Тщательность настоящей небрежности
Елена Стафьева о том, как массовый стиль превращается в модный феномен
Брит Марлинг, настоящая амазонка независимого кино, звезда "Сандэнса", оппонент голливудской системы, пропагандист сложных женских ролей, сценарист, продюсер и актриса, придумала вместе со своим постоянным соавтором Залом Батманглиджем для Netflix сериал "The OA". Сай-фай-мамблкор получился небезупречный, а вот стиль главной героини, которую и сыграла сама Марлинг, безупречен вполне
Прери Джонсон, героиня Брит Марлинг, прыгает с моста в разлетающемся длинном шелковом платье на тонких бретельках, ходит по дому в серебристых трениках (мечта Демны Гвасалии и Гоши Рубчинского), играет на скрипке в метро в толстой вязаной шапке на светлых, заплетенных в косу волосах и джинсовой куртке, надетой на платье-занавеску, рассказывает свою историю по ночам в заброшенном доме в стеганом жилете на голое тело. Лицо, конечно, кажется ненакрашенным, волосы неровно обстрижены и растрепаны, футболки застираны, а треники вытянуты на коленях. Выглядит она при этом так, что на нее хочется смотреть и смотреть, и даже претенциозность сериального сюжета не может этому помешать. Потому что все это — ненакрашенность, растрепанность и помятость, вся эта восхитительная небрежность героини Брит Марлинг — продуманы, прописаны и созданы с необыкновенной тщательностью.
То, как одевается Прери,— это современный массовый стиль, который за последние примерно лет 15 был освоен модой и уже превратился в клише. Базовые вещи, мешковатость, никакой нарядности, ничего нарочитого, функциональность, комфорт и немного спорта. Так в обычной жизни ходят миллионы женщин. Оппозиция — "женственные" платья, аккуратные трикотажные кардиганы, каблуки, макияж, "укладка" — мечта среднего класса, конвенциональная красивость. Именно так и одевается Прери, когда приходит в школу, выдавая себя за мачеху местного хулигана,— "оденься, как взрослая", говорит он ей — и даже вытягивает волосы.
Что превращает весь этот трэш из Target в блестящий образ Прери Джонсон? Дотошность работы стилиста/художника по костюмам (Эми Весткотт, чьи самые известные работы до этого — "Рестлер" и "Черный лебедь"), строгость и концептуальная чистота. Небрежность требует тщательности — иначе остается только унылая неряшливость. Небрежность убивает небрежность как модный феномен.
Светлая полоса на верхнем веке и филигранный темный кейл под ней на первых же крупных планах, легкое сияние треников, мелькающих буквально в нескольких эпизодах, майка, открывающая худые, но рельефные руки, хитрая неровность немного свалявшихся волос — баланс деталей выделяет героиню из массы окружающих ее женщин американской глубинки, одетых примерно так же, и намекает на ее не совсем человеческую природу. Есть точное английское выражение, описывающее этот баланс — aggressively curated wardrobe. Мы не видим Прери в том, что принято называть "бомж-стайл" — пятница выбивается из-под субботы и все покрыто слоями трикотажа, но вместе с тем это и не минимализм ядерной зимы: всегда есть какие-то сильные, но немного странные акценты — от белого мехового воротника на джинсовой куртке в начале до невесомой отливающей металлом парки в конце. И это превращает стандартный набор "штаны, футболка, кофта" не просто в модный образ, но практически в фэшн-стейтмент богемно-интеллектуальной антигламурной молодежи.
Мода давно с этим работает — свитшоты, худи и треники сезон за сезоном делают все большие люксовые марки, и сегодня это одни из главных маркетинговых продуктов. Тот самый худи с волчьей мордой, который находит в супермаркете героиня,— парафраз известной серии футболок с мордой ротвейлера, которые Риккардо Тиши как-то сделал в Givenchy. Тогда, лет 7 назад, не проходило ни одного показа без каких-нибудь вычурных предметов этого класса, и эти названия выучили все слои населения. Потом тенденция "люксовых треников" сошла на нет — зато в моду пришли самые простые, нелюксовые, и манера одеваться спальных районов стала важнейшим источником модных образов. Повседневность базовых вещей, подчеркнутая и обработанная более или менее остроумным образом, вытеснила из нынешней моды всякую понятную красивость так далеко, как никогда еще в ее истории,— но достичь волшебной небрежности Прери удается мало кому.
И тут очень велик соблазн сказать, что Брит Марлинг выглядит так магически, потому что она не просто какая-то девушка, одетая и загримированная для этой роли, она — тот, кто эту роль написал, этого персонажа придумал, тот, кто не только играет, но и создает эту самую независимую левую интеллектуальную культуру, воплощением которой выглядит ее героиня. Но на самом деле это не так — в жизни Брит одевается совершенно конвенционально. И хотя она, безусловно, красива — но совершенно другой, не такой магнетической красотой, как ее героиня в "The ОА". Так что внутреннее содержание тут ни при чем, идеальный стиль Пери Джонсон с ним напрямую никак не связан. А вот с особой худобой, изможденностью, высоким ростом, безупречной костной структурой лица — да, связан. Вся эта рафинированная потрепанность жителя Среднего Запада особенно хороша именно на таких девушках с ангельской внешностью и печатью напряженной душевной жизни.
Но даже когда все это у вас есть, магия превращения обычных растянутых треников в сияющую ангельскую одежду Прери происходит крайне редко. Среди сотен миллионов вот так вот одетых девушек наберется десяток миллионов таких же красавиц, как Брит Марлинг (а среди них примерно миллион таких же умниц), но тех, от кого нельзя отвести глаз, как от Прери Джонсон, будут единицы. Потому что красота самых будничных вещей, которая, как блистательно доказывает нам сериал "The OA", безусловно, существует, требует сил и внимания куда больших, чем красота аккуратной укладки, полного макияжа, высоких каблуков и роскошных нарядных платьев. То есть требует серьезного стилистического чутья и понимания механизмов работы вещей, надетых на одно тело — потому что заставить их сиять, не умножая их без надобности, не добавляя гротескных пропорций и кислотных цветов, а используя исключительно силу деталей и их баланса, это работа посерьезней, чем делают стилисты горячих модных марок. При всем жадном интересе к банальной повседневности, какой сейчас проявляют популярные фэшн-стилисты, голливудские художники по костюмам их легко переигрывают в тонкости и сложности своего подхода. При этом они занимаются не просто стилизацией и созданием красивой картинки, но решают с помощью вещей художественные задачи — например, показать трансцендентность, запрятанную в самый заурядный набор клише, который составляет жизнь обитателей Крествуда. И в том, что им удается, современности, остроты, красоты и пользы — то есть того, что и называется модой,— больше, чем на нынешних подиумах.
Елена Стафьева