Жаль только, что Сергей Лавров не уточнил, какие именно ценности в России передавались столетиями из поколения в поколение. С учетом сложной истории страны, ее многоконфессионального и многонационального состава вряд ли этих пресловутых «духовных скреп» наберется много. А вот вседозволенностью нас не запугать. Или это не вседозволенность, когда у работавшей в Москве гражданки Узбекистана, которая всего лишь пришла в полицию сообщить о краже документов, на две недели забирают годовалого ребенка? И как назвать идущий в Петербурге судебный процесс по делу преподавателя йоги за «миссионерскую деятельность»? Не говоря уже о свадьбе несовершеннолетней школьницы с 47-летним начальником чеченского РОВД. Примеров вседозволенности у нас предостаточно. Хорошо, что, по словам Сергея Лаврова, Россия «не пытается ничего экспортировать».