Позиция президентского Совета по правам человека (СПЧ) о конституционности норм Уголовно-процессуального кодекса (УПК), позволивших государству конфисковать у коллекционеров шедевр Карла Брюллова "Христос во гробе", вызвала разногласия среди членов СПЧ. Адвокат Юрий Костанов направил в совет заключение о том, что конфискация ценного имущества без судебного следствия и обвинительного приговора нарушает Конституцию и Конвенцию о защите прав человека. Оно было подготовлено еще осенью по поручению СПЧ, но в ответе на запрос Конституционного суда (КС) не учтено. Глава СПЧ Михаил Федотов сказал "Ъ", что о нем забыл.
Фото: Алексей Высоцкий, Коммерсантъ
Член комиссии по прецедентным делам СПЧ Юрий Костанов в письме Михаилу Федотову и членам совета (копия есть у "Ъ") заявил о несогласии с заключением СПЧ, поступившим в Конституционный суд в связи с жалобой коллекционера из Германии Александра Певзнера и приобщенным к материалам дела. Коллекционер обжаловал в КС ст. 81 УПК, по которой прекращение дела c согласия обвиняемого позволяет конфисковать принадлежащие ему "орудия преступления", и неопределенность ст. 401.6, из-за которой запрет на "поворот к худшему в суде кассационной инстанции" на конфискацию не распространяется. Верховный суд (ВС) в апреле 2016 года конфисковал у коллекционера как "орудие преступления" и передал Государственному Русскому музею (ГРМ) приобретенную им и его женой в Брюсселе картину Карла Брюллова "Христос во гробе". Она была ввезена в Петербург на экспертизу и арестована ФСБ в 2003 году. Господина Певзнера обвинили в контрабанде, но до суда дело дошло лишь через десять лет и было прекращено по сроку давности (cm. "Ъ" от 1 февраля).
В заключении СПЧ говорилось, что статьи УПК соответствуют Конституции. Представитель СПЧ Наталья Евдокимова (ранее не выступавшая экспертом по уголовному и конституционному праву) заявила, что "право конфисковать выше права собственности", "конфискация — это не наказание" и положение обвиняемого "не ухудшает", а уголовное преследование господина Певзнера ФСБ "было законным", поскольку он сам согласился на прекращение судом дела о контрабанде. В заявлении о согласии на прекращение дела (есть у "Ъ") господин Певзнер утверждал, что виновным себя не считает, и сообщал, что следователь предлагал ему оставить картину в ГРМ в обмен на прекращение дела.
СПЧ отметил, что приравнивать картину к орудию преступления было незаконно, но выводов о дефекте УПК делать не стал. Но у ряда членов совета есть мнение, отличающееся от позиции СПЧ, говорится в письме Юрия Костанова. Хуже всего, по его словам, дело обстоит с конфискацией у лица, не признанного виновным по приговору суда. "К обвинительному приговору приравнивается постановление следователя о предъявлении обвинения,— пишет он.— Это очень опасный путь, на котором недалеко вернуться к практике 30-40-х годов прошлого века, когда для принятия мер в отношении невиновных людей было достаточно постановления оперуполномоченного или следователя НКВД". В материалах следствия говорится, что коллекционер привез картину в фургоне на территорию таможенного поста, предъявив декларацию для оформления ее временного ввоза. "Это означает, что действий по сокрытию и перемещению помимо таможенного контроля Певзнер не совершал",— пишет господин Костанов. "Следствие также утверждает, что сотрудники таможни поставили печати и штампы на предъявленной Певзнером декларации по его указанию и за денежное вознаграждение",— добавляет член СПЧ, сомневаясь, что "два офицера" действовали по указке коллекционера. "А если преступление и было совершено, то это не использование картины для контрабанды, а вымогательство взятки у ее владельца,— считает адвокат.— Как можно говорить об орудии преступления, если само событие преступления не было установлено судом!" Примененная в деле Певзнера норма УПК, по его мнению, противоречит конституционным нормам о презумпции невиновности и о праве частной собственности. Член СПЧ, судья КС в отставке Тамара Морщакова считает обращение господина Костанова "прекрасным текстом", касающимся скорее "практики принятия решения ВС, который должен непосредственно применять Конституцию".
Интригу обостряет процедура подготовки заключения СПЧ для КС. Юрий Костанов сообщил, что по поручению совета готовил заключение по делу Певзнера осенью (в связи с его обращением в СПЧ). В нем говорилось, что конфискация "нарушает не только национальное законодательство, но и Конвенцию о защите прав человека". Но ответ СПЧ на запрос КС подготовлен, согласно документу, другими членами совета — Наталией Евдокимовой, Сергеем Пашиным и Ильей Шаблинским. Господин Шаблинский заявил "Ъ", что не согласен с выводами документа и его не подписывал. Посвященная разногласиям в КС статья "Ъ" от 1 февраля была размещена на сайте СПЧ с вырезанными оттуда комментариями членов совета. Михаил Федотов подтвердил "Ъ", что СПЧ не обсуждал заключение для КС. Он сказал, что запрос КС поступил к нему с опозданием и на подготовку ответа оставалось "практически два дня". Положение о совете позволяет ему направлять такие документы от имени СПЧ, говорит глава СПЧ. О наличии осеннего заключения Юрия Костанова господин Федотов "за давностью времени забыл". Теперь заключение и обращение члена СПЧ, а также исчезнувшая из-за технического сбоя часть статьи "Ъ" будут размещены на сайте СПЧ, заверил Михаил Федотов.