Взаимоотношения государства и церкви в России не до конца урегулированы и не вполне прозрачны, поэтому передача церквей-музеев в пользование РПЦ у части российского общества вызывает непонимание и протест, о доходах священников ходят легенды, а ходатайства РПЦ о предоставлении убежища сирийским христианам остаются незамеченными. Специальный корреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова побывала в Риме и выяснила, как церковная община может влиять на жизнь государства, в котором религия вышла из тени 30 лет назад.
Все пространство церкви занимают выставленные в ряды раскладушки с матрацами и чистым бельем. Вход на ночлег открыт с 20 часов. В восемь утра бездомные покидают храм, кровати убирают, а церковь используется по назначению
Фото: Alessandro Bianchi, Reuters
"Многим искренне стыдно за то, что у них все есть, а у других людей из-за войны ничего не осталось"
Утром 30 января в аэропорте Фьюмичино приземлился самолет из Ливана. Женщины в хиджабах, мужчины с большими рюкзаками и много детей — более 40 граждан Сирии, в последние годы живущие в лагерях беженцев в Ливане, получили убежище в Италии. В специально отведенном для них зале прилета беженцев уже ждут представители религиозных общин, пригласившие их в страну, а также чиновники МВД и МИД Италии.
Год назад три религиозные организации Италии, имеющие договор с государством и получающие государственное финансирование, обратились к властям с просьбой открыть гуманитарные коридоры для сирийских беженцев, гарантируя, что все расходы, связанные с их приемом, они берут на себя. Финансовым обеспечением программы с их стороны стала та самая государственная помощь в виде отчислений от налогов граждан, которую получают все исторические церкви и общины Италии.
Договор о гуманитарных коридорах подписали католическая община святого Эгидия, Федерация евангелических церквей Италии и Вальденская церковь с одной стороны и итальянские власти — с другой. Чуть позже к программе присоединилась и официальная католическая церковь: Конференция епископов Италии подписала договор, обязуясь участвовать в финансировании гуманитарных коридоров.
Алгоритм прохождения по коридорам простой: в Ливане беженца проверяют представители итальянских МВД и МИД, после чего выдают ему итальянскую визу (не шенгенскую). В составе организованной группы и в сопровождении представителей общины святого Эгидия беженцы прилетают в Рим. В Италии власти ставят их на учет, а устройством беженцев занимаются представители религиозных общин. Программа гуманитарных коридоров предназначена для особо уязвимых категорий беженцев — стариков или семей с детьми, имеющих особые проблемы. Среди беженцев есть и христиане, и мусульмане, конфессиональная принадлежность не является определяющим фактором.
В течение последнего года в Италию прибыло уже 540 беженцев из Дамаска, Алеппо и Хомса. Община всегда подчеркивает, что характерная черта этой программы — ответственность. С первого дня жизни беженцев на итальянской земле община несет за них моральную ответственность перед обществом.
"Мы понимаем, что должны не только спасать жизнь беженцев, но и думать о безопасности Италии,— рассказывает член общины святого Эгидия, сотрудник итальянского парламента Николетта Алессандро.— И мы должны по-настоящему интегрировать беженцев в общество. Поэтому уже на второй день после приезда они начинают учить итальянский язык, а мы помогаем им искать работу".
Благодаря СМИ о программе быстро узнали жители самых отдаленных уголков Италии и стали предлагать свою помощь в размещении переселенцев.
"Люди звонят и говорят: "У меня есть домик на море, я там не живу, могу принять беженцев",— рассказывает Николетта.— Многие монашеские ордена и общины стали принимать у себя беженцев, потому что это и есть прямой христианский долг — принять странника, накормить голодного. В городах жители стали коллективно собирать деньги, чтобы муниципальный совет арендовал квартиру для семьи переселенцев из Сирии. Получается, что община дала людям конкретную возможность осуществлять евангельский призыв к милосердию. И то, что сейчас происходит, вызывает у наших граждан еще больше желания помогать. Конечно, всегда есть те, кто кричит, что нам не нужны беженцы. Но многим искренне стыдно за то, что у них все есть, а у других людей из-за войны ничего не осталось".
Те, кто прилетел в этот день в Рим, разделятся уже сегодня: кто-то уедет в другие города, кто-то останется в Риме, но все они попытаются начать жизнь с чистого листа, поэтому им будет трудно.
"Мы не бросаем ни тех, ни других, мы постоянно на связи с ними, чтобы помогать решать их проблемы,— говорить Николетта.— Важно, чтобы прием был неформальным и чтобы эти люди не почувствовали себя одинокими".
Пока беженцы проходят формальные процедуры и ждут багаж, президент общины святого Эгидия Марко Импальяццо рассказывает, что программа гуманитарных коридоров стала результатом сотрудничества государственных органов власти и гражданского общества и этот прецедент "показывает, что взаимодействие в этом вопросе возможно как в Италии, так и других странах Европы". В то время как другие страны Европы закрывают коридоры и строят стены, в Италии строят мосты. "Мы убеждены, что будущее — за мостами, а не за стенами",— говорит Импальяццо. По его словам, беженцы, прибывая в страну, где к ним относятся ответственно, непременно интегрируются, а их дети получают образование — в итоге граждане Италии не только спасают беженцев и выполняют христианский долг, но и способствуют появлению новых жителей страны, которые будут трудиться на ее благо. Вслед за Импальяццо глава Федерации евангелических церквей Лука Мария Негро настойчиво призывает власти соседних стран "экспортировать" пример соседей.
"Возможно, мы пока идем против течения,— говорит Николетта Алессандро,— но такие настроения есть по всей Европе. Люди рождены, чтобы помогать друг другу, и бесполезно заставлять их строить стены: рано или поздно они захотят разрушить стену и увидеть, что за ней. Папа Франциск не раз говорил, обращаясь к религиозным конгрегациям, что в каждом беженце и бездомном — лик Божий и плоть Христова, и опыт этих людей напоминает нам о том, что все мы чужеземцы и странники в этом мире. Я надеюсь, эти слова услышат и за пределами Италии".
В ближайшее время итальянской программой гуманитарных коридоров начнут пользоваться беженцы из Эритреи и других стран Африки.
"Если человеку холодно сейчас, мы не можем сказать ему, что постараемся помочь ему завтра. До завтра он может умереть"
Римский район Трастевере традиционно "свой" для католической общины святого Эгидия: именно здесь много лет назад волонтеры общины открыли первую квартиру для одиноких стариков, а впоследствии купили большой особняк и устроили в нем один из лучших домов престарелых в Риме; здесь же находится столовая, в которой ежедневно раздают горячую еду бедным и бездомным; и здесь, в церкви святого Каллиста, община открыла ночлег для бездомных.
У входа в церковь меня встречает член общины и координатор работы с бездомными Лючия Луккини — маленькая женщина с широкой улыбкой. Церковь святого Каллиста — старинный храм, перестроенный в XVII веке. Мы открываем массивные двери и оказываемся на территории государства Ватикан. Лючия объясняет, что эта церковь принадлежит Святому престолу и имеет экстерриториальный статус. Даже итальянская полиция может войти сюда только по очень серьезным основаниям.
Все пространство церкви до алтаря занимают выставленные в ряды раскладушки с матрацами и чистым бельем. На некоторых кроватях уже спят люди. Вход для бездомных на ночлег открыт с 20 часов. В 21:30 — отбой. В восемь утра бездомные покидают храм, кровати убирают в хозяйственные пристройки, а церковь используется по назначению — для богослужений и молитвы.
"Buona sera!" — улыбаются при виде Лючии бездомные. Марк, Эмилио, Лука — многие называются итальянскими именами, не будучи итальянцами. Впрочем, по словам Лючии, итальянцев среди бездомных в последние годы стало больше: "Виной этому не только экономический кризис, но и человеческий. Потеря работы, одиночество, отсутствие семьи и друзей, иногда болезнь — в совокупности эти причины выталкивают человека на улицу". Сейчас в церкви ночует десять итальянцев и 20 иностранцев. Ахмеду всего 19, волонтеры нашли его спящим на улице. Несколько лет назад родители отправили его вместе с другими беженцами — в надежде, что он спасется от войны. На себя денег у родителей не хватило. В Италии его разместили в приюте для несовершеннолетних, но, когда ему исполнилось 18, держать в приюте его уже не могли. Так он оказался на улице. Сейчас волонтеры помогают ему найти работу и снять жилье.
Римский район Трастевере традиционно "свой" для католической общины святого Эгидия: именно здесь много лет назад волонтеры общины открыли первую квартиру для одиноких стариков
Фото: Alessandro Bianchi, Reuters
Здесь много людей, которые не помнят свою историю или не хотят ее рассказывать. Кто-то поссорился с родными и много лет живет на улице. Кто-то в путешествиях потерял возможность вернуться домой. Кто-то остался без документов. Бездомные очень разные: дружелюбные и суровые, общительные и молчуны, опрятные и не очень. Помыться в Риме может любой бездомный — душевые есть в нескольких районах, но не у всех есть силы и желание: жизнь на улице делает человека безразличным к своей судьбе.
Мы проходим в хозяйственную часть собора, здесь можно поговорить в тепле, при освещении — в самой церкви свет уже погасили. Утром, когда бездомные расходятся, волонтеры общины берут ведра и тряпки и моют церковь. Лючия придвигает ко мне стул, и только здесь, среди ведер, швабр, мусорных пакетов, я понимаю масштаб события, происходящего в стенах этой старой церкви. Впервые в церкви Рима — среди мрамора, древних икон и фресок — стоят кровати для самых отверженных, обездоленных и несчастных людей.
"Эта церковь принадлежит Ватикану, но в течение года наша община управляет жизнью в храме,— рассказывает Лючия.— Здесь собираются наши одинокие подопечные старики и бездомные, чтобы молиться вместе с нами, здесь неподалеку мы устроили столовую для бездомных. 6-7 января в Риме было очень холодно. Ночью температура опускалась до -3. Несколько человек сказали нам, что не переживут ночь на улице. И мы поняли, что нужно что-то делать. Община обратилась к Святому престолу, и Ватикан дал разрешение принять бездомных в этой церкви. 7 января мы поставили тут кровати".
Получив разрешение папы, община распространила через социальные сети и СМИ просьбу к жителям Рима принести одеяла, спальные мешки, теплую одежду.
"Люди откликнулись мгновенно,— вспоминает Лючия,— в тот же день у нас было все необходимое. За месяц около 300 жителей Рима пришли сюда с помощью. Многие сначала приносили вещи, а потом возвращались и спрашивали, могут ли они вместе с нами ходить по городу и раздавать теплую одежду. Не все бездомные Рима пришли сюда, некоторые оставались на улицах. Поэтому мы ходили по городу и раздавали им спальные мешки и одеяла. Люди, однажды увидев бездомного близко, сами очень меняются. Изменилось отношение даже у вечных скептиков в социальных сетях, которые всегда говорили, что религия — это только слова. Даже они сказали: "Ну наконец-то"".
Поворотным для города моментом стала подача новости в СМИ, говорит моя собеседница: "Мне кажется, это было впервые: все сюжеты в СМИ были положительные, и их было много. И очень многие люди, которые сюда не приходили, изменили свое отношение к бездомным в своих районах. Мы знаем, что некоторые люди предлагали бездомным ночлег, другие звонили нам и просили приехать помочь бездомному, который спит на улице. Кто-то предлагал горячее, теплые вещи. Другие религиозные конгрегации, общины братьев и сестер, увидели наш опыт и тоже открыли у себя ночлег. И наши друзья-бездомные сказали нам в эти дни: "Город нас заметил"".
По словам моей собеседницы, на отношение горожан повлиял и громкий судебный процесс по делу Mafia Capitale ("столичная мафия"), в рамках которого в 2015 году на скамье подсудимых оказалось полсотни политиков, чиновников и представителей криминальных кланов: бывших чиновников мэрии Рима обвинили в коррупции, фальсификации результатов тендеров, отмывании денег, взяточничестве и вовлечении в деятельность мэрии криминалитета.
И Николетта Алессандро, и Лючия Луккини говорят, что этот громкий процесс открыл глаза многим: "Во время этого скандала люди увидели, что огромные социальные бюджеты были потрачены не по назначению. И поэтому
даже те люди, которые раньше говорили, что о бедных должно позаботиться государство, поняли, что надеяться на государство не нужно, а каждый должен делать то, что в его силах";
"Люди стали помогать конкретным нуждающимся. И они увидели, что бездомные очень разные и очень похожи на нас. Таким образом тоже можно преодолевать страх. А страх разделяет людей и в Риме, и в Москве". По словам Лючии, помощь общины для многих бездомных оказалась стимулом к социализации и нормализации их жизни: "Сами бездомные включаются в этот процесс, они становятся частью общества, они перестают чувствовать себя отверженными, как только понимают, что кому-то нужны. Это поразительно".
С 7 января в церкви святого Каллиста получили ночлег 68 человек — в основном это старики, которых потом устраивали в приюты или госпитализировали по состоянию здоровья. Несмотря на большой опыт в общине, Лючия в эти дни тоже сделала много открытий. Главный вывод, которым ей хочется поделиться, таков: "Если человеку холодно сейчас, мы не можем сказать ему, что постараемся помочь ему завтра. До завтра он может умереть, как это случилось с Модестой Валенти".
"Не все бездомные Рима пришли сюда, некоторые оставались на улицах. Поэтому мы ходили по городу и раздавали им спальные мешки и одеяла"
Фото: Stefano Rellandini, Reuters
Модеста Валенти умерла на вокзале Termini 30 января 1983 года. Ее история широко известна в Италии: Модеста была бездомной, у нее случился приступ, но бригада скорой помощи не захотела везти ее в больницу из-за неопрятного внешнего вида и неприятного запаха. Через три часа женщина умерла, и о ней написали в газетах. Для молодой общины святого Эгидия эта смерть стала поворотной точкой: волонтеры вышли на улицы и активно помогали бездомным и бедным, раздавали им еду и одежду, помогали с жильем и работой. Позже именно благодаря влиянию общины в городе появились бесплатные душевые кабины для бездомных.
Сейчас все говорят, что Модеста умерла, потому что страх был сильнее любви. Я спрашиваю Лючию, что изменилось с тех пор. "Я надеюсь, что сейчас рядом с Модестой оказался бы человек, который не оставил бы ее в беде,— задумчиво говорит Лючия.— Но все это так индивидуально. Иногда страх по-прежнему сильнее любви".
"И церковь, и государство понимают, что содержать такие большие старинные храмы, представляющие историческую и культурную ценность, церковь не сможет"
Поздний вечер в Трастевере, идет мелкий дождь, на площади перед древней базиликой Santa Maria in Trastevere пусто, но двери в храм открыты. Внутри слабое освещение, но, если посетителю хочется получше разглядеть уникальные византийские мозаики в апсиде, он может бросить €1 в мини-терминал — и на несколько минут загорится свет. Такие терминалы установили во многих церквях Рима, имеющих особые достопримечательности — старинные фрески или полотна знаменитых художников. Вход во все храмы Рима бесплатный. Католики подчеркивают, что брать деньги за вход в церковь, которая считается домом Божьим, нельзя.
На вопрос, кто содержит древние храмы, если они не обеспечивают себя сами, Николетта Алессандро поясняет: до 1984 года официальный статус имела только католическая церковь, которая получала помощь от государства, даже зарплату священникам платило итальянское государство. В 1984 году был подписан новый договор, который наделял официальным статусом еще несколько религиозных организаций Италии, исторически присутствующих в стране: евангелические церкви, Вальденская церковь, еврейские общины. По договору все они получают помощь от государства, но теперь уже не в виде зарплат священникам, а в виде отчислений от налогов граждан. Каждый гражданин, заполняя налоговую декларацию, может поставить отметку о том, что хочет регулярно перечислять небольшой процент от своих налогов в одну из официальных церквей или общин Италии.
Если человек не хочет отдавать дополнительные деньги, государство само возьмет часть суммы из его обязательных налогов.
Большинство храмов юридически принадлежат итальянскому государству. Католическая церковь пользуется церквями Рима, но содержит их государство — Министерство культуры Италии. "И церковь, и государство понимают, что содержать такие большие старинные храмы, представляющие огромную историческую и культурную ценность, церковь не сможет, да это было бы и неправильно,— объясняет Николетта.— Эти церкви являются достопримечательностью Италии, миллионы туристов приезжают на них посмотреть, и было бы странно, если бы государство отказалось их содержать".
В церкви включают основное освещение — через несколько минут начнется богослужение. Входящие берут лежащие стопкой у входа книги и рассаживаются на скамьи. Центральный неф церкви быстро заполняется людьми. В половине девятого начинается богослужение. Вместе со священником прихожане поют псалмы из книг, которые они только что взяли у входа. Евангелие слушают стоя, проповедь — сидя.
Община святого Эгидия собирается здесь на молитву каждый вечер. У каждого дня недели — своя молитва. Понедельник посвящен бедным, бездомным, замерзающим. Поэтому и проповедь священника — о бездомных.
"В Десятиградии жил человек, который был скован легионом бесов в его собственном теле,— пересказывает падре прочитанное Евангелие.— Он был страшен, неприятен, и люди боялись его и отворачивались от него, и поэтому он был отшельником. Но Бог не испугался его — он его освободил. На этом несчастном человеке была проявлена сила любви Бога к человеку".
Священник обводит глазами присутствующих: молодых и модных, пожилых и консервативных, приезжих и коренных римлян. Прихожане внимательно слушают.
"Когда мы с вами ходим по улицам наших городов, мы видим людей, отверженных, плохо одетых и неприятно пахнущих, иногда больных,— продолжает падре.— И мы их боимся. Но если мы поступим так, как делал Господь, если мы не отвернемся от этих людей, а протянем им руку помощи,— мы увидим, как сила любви преобразит их и нас. Страх заставляет строить стены. А любовь разрушает стены. Сегодня мы молимся о бедных, которые страдают. Они скованы цепями нищеты, болезней, обстоятельств, и мы видим цепи, которые нас пугают, но не видим за ними людей. Но именно эти бедные люди являются подлинными свидетелями Евангелия".
Все встают на молитву. Падре вспоминает бездомную Модесту Валенти, а потом все молятся о епископах из Алеппо, которые пропали без вести в Сирии в 2013 году. Община молится за них каждый день.
"Этих епископов наша община давно знает,— поясняет Николетта.— Епископ Марк Григориус Ибраим всегда участвовал в наших молитвах за мир. Они оба православные епископы. И еще в тот год был похищен священник-иезуит, он жил в старом сирийском монастыре 30 лет, который сам восстанавливал. О нем мы тоже молимся. Мы надеемся, что они живы".
Когда молитва заканчивается, люди не расходятся и продолжают общаться друг с другом. Здесь все — регулярные волонтеры. Кто-то ходит в психоневрологический интернат, кто-то в дома престарелых, которые содержит община, кто-то помогает одиноким инвалидам и бездомным. Покидая храм, прихожане кладут молитвенники на стол у выхода.
— Мы стараемся приходить сюда каждый день,— поясняет Николетта,— молитва укрепляет и помогает подвести итоги дня.
— Неужели необходимо приходить так часто?
— Это не повинность,— смеется Николетта,— но мы стараемся. Община занимается не просто социальной работой. Мы делаем это ради Бога, это живая проповедь Евангелия. Молитва усиливает смысл нашей работы. Без молитвы можно забыть, для чего мы решили этим заниматься.
На площади возле собора люди прощаются и расходятся по домам: завтра вечером они придут сюда молиться за мир. Эта молитва для них не абстрактна:
здесь говорят, что война идет из-за того, что слишком много равнодушных к ней людей и что каждый житель Земли несет за это ответственность.