независимое телевидение
Вчера поздно вечером состоялось очередное собрание акционеров ЗАО "Шестой канал" (о нем Ъ расскажет в завтрашнем номере). Помимо обсуждения вопросов, связанных с утверждением бизнес-плана и структурой управления компании, на нем было утверждено решение о выходе из числа учредителей ЗАО гендиректора холдинга "Объединенные машиностроительные заводы" Кахи Бендукидзе и президента компании "Вымпелком" Дмитрия Зимина. О причинах своего ухода из проекта ДМИТРИЙ ЗИМИН рассказал обозревателю Ъ АРИНЕ Ъ-БОРОДИНОЙ.— Почему вы решили выйти из числа учредителей ЗАО "Шестой канал"?
— В свое время я с энтузиазмом воспринял предложение участвовать в проекте ТВ-6: меня привлекал состав акционеров, которых я глубоко уважаю, привлекал проект; и с точки зрения бизнеса и гражданской позиции все это было интересно. Но очень большие сомнения в дальнейшей судьбе проекта у меня появились именно тогда, когда стало известно, что лицензия на вещание не будет принадлежать ЗАО "Шестой канал". Я не понимаю, как можно вести какой-то внятный бизнес в компании, которая не имеет собственной лицензии. Я привык к тому, что если я выступаю в роли инвестора, то мои вложения капитализируются, имеют стоимость. А компания, которая не имеет лицензии, как мне кажется, скорее всего, и ощутимой стоимости иметь не может. И здесь будет трудно оправдать вложения акционеров.
— Но о том, что лицензия будет принадлежать не ЗАО "Шестой канал", а некоммерческому партнерству "Медиа-социум", стало известно еще в начале марта, а о своем выходе из проекта вы заявили спустя полтора месяца.
— Сначала меня долгое время не было в стране. Кроме того, само собрание акционеров, не считая телефонных разговоров, с учетом этой новой для меня ситуации, когда выяснилось, что лицензия ЗАО не принадлежит, состоялось не так давно. Именно после первого собрания, после ряда консультаций и переговоров я и принял для себя решение выйти из состава учредителей.
— А не связана ли причина вашего ухода с тем, что ряд акционеров выдвинули идею увеличить долю уставного капитала ЗАО и эта сумма показалась вам слишком высокой?
— Мое решение никак с этим не связано. Если бы вопрос был в сумме, то он решался бы просто: не хватает денег — у меня уменьшается доля в уставном капитале. В конце концов, миноритарного акционера-инвестора величина доли мало интересует, его интересует ее стоимость. А решение, быть или не быть мне акционером, связано только с отсутствием лицензии у ЗАО.
— Но с самого начала создания этого проекта вы, наверное, понимали, что это дело политическое и просто так его в руки бизнесменов не отдадут?
— Конечно, вопрос о том, что это не просто бизнес, а бизнес, как-то связанный с политикой, был очевиден с самого начала. Но я, как акционер, вообще не собирался заниматься политикой и считал, что этот вопрос будет урегулирован на этапе решения вопроса о получении лицензии. Если дадут лицензию, думал я,— хорошо; если нет — то, значит, политические и экономические взгляды не сошлись. Конечно, такого развития событий с образованием некоммерческого партнерства мало кто ожидал. Мне не удалось понять, как можно заниматься бизнесом с некоммерческим объединением.
— А ваши партнеры, которые остались в числе акционеров ЗАО, видимо, понимают, как эта схема будет работать?
— Это вопрос к ним, а не ко мне. Я привык заниматься бизнесом, где экономические интересы напрямую связаны с капитализацией компании, ее стоимостью. Но, возможно, кто-то может работать по-другому.
— У вас не осталось ощущения, что в проект вас привлекли в качестве свадебного генерала? Кстати, кто сделал вам предложение войти в состав учредителей?
— Звонков по поводу предложения было несколько — и от Олега Киселева, и от Анатолия Чубайса. Тешу себя уверенностью, что никто из них меня не оценивал как свадебного генерала.
— Уход Кахи Бендукидзе как-то повлиял на ваше решение?
— Мое решение никак не связано с его действиями, я свое решение принял сам.
— Как другие акционеры восприняли ваше решение о выходе?
— За всех сказать не могу, но те, с кем я общался, отнеслись с пониманием. Я еще раз хочу сказать, что с симпатией отношусь ко всем акционерам ЗАО "Шестой канал", надеюсь, что они этот бизнес построят, но для этого понадобится достаточно длительный временной интервал — лет шесть, может быть... У меня, к сожалению, нет возможности столько ждать.
— Для вас тема "Шестого канала" окончательно закрыта или при каких-то обстоятельствах вы можете вернуться?
— Еще раз хочу повторить: если бы лицензия принадлежала ЗАО и сохранился этот состав акционеров, я бы никуда не ушел. Как акционер, я должен понимать, какова стоимость моей доли, стоимость бизнеса в целом. Я пытался разобраться, даже консультантов привлекал. Хотя я не исключаю, что мои старшие товарищи — не по возрасту старшие, а по опыту, по влиянию, по богатству, если хотите — они, может быть, более грамотные и знают ответ на этот вопрос, но я его не нашел.
— Как вам кажется, сумма бизнес-плана чуть более $40 млн, которую сейчас обсуждают акционеры, реальна?
— Я уже не принимал участие в обсуждении этого бизнес-плана. И меня эта тема не очень интересует. При грамотной организации бизнеса, если этот проект рассматривать как нормальный бизнес, он может и должен быть эффективным. Дело не в первоначальных вложениях, а в их окупаемости, эффективности бизнеса, доходности компании на длительном этапе. Это главное.
— Сейчас в ЗАО идет обсуждение, кто должен управлять компанией, представитель акционеров-финансистов или кто-то из телевизионных менеджеров. У вас какая точка зрения?
— Мое убеждение — что управлять компанией должен не представитель кого-либо, а грамотный наемный менеджер. Конечно, он должен быть подотчетен собранию акционеров, совету директоров.
— Среди телевизионщиков вы видите такого человека?
— Я думаю, что управленец и специалист-профессионал, будь то телефонное дело, журналистика или что-то еще,— это в большинстве случаев вещи разные. Мне кажется, что между специалистом и менеджером есть или, если мягче сказать, весьма вероятен конфликт интересов. Редко бывает, когда специалист в какой-то области является еще и хорошим управленцем. Представьте себе, когда управленец на уровне, к примеру, министра здравоохранения, является профессиональным, влюбленным в свое дело врачом-гомеопатом. Вам не кажется, что это может быть разрушительным для системы здравоохранения? На мой взгляд, это гибель для отрасли. Потому что если ты руководишь отраслью, то нужно проститься со своими профессиональными интересами и быть профессиональным управленцем. По-моему, то же самое относится к любому другому министру: министром обороны не должен быть военный, а министром связи — связист. Особенно если у него есть материальные интересы в отрасли. В последней ситуации весьма вероятны отрицательные последствия для всей отрасли.
— Иными словами, вы считаете, что генеральным директором ЗАО "Шестой канал" не должен быть телевизионщик?
— Управлять большим бизнесом, большой структурой должен грамотный, талантливый менеджер. Его отраслевой профессионализм — дело вторичное, а иногда и вредное.
— Но телевидение — это не бизнес в чистом виде. Все-таки это особая отрасль, которая в первую очередь связана с людьми, творчеством и со специальными технологиями...
— Видимо, вы считаете, что управление телевидением и управление здравоохранением всей страны — это принципиально разные вещи. У меня другое мнение. Во главе компании должен быть менеджер-управленец, а разбираться в том, чем он управляет, должны его заместители. Глава компании должен заниматься политикой и созданием процедур управления. А решения должен принимать не только он сам — это будет губительно для компании, тут как раз нужно привлекать самых грамотных профессионалов. А если глава компании, да и любой крупной структуры, считает себя самым грамотным и ему не нужны при этом никакие процедуры принятия решений, то последствия будут плачевны. Так что я считаю, что во главе компании должен быть прежде всего талантливый управленец. И абсолютно вторично, кто он: телевизионщик, молочник, колбасник...