Союз нерушимый монархий свободных

"Арабская весна" и обострение ирано-саудовского противостояния не только не стали импульсом к интеграционному объединению нефтяных монархий Персидского залива наподобие Евросоюза, но и обнажили раздирающие региональный блок противоречия, поставившие под вопрос господство Эр-Рияда на Аравийском полуострове.

Мария Ефимова

Далекая цель

Через пять лет после начала "арабской весны", когда саудовский король Абдалла Абдель-Азиз ас-Сауд во время очередного саммита Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) призвал соседей по Аравийскому полуострову к политическому единству и скорейшему формированию союза перед лицом грядущих испытаний, становится все очевиднее, что ни череда революций в арабском мире, поставившая ребром вопрос о выживании монархических режимов Персидского залива, ни обострение ирано-саудовского противостояния не стали катализатором появления того типа регионального образования, которое хотели бы видеть в Эр-Рияде (где в прошлом всерьез обсуждался даже вопрос о включении в него Марокко, Иордании и Египта).

По задумке опирающийся на Запад военно-политический блок, противостоящий Ирану и экспорту исламской революции, в начале 2000-х годов переключившийся на экономическую интеграцию, ССАГПЗ сегодня переживает не лучшие времена, несмотря на то что Эр-Рияд не перестает называть это своей стратегической целью.

Саудовские собеседники "Власти" высказывают уверенность, что задача принципиально осуществима, однако страны региона идут к ней постепенно. "С самого момента учреждения ССАГПЗ в 1981 году мы подразумевали, что придем в конечном итоге к союзу, выступающему с единых позиций политически, экономически, в культурном и в военном отношении,— говорит директор саудовского Центра российско-арабских исследований и информации Маджид ат-Турки.— Сегодня региональные вызовы: дестабилизация многих стран из-за Ирана, который спонсирует террористические организации, действующие в Сирии, Ираке, Йемене, угроза Израиля, вмешательство внешних сил — способствуют тому, чтобы форсировать интеграционные процессы, особенно в политическом и военном отношении.

В то же время мы понимаем, что создание Союза Персидского залива — масштабная задача, которая может быть реализована лишь поэтапно".

Впрочем, носители идеи о необходимости союза сегодня в меньшинстве в ССАГПЗ. Премьер-министр Бахрейна принц Халифа ибн Салман аль-Халифа, заявивший в минувшем декабре на саммите совета в Манаме о том, что создание союза — "неизменная цель" всех шести государств, был на этом мероприятии, по сути, единственным, помимо Саудовской Аравии (КСА), кто так действительно считает.

Подразумевался при этом в первую очередь антииранский и антишиитский политический союз. Суннитские власти Бахрейна — страны с шиитским большинством — еще помнят 2011 год, когда для подавления антиправительственного восстания в страну был введен контингент совместных вооруженных сил ССАГПЗ "Щит полумесяца", состоявший, впрочем, в основном из военных, отправленных КСА. В случае новых шиитских волнений Манаме хотелось бы большего участия соседей.

Однако остальные четыре государства--участника совета за последние пять лет демонстрировали лишь то, что у каждого из них собственные интересы и собственное видение, далеко не всегда совпадающие с политикой Эр-Рияда.

Оман не против Ирана

Особая роль султаната Оман в рамках ССАГПЗ определилась c самого начала ввиду исторической, территориальной и экономической близости Маската к Тегерану, отношения с которым носят чисто практический характер (как, впрочем, и отношения с Саудовской Аравией, от которой Оман гораздо дальше в культурно-религиозном отношении, чем другие страны региона). Иранские компании держат миллиарды долларов в оманских банках, торговый оборот между странами стремительно растет. Оман заинтересован в дальнейшем привлечении иранских инвестиций в автомобилестроение (в прошлом году Иран открыл автомобильный завод в Омане) и в сферу высоких технологий, что особенно важно для диверсификации экономики в сложный период низких цен на нефть. Заметно оживились после снятия с Ирана международных санкций переговоры по проекту газопровода, соединяющего две страны.

Эр-Рияду пришлось смириться с тем, что Маскат не разорвал дипломатические отношения с Сирией, когда Лига арабских государств объявила президента Башара Асада вне закона. В отличие от коллег по ССАГПЗ не стал понижать уровень дипотношений с Тегераном, когда после казни в Саудовской Аравии шиитского проповедника Нимра ан-Нимра и нападения на саудовское посольство в Иране саудиты разорвали дипотношения с Тегераном. Оман проводил совместные морские военные учения с Ираном, предоставил свою территорию для тайных переговоров представителей Вашингтона и Тегерана по ядерной программе последнего. А также открыто заявил, что не присоединится ни к какому Союзу Персидского залива.

То, что у Эр-Рияда накопилась критическая масса недовольства поведением Маската, стало понятно на последнем саммите ССАГПЗ в Манаме. Вице-премьеру Омана Фахду ибн Махмуду ас-Саиду на этой встрече намекнули, что баланс в лавировании между двумя геополитическими конкурентами не соблюден. Оман был обвинен в том, что он подрывает усилия "аравийской коалиции" в Йемене, представляя свою территорию для снабжения оружием йеменских повстанцев из движения "Ансарулла", которые, как считают в КСА, спонсируются из Тегерана. Эр-Рияд, кроме того, дал понять, что дело может дойти до исключения Омана из ССАГПЗ. Важным сигналом стало и то, что король Саудовской Аравии Сальман во время тура в декабре по странам ССАГПЗ пропустил Маскат.

Перед Новым годом стало известно, что Оман официально присоединился к Исламской военной коалиции — военному альянсу, созданному КСА еще в декабре 2015 года.

Он стал 41-м участником этого образования, объявившего своей целью борьбу с терроризмом (как поясняют саудовские собеседники "Власти", далеко не в последнюю очередь — с "шиитским терроризмом", поддерживаемым из Ирана). В саудовской прессе появились комментарии, что Оман "наконец возвращается в лоно Аравийского полуострова". Впрочем, о присоединении Омана к аравийской коалиции Саудовской Аравии в Йемене речь не идет, хотя султан Кабус и пообещал не допустить контрабанды оружия через Дофар в йеменскую Сааду. Маскату, вероятно, после этих шагов придется сделать какие-то жесты доброй воли и в сторону Тегерана.

ОАЭ мешают в Йемене и Египте

Не меньше проблем и с другими членами ССАГПЗ. ОАЭ в целом солидарны с позицией соседа в том, что касается Ирана (с которым у Абу-Даби остается нерешенным территориальный спор), однако во многих региональных вопросах они превратились в соперника Эр-Рияда. Так, летом прошлого года глава страны принял решение о выходе из состава аравийской коалиции. Эмиратам не нравилась ставка КСА на партию "Аль-Ислах" (ветвь "Братьев-мусульман") в йеменском конфликте. "Братья-мусульмане" запрещены и в КСА, и в ОАЭ. Однако саудовцы решили сделать в Йемене ставку на меньшее из зол, Абу-Даби же поддержали там совсем других игроков, что совершенно обессмыслило для них дальнейшее участие в коалиции под руководством КСА, требующее не только финансовых, но и человеческих жертв.

В Абу-Даби хотели бы вновь разделить Йемен на стратегически важный для транспортировки нефти юг с его портами и север, не имеющий стратегического значения. Этот план подразумевает вытеснение с юга при помощи сепаратистского движения "Херак" сил "Аль-Ислаха" и их союзников из йеменской армии. Для КСА это означает остаться один на один с хуситами и противостоящими им силами на севере.

Кроме того, те же ОАЭ фактически помешали саудовцам установить контроль над египетским режимом, который после череды социальных потрясений, пережитых при активной финансовой помощи Эр-Рияда, в прошлом году осмелился заявить о своей независимой внешнеполитической линии в том, что касается сирийского конфликта и отношений с Ираном и Ираком. Во многом благодаря поддержке ОАЭ (наследный принц Абу-Даби и заместитель верховного главнокомандующего ВС ОАЭ Мухаммед бен Зайд ан-Нахайян в разгар конфликта Каира с Эр-Риядом побывал в Египте, пообещав его властям поддержку, "учитывая международные и региональные вызовы"), их поручительству перед МВФ, выделившим Египту 12-миллиардный кредит, египетские власти оказались способны отстаивать независимую позицию в споре со своим главным спонсором.

Остальные в сомнениях

Тогда же заявку на самостоятельность сделал и Кувейт. В унисон действиям ОАЭ Кувейт, после того как саудовская нефтяная компания Aramco на фоне дипломатического кризиса между КСА и Египтом приостановила поставки нефти последнему, принял решение о поставках 2 млн тонн нефти Каиру с 1 января этого года.

В целом же страна, где около трети населения составляют шииты, не вполне разделяет опасения Эр-Рияда по поводу "экспорта исламской революции" из Ирана.

Зато испытывает более серьезные опасения по поводу второго своего соседа — Саудовской Аравии, которая, с одной стороны, с момента вторжения иракских войск в Кувейт воспринимается как гарант безопасности, с другой — как угроза суверенитету. Недавно Кувейт выступил с инициативой по налаживанию отношений Эр-Рияда с Тегераном, где 25 января побывал кувейтский министр иностранных дел Сабах аль-Халед ас-Сабах.

В самом Кувейте уже давно идет дискуссия о более тесной интеграции со странами региона при лидерстве Саудовской Аравии, однако многие видят в шагах в этом направлении опасность разрушения сложившейся политической системы, в которой возможно присутствие в парламенте (как после выборов осени прошлого года) либеральных и исламистских сил.

Центробежные тенденции сохраняются и в том, что касается Катара. После передачи власти бывшим монархом Хамадом ибн Халифой ат-Тани своему сыну Тамиму, которая произошла в 2013 году, его отношения с Саудовской Аравией внешне нормализовались. Доха, увидевшая в "арабской весне" шанс потягаться с Саудовской Аравией за влияние в арабском мире и поддержавшая в Египте "Братьев-мусульман", впоследствии признала свое поражение и под давлением соседей отреклась, по крайней мере публично, от поддержки движения.

Однако скрытое соперничество между Дохой и Эр-Риядом остается, ведь их цели в регионе, а также методы достижения и поддерживаемые силы и группировки остаются разными. Как и подход к Ирану, с которым Катар делит крупнейшее в мире газовое месторождение Южный Парс. В последние несколько лет и с катарской, и с иранской стороны поступают сигналы о необходимости нормализации отношений, а относительно недавно эмир Тамим ибн Халифа в телефонном разговоре с президентом Ирана Хасаном Роухани предложил свое посредничество в налаживании отношений с ССАГПЗ.

Союз для двоих

"Внешняя политика у каждой из стран ССАГПЗ очень персонифицирована, поэтому сложно говорить об однозначности центростремительных или центробежных тенденций, они быстро меняются,— считает руководитель Центра арабских и исламских исследований ИВ РАН Василий Кузнецов.— В то же время очевидно, что в целом по мере развития каждого из государств региона их политика становится все более самостоятельной, развивается и меняется, уточняется и специфицируется понимание каждой из них своих национальных интересов. Расхождений будет становиться все больше. В этих условиях Союз аравийских монархий в теории возможен, но пока, кроме самого словосочетания, на деле нет ничего, никакие нормы не прописаны, и сегодня ситуация этому не способствует". По мнению эксперта, "какие-то формы интеграции будут развиваться дальше, например в экономике", но все это медленно и через препятствия, в том числе внутренние.

В этих условиях интеграционные процессы внутри ССАГПЗ идут крайне медленно, а в некоторых своих частях и вовсе остановились. Потенциал совместных сил быстрого реагирования "Щит полуострова" крайне ограничен, они не способны отразить внешнюю угрозу. Обострение противостояния Ирана и Саудовской Аравии привело к очередному возрождению, по крайней мере в публичном пространстве, идеи о том, что необходимо переосмыслить концепцию обеспечения национальной безопасности и выработать совместную оборонную стратегию. Однако все попытки осуществить эти цели, как и создать совместное военное командование, так и остались на словах. Во-первых, из-за недоверия элит ССАГПЗ по отношению друг к другу, усугубляющегося все более очевидными политическими противоречиями, во-вторых, из-за привычки стран совета к тому, что на протяжении всей истории его существования ключевую роль в обеспечении безопасности играл Запад.

Сегодня в условиях, когда дальнейшая стратегия США в регионе не вполне ясна, страны ССАГПЗ ищут альтернативу американскому патронату, причем все более активную роль старается играть в регионе Великобритания.

Так, специальный гость последнего саммита ССАГПЗ премьер-министр Великобритании Тереза Мэй пообещала, что ее страна готова укрепить военное сотрудничество и взаимодействие в области безопасности с государствами Персидского залива и в течение ближайшего десятилетия выделит около $4 млрд на оборону стран региона.

"Саудовская Аравия и другие страны выросли по своему экономическому потенциалу, а внутри КСА есть очевидные проблемы, и мы видим, что обостряется конкуренция между странами ССАГПЗ,— считает Василий Кузнецов.— В то же время военная мощь этих стран невелика, поэтому невелика и потенциальная польза от создания военного союза". По словам эксперта, последовательными сторонниками создания союза остаются лишь Саудовская Аравия и Бахрейн, с наибольшим подозрением относящиеся к Ирану и к собственному шиитскому населению. Шииты в КСА составляют около 15% населения, проживают в стратегических нефтеносных регионах и потенциально рассматриваются как аудитория для экспорта исламской революции из Ирана. Население Бахрейна на 80% состоит из шиитов, и суннитское руководство этой страны предпочитает действовать в фарватере политики Эр-Рияда. Отношение же к шиитам в других странах ССАГПЗ, даже там, где, как в Кувейте, их довольно много (до 40%), терпимое. Многие из них работают на видных государственных должностях или представляют крупный бизнес, поэтому формирование общей политики по отношению к шиитскому населению полуострова выглядит проблематично для соседей Бахрейна и Саудовской Аравии, так как подрывает сложившуюся систему.

"КСА и Бахрейн хотели бы увеличить численность общих сил "Щита полуострова". Но заинтересованность в общих проектах у партнеров Эр-Рияда невысока. И такие вещи, как затянувшаяся и идущая без особого успеха, однако уже приведшая к жертвам операция в Йемене (в нынешнем виде соответствующая, строго говоря, только интересам КСА), заметно демотивируют их",— считает профессор кафедры современного Востока факультета истории, политологии и права РГГУ Елена Мелкумян.

Границы не откроются

На фоне затрудненной политической и военной интеграции стран региона стагнирует и экономическая. Создание таможенного союза и превращение ССАГПЗ в самое эффективное арабское торговое объединение — единственное, чего удалось на сегодня добиться. Непрозрачность систем, разный экономический потенциал, конкуренция Абу-Даби и Эр-Рияда за роль финансового центра, опасность неконтролируемой инфляции, негативный пример еврозоны, но главным образом опасения по поводу получения Эр-Риядом дополнительных рычагов влияния на политику соседей тормозят создание валютного союза, о котором часть стран совета договорилась еще в 2010 году.

Однако если валютный союз все еще имеет шансы на осуществление, то идея "шенгенской зоны Персидского залива" с единой визой для иностранцев, кажется, похоронена навсегда, не в последнюю очередь из-за наглядности проблем Евросоюза, столкнувшегося с неконтролируемым потоком мигрантов на фоне дестабилизации арабского мира. "Идея "шенгенской визы" для стран ССАГПЗ всерьез обсуждалась несколько лет назад. Однако проблемы безопасности вышли сегодня на первый план, и какие-либо преобразования визового режима проблематичны, учитывая процессы, происходящие в мусульманском мире,— говорит Маджид ат-Турки.— Достаточно сказать, что на хадж в Саудовскую Аравию каждый год приезжает 1,5 млн мусульман, в том числе из Средней Азии, России. То, что они могут остаться нелегально, откровенно пугает ее соседей".

Центробежные тенденции в ССАГПЗ сегодня очевидны, хотя Саудовская Аравия, страдающая от внутренних экономических проблем и пытающаяся производить болезненную перестройку своей экономики, старается использовать все оставшиеся у нее рычаги давления на соседей. Эр-Рияд теряет свои позиции не только как лидер ССАГПЗ, но и как лидер Лиги арабских государств, где все больше участников заявляют о своей самостоятельности как по отношению к сирийскому конфликту, так и по отношению к Тегерану. Во все более многополярном арабском мире Саудовской Аравии будет все труднее сохранить свои влияние и авторитет.