Вчера в Грозном проводились массовые зачистки. Они были связаны с днем гибели Джохара Дудаева, который боевики традиционно отмечают терактами, и последними преступлениями, совершенными в чеченской столице. В четверг здесь взорвали 16 омоновцев, а вчера был убит еще один милиционер. В зачистках поучаствовали корреспондент ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА и фотокорреспондент ВАЛЕРИЙ Ъ-МЕЛЬНИКОВ.
На спецоперацию нас взяли после долгих уговоров. В машине старший собрался дать нам по пистолету. Мы отказались. "Ну вот, теперь еще и вас охраняй",— вздохнул омоновец.Первым объектом было кафе в центре города — там, по данным ОМОНа, иногда собираются боевики. Омоновцы в масках выскочили из машин и окружили кафе. Пятеро вошли внутрь, столько же осталось снаружи. Через десять минут вывели парня без документов. "Проверим, если ни в чем не замешан, отпустим",— пообещали омоновцы. Проверка еще в двух кафе ничего не дала. Но у маленького рынка омоновцы выскочили из машин и побежали в глубь заросшей кустарником улицы. По улице шли трое мужчин, а за ними на расстоянии еще мужчина и женщина. Им приказали остановиться, но те, что шли впереди, бросились бежать. Омоновцы стали стрелять в воздух. Убегавшие тоже открыли огонь из пистолетов. Тогда уже стрелять стали по ним. Наш "уазик" рванул вслед за убегавшими, и на какой-то момент ничего не было видно и слышно: из-за выстрелов пришлось спрятаться на дно машины. Убегавшие скрылись в одном из домов. ОМОН начал зачистки по всей улице.
— Куда?! — рявкнул на меня, убегая, старший группы.— Сиди в машине!
Мы все равно вышли, прячась за "уазик", и видели, как взяли двоих из убегавших: их со скрученными руками вывели из брошенного дома, забрали две гранаты и пистолеты. Третий исчез. Я впервые услышала, как чеченские омоновцы ругаются по-русски. "Ушел, сука! — бил кулаком по автомату старший.— Это же тот Рустам! Как же вы его упустили!" — "Да мы четверо по нему стреляли, не пойму, как он ушел!" — кричал в ответ другой.
На базе в ОМОНе задержанных разговорили не сразу. "Один из них — аргунский ваххабит, другой — похоже, ахмадовец,— сказал омоновец Булади.— Но говорит, что работает на ФСБ. А Рустам, который ушел,— исполнитель теракта, от которого погибли наши омоновцы. Его сдала одна пленница".
Азу, задержанную в четверг, вывели из камеры, чтобы в камеру (она в ОМОНе одна) поместить других задержанных. Аза живет вместе с матерью в высотном доме по соседству с ОМОНом. Именно ее квартиру боевики выбрали для того, чтобы дождаться автобус с ОМОНом и взорвать фугас. Аза говорит, что двое, Рустам и Руслан,— ее старые знакомые, а один даже обещал на ней жениться. Руслан называл себя двоюродным братом Гелаева. "Я ничего не знала про то, что они делают,— сказала Аза.— Они сказали, что им просто надо переночевать". Но пленнице не верят и не отпустят: омоновцы говорят, что она многое знает и на воле ее, скорее всего, убьют.
Вчера утром в Октябрьском районе Грозного боевики напали на дом местного милиционера и убили его. Милиционер, отстреливаясь, убил одного из нападавших. Сотрудники райотделов и комендатур отказались выезжать на место происшествия без предварительной инженерной разведки. Чеченскому ОМОНу отдали приказ выдвигаться немедленно. Они уехали и привезли одного задержанного.
"Без саперов никто работать не хочет,— раздраженно объяснял мне заместитель командира Булади.— А нам саперы не нужны, я три машины смертников загрузил и отправил по приказу. И так всегда".
Задержанный Аслан Атгериев ранен в ногу осколком гранаты. Он закатывает глаза и еле слышно говорит:
— Мы зашли в дом, нас было трое: я, Хамзат и Ахмед. Хамзат направил пистолет на милиционера, а тот выхватил свой и направил на него. Они стали кричать друг на друга. Потом женщина выскочила из комнаты и ребенок. Хамзат и тот, второй, выстрелили, и оба упали. Я побежал к окну, но кто-то из наших кинул гранату, она взорвалась, и меня ранило. Ахмед дотащил меня до завода, мы там собирались, когда на операции шли. И ушел, сказал, что за машиной.
— А ты бы вернулся, если бы он был ранен?
— Может быть.
— Нет, ты тоже не вернулся бы,— крикнул ему молодой омоновец.— Потому что вы все такие, вы можете исподтишка убивать и калечить людей, вы не умеете думать о других!
— Вы ваххабит? — спросила я у парня.
— Нет,— сказал тот.
Омоновцы засмеялись:
— А кто из них хоть раз признался, что ваххабит?
— Зачем вы пошли в этот дом? — снова спросила я.
— Хамзат сказал, что надо убрать одного милиционера.
— Ты лучше скажи, сколько денег вам пообещали! — толкнул задержанного омоновец.
— Я ничего не знаю про деньги, это Хамзат решал,— ответил раненый.
— Ничего, скоро все расскажешь,— пообещали ему.
Вечером на базу чеченского ОМОНа в Грозный вернулся командир Муса Газимагомадов со своими бойцами. Они были усталые и подавленные.
— Расскажите про ваших погибших ребят,— попросила я. Командир ОМОНа потер рукой лоб:
— Это были хорошие омоновцы, 17 чеченцев, один русский,— сказал он.— Двое при смерти. Самому молодому 20 лет, самому старому 36. Эти были из старой гвардии. В 99-м они вместе с федералами освобождали Урус-Мартановский район и Грозный — сильные были парни. Трое представлены к званию Героев России.
— Почему вы считаете Ахмадова организатором теракта?
— Потому, что у меня есть точные данные. В первых числах апреля Ахмадов получил от Хаттаба большие деньги, два миллиона долларов, причем именно на устранение чеченского ОМОНа, РУОПа, милиции. Дали бы мне два миллиона долларов, я бы этого Хаттаба им через месяц в мешке приволок.
— Разве все дело в деньгах?
— Конечно. Деньги решают проблемы с транспортом, с агентами, с материальным обеспечением бойцов и так далее.
— Вы уже задержали виновных во взрыве?
— Пока не всех. Но я теперь даже знаю, где делали эту бомбу, от которой даже танк разворотило бы: в Урус-Мартане.
— Как же они провезли ее в Грозный, там ведь около 90 килограммов было?
— Это не у меня спрашивайте, у военных на постах.
— Вам о бомбе пленные рассказали?
— У нас свои источники везде есть: среди местных, среди боевиков даже. К сожалению, не всегда это спасает от таких вот трагедий. В данном случае, конечно, пленные говорят. Мы после этого взрыва троих задержали. Двое раскололись, сдают потихоньку все свои контакты, связи. Знаешь, какое удовлетворение испытываешь, когда видишь, как они своих закладывают! Это для меня лучшая агитация, которую можно проводить против ваххабитского режима.
— И все-таки почему Ахмадов?
— Ахмадовых сейчас двое. В смерти моих ребят непосредственно виноват Зелимхан Ахмадов, или Зема, тот, что контролирует всех грозненских ваххабитов. Это птица примерно того же уровня, что и убитые Бараев, Чалаев. Над ним стоят его брат Ризван Ахмадов и Халид Дукузов (убит две недели назад.— Ъ), имеющие в подчинении уже по 40 групп джамаата. Еще выше Шамиль, а над Шамилем — Хаттаб. По этой цепочке идут деньги от Международного исламского фонда. Зелимхан Ахмадов пообещал руководству разобраться с моими людьми, мы это из перехватов знаем. Почему? Потому, что мы много его людей взяли, многих уничтожили. У нас с 1 апреля операции шли каждый день. Первой была операция "Саранча". Мы на центральном рынке 12 человек задержали, 11 из них в розыске находились. А 2 апреля началась операция под названием "Санитар" на том же центральном рынке Грозного. Наши ребята в "гражданке" зашли на рынок, один сел в кафе, там, где должен был появиться Зема со своими людьми. Он там часто появляется, дань с торговцев собирает. Когда появился Ахмадов с Баграмом (это позывной Ислама Чалаева, убитого 6 апреля.— Ъ) и Тулубаевым, хозяйка кафе дала им знать, что в кафе сидит человек с рацией. Это был наш наблюдатель. Они подскочили к кафе, парню нашему пистолет в затылок, а тот успел уже передать все, что нужно. И тут мои ребята подтянулись к рынку. Ну те стрелять уже не стали, ушли через рынок, прикрываясь женщинами-торговками. По женщинам ведь стрелять не будешь. Но мы все равно взяли трех ваххабов, оружие изъяли и в РУБОП сдали их. Это такие матерые бандиты. Один, ахмадовец, Имал Тузуркаев. Другой — Айдамиров, он в баграмовскую группу входил. Отморозок. К слову, этот последний на глазах у матери девочку изнасиловал. Все они не просто подозреваемые. Мы на них такой компромат собрали, что следствию будет гораздо легче работать. Потом был задержан ахмадовец Ваха Атаев, потом — Тамерлан Сатабаев и Рустам Гучиев, а потом Муслим Газалиев. Все они — эмиры, подчиняющиеся Ахмадову. Последний с позывным "Мансур" имеет отношение к урус-мартановскому эмиру Абитаеву Абдул-Эми, который стал Абдулом недавно, вернувшись из арабских стран, а раньше здесь был известен под именем Апти и участвовал в казни новозеландцев. Ну и 6 апреля был убит Баграм. Над ним долго работали. Собственно, из-за него они и вызверились.
— Вы имеете в виду Чалаева? Но говорят, это была операция ФСБ!
— Так говорят? Ну что ж, пусть это будет ФСБ. Для меня это уже не важно. Я могу только сказать, что за 2001 год чеченский ОМОН сделал больше, чем вся группировка ОГВ. Просто многие наши операции потом оказываются не нашими. Но главное — что результат есть.
Тут заместитель командира по имени Булади дал Мусе радиостанцию, которая в очередной раз заговорила по-чеченски. Командир насторожился. "Радиоперехват",— объяснил Булади. Потом они засмеялись.
— Мы одного взяли из баграмовской группировки, он теперь всех их закладывает,— объяснил Булади.— Вот они это чувствуют и пытаются с ним поругаться. Послушай сама.
— Я на "Имама", а ты на кого работаешь? — спросил ваххабит у баграмовского бойца.
— А "Имам" на кого? — задал вопрос второй.
— На "Стамбул".
— А я на "Патриота" ("Патриот" — позывной одного из сотрудников ОМОНа.— Ъ).
— А "Патриот" на кого?
— Он ни на кого, он сам на себя.
— Да твой патриот на Путина, наверное, работает.
А потом ваххабиты начали материться.
В это время Булади получил какое-то сообщение и закричал в свой Kenwood: "Быстро, в полной экипировке, одна группа с КПП заходит, другая в обход, третья со двора. Их двое, оружие есть!"
— Должны взять еще двоих по взрыву,— пояснил Муса.
— Вы сказали, что будете мстить. Как? — спросила я.
— Реально будем ловить и сажать в тюрьму,— подумав, сказал Муса.— Это касается тех, кто не будет оказывать сопротивление. А кто будет сопротивляться, уничтожим, причем не только его, а всех, кто приютил его в доме.
— Это такая кровная месть?
— Нет, это такая работа. Только так с этой заразой покончим. Кровная месть — это другое. Преступников я все равно посажу. А кровная месть касается родственников преступников. Я же говорил: 16 лучших из их родов будут убиты за моих парней.
— Но вам это может стоить работы.
— Если меня уволят, я же не перестану быть Мусой Газимагомадовым. Это ведь не только моя кровная месть, это месть всего ОМОНа. Люди сами так решили. Ведь мы действовали по закону, просто так ни одного не забрали. Сначала собирали на них данные и доказательства, а только потом брали. И мы не подрывали их и не стреляли в спину, как они делают с нашими. В открытом бою ни один из них не вышел против моих парней. Это мразь, и с ней надо обращаться как с мразью.
А началось наше знакомство с омоновцами с похорон. По чеченским обычаям умерших хоронят в день смерти до захода солнца. Три дня после погребения в дом приходят все, кто знал покойного, и выражают соболезнование его родным. Старики в папахах с укором смотрят на молодых мужчин с автоматами, входящих во двор. Около сотни омоновцев поднимают руки для молитвы. Из женской половины дома раздается плач.
— Он умер как настоящий мужчина,— сказал Булади отцу погибшего.— Он погиб как мужчина в большой войне, в которой решается будущее всего народа.
Сотня с автоматами выразила свое одобрение тихими возгласами.
— Спасибо, что пришли,— сказал старик.
Потом все подошли к женской половине дома.
— Твой сын умер, но нас осталось 300 человек, и мы все теперь твои сыновья,— сказал командир ОМОНа матери погибшего. Женщина молча его обняла.
В этот день мы объехали почти все семьи погибших: в Гехи-Чу, Комсомольском, Шаами-Юрте и Науре. Никто на этих похоронах не спросил, за что погибли молодые парни. Никто никого не обвинял. Как будто такие смерти случаются здесь так часто, что люди устали спрашивать, за что умирают их сыновья. Потом омоновец по имени Нурди мне объяснил: "На похоронах не принято спрашивать, как погиб человек и почему. И о кровной мести здесь не говорят. Обо всем этом будут говорить потом, когда отец или брат погибшего приедет к нам в ОМОН".
В селе Гехи-Чу мать убитого, плача, бросилась к командиру ОМОНа Газимагомадову. Я подумала, что она станет кричать и обвинять его. Но она сказала: "Я слышала по телевизору все, что ты сказал об их смерти. Спасибо тебе". Женщина благодарила командира ОМОНа за слова о мести.
Из последнего дома в Науре мы уехали поздно вечером. "Проще взять штурмом целое село, чем войти в один такой дом",— вздохнул Булади.
ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА, ВАЛЕРИЙ Ъ-МЕЛЬНИКОВ (фото), Грозный