Смена власти в США делает американо-китайское противостояние главным фактором мировой политики. Корреспондент "Ъ" МАКСИМ ЮСИН побывал в Джибути — африканской стране, где американские и китайские военные стоят лицом к лицу. Это государство, расположенное на стратегическом пересечении важнейших торговых путей,— единственное место в мире, где не только соседствуют базы Китая и США, но и присутствуют военные контингенты еще пяти стран. Среди них могла быть и Россия, но переговоры о строительстве в Джибути ее военной базы, начатые в 2012-2013 годах, успехом не увенчались.
Фото: Planet Pix via ZUMA Wire / ТАСС
Десять тысяч вооруженных иностранцев
"Предъявите паспорт, месье. Мы должны знать, кто въезжает в нашу столицу",— лицо полицейского было непроницаемо-суровым, а взгляд — сверхподозрительным. Как будто он обращался не к российскому журналисту, а к потенциальному шахиду из исламистской группировки "Аш-Шабаб", терроризирующей соседнее Сомали. С тем, чтобы паспорта требовали при въезде в город, да еще дважды — на блокпостах, расположенных от силы в километре друг от друга, я не сталкивался еще ни в одной из африканских горячих точек. Гораздо более "горячих", чем относительно стабильное Джибути, где последний (и пока единственный) теракт произошел в 2014 году.
Чем вызваны такие меры безопасности, становится понятно после первых бесед с аккредитованными в Джибути иностранными дипломатами и после первых визуальных впечатлений. В стране, население которой не дотягивает до миллиона человек, сегодня дислоцировано примерно 10 тыс. иностранных военных. Один только перечень зарубежных баз и "объектов тылового обеспечения" (по сути, те же базы) поражает воображение.
Единственная в Африке постоянная база США (Camp Lemonnier), на которой единовременно находятся от 4 тыс. до 5 тыс. военнослужащих.
Несколько французских военных объектов — наследие колониального периода (до 1977 года Джибути принадлежало Франции и называлось Французской Территорией Афаров и Исса).
Единственный за пределами страны китайский военный объект, который официально называется "база материально-технического обеспечения", но на котором тем не менее размещен вполне реальный контингент — 800 человек, а в перспективе предполагается расширить его до 2 тыс.
Где китайцы, там и их геополитические оппоненты в Азии — японцы. Открытая в 2011 году японская военная база примыкает к огромной американской и хорошо видна с дороги, ведущей в международный аэропорт столицы. Высокий забор с колючей проволокой, смотровые вышки, часовые, японские военные патрули, которые периодически можно увидеть в городе,— африканская реальность явно вступает в противоречие с "пацифистскими" статьями японской конституции. В Африке Япония выглядит как полноценная военная держава с глобальными амбициями. Опыт Джибути, где японцы создали свою первую базу за рубежом, показывает, что жизнь заставляет постепенно пересматривать послевоенные принципы. А как тут не пересмотреть, когда в "битве за Африку" есть риск безнадежно отстать от китайских конкурентов?
Помимо этого в Джибути есть единственная итальянская военная база за рубежом — карабинеров регулярно можно встретить в супермаркетах, ресторанах и ночных клубах столицы (в последние они, впрочем, приезжают не в военной форме, а в штатском). На одной из французских баз размещены также испанский и немецкий контингенты. А в скором времени в стране могут появиться и саудовские военные. Эр-Рияд и Джибути подписали соглашение о создании саудовской военной базы, однако к его реализации пока не приступили: королевство увязло в йеменском конфликте, и ему сейчас не до экспансии в Африку.
Китайский плацдарм
Тем более что экспансию эту, прежде всего экономическую, уже давно и успешно осуществляют конкуренты — и в первую очередь китайцы. Для Пекина Джибути своего рода плацдарм на Черном континенте. С властями страны подписаны соглашения об инвестиции в инфраструктурные проекты $14 млрд за два года — фантастическая сумма для крошечного государства.
Впрочем, масштабы китайской деловой активности таковы, что после короткой экскурсии по "ударным африканским стройкам" эти цифры перестают казаться фантастикой. Китайцы строят сразу несколько портов — один "многофункциональный" (на берегу уже стоят 14 огромных красных кранов в ожидании первых судов), второй будет специально приспособлен для экспорта соли с озера Ассаль, третий — для вывоза крупного рогатого скота из стран Восточной Африки в монархии Персидского залива (в основном верблюдов, а также овец для жертвоприношения в дни мусульманских праздников).
В районе "многофункционального порта" в Дорале строится целый город, там будет даже пятизвездный отель — уже возведенный, но еще не открытый "Хилтон". Также в планах строительство сразу двух международных аэропортов: один, в 25 км от столицы, будет рассчитан на полтора миллиона пассажиров в год, второй (по другом берегу залива Таджура) — почти на 800 тыс. пассажиров. Для сравнения: единственный ныне действующий международный аэропорт Ambouli обслуживает лишь 250 тыс. человек в год.
Еще более впечатляющим китайским проектом стала современная железная дорога, построенная в рекордные сроки — всего за два года. За это время были проложены 700 км путей, соединившие Джибути со столицей Эфиопии Аддис-Абебой. "Еще недавно здесь были пустыри. Через них мы по выходным ездили на пляж. А теперь смотрите — все застроено",— говорит "Ъ" работающий в Джибути иностранный дипломат, показывая на здания вдоль железнодорожной насыпи.
Эфиопский транзит
В перспективе китайцы рассчитывают продлить железную дорогу в двух направлениях — от Аддис-Абебы на юг, через весь континент вплоть до ЮАР, и на запад, к сенегальскому побережью Атлантического океана. Но это пока в теории, на практике же существующая железнодорожная линия почти на 100% обслуживает Эфиопию — обеспечивает экспорт и импорт 80-миллионной страны с бурно развивающейся экономикой (от 8% до 10% ежегодного роста ВВП).
После затяжной гражданской войны в 1993 году Эфиопия лишилась выхода к морю — из ее состава вышла и провозгласила независимость Эритрея. И для соседнего регионального гиганта (Эфиопия — вторая по численности населения страна Африки после Нигерии) Джибути осталось единственным и практически безальтернативным транзитным маршрутом: эфиопско-эритрейские отношения постоянно балансируют на грани войны, а в Сомали ситуация слишком нестабильная, значительную часть фактически распавшегося государства контролируют радикальные исламисты.
Для Джибути такая ситуация оказалась крайне выгодной. Эфиопский транзит обеспечивает стране регулярный и гарантированный доход. Каждый эфиопский грузовик при въезде в столицу и выезде из нее платит специальный сбор — 3,6 тыс. джибутийских франков (чуть больше $20). Учитывая, что большегрузы с эфиопскими номерами (зеленые цифры и буквы на белом фоне) идут в обоих направлениях нескончаемым потоком, только за счет этого получается впечатляющая сумма. Плюс еще плата за загрузку-разгрузку судов в порту — большинство контейнеров также предназначены для Эфиопии.
"Все, что строят здесь китайцы, ориентировано в первую очередь на эфиопскую экономику,— рассказывает "Ъ" аккредитованный в Джибути западноевропейский дипломат.— Пекин мыслит стратегически. Его цель — не только прочно привязать к себе Эфиопию, но и в перспективе поставить под контроль транспортную инфраструктуру Африки. И именно для того, чтобы обеспечить свои инвестиции, китайцы создали военную базу. Она в значительной степени гарантирует неприкосновенность их вложений".
Американское давление
Именно этот аргумент, кстати, и использовали в 2015 году власти Джибути, когда им потребовалось отразить массированное дипломатическое наступление, предпринятое Соединенными Штатами. Целью Вашингтона было не допустить появления в стране китайской военной базы. Чтобы этого добиться, в феврале 2015 года в Джибути нанес визит госсекретарь США Джон Керри. Президент Исмаил Омар Гелле вежливо выслушал американского гостя, но своего решения не изменил — китайцы продолжили беспрепятственно строить базу.
Как сообщил "Ъ" джибутийский дипломатический источник, одним из доводов президента в беседе с госсекретарем было то, что китайская база ни в коей степени не составит конкуренции американской. Она создается с конкретной целью — защитить инвестиции Пекина в экономику Джибути, а вовсе не для проведения каких-либо операций на континенте. Едва ли американцы остались удовлетворены таким объяснением, но поделать ничего не могли — рычагов давления на Джибути в этом вопросе у них не оказалось.
"Чтобы не создавать лишний повод для напряженности, мы территориально разнесли друг от друга американский и китайский военные объекты,— продолжает джибутийский источник "Ъ".— Страны, которые поддерживают между собой хорошие отношения, разместили свои базы в окрестностях международного аэропорта и имеют выход к его взлетно-посадочной полосе. Китайцы же получили в пользование участок чуть в стороне — около порта Дорале, который они сами и строят".
Понять, что именно возводят китайцы на своей "базе материально-технического обеспечения", сложно. Раньше к ней можно было подъехать почти вплотную, но сейчас уже на дальних подступах все подъезжающие машины останавливает только что построенный КПП. Американцы опасаются, что китайцы со временем соорудят и причал для своих боевых кораблей, превратив "объект" в полноценную военно-морскую базу. Впрочем, пока ничего подобного не происходит — в противном случае американские спутники уже давно бы это установили, а дипломаты США в Джибути подняли тревогу.
"Американцам не следует слишком уж сильно нервничать из-за присутствия в Джибути китайских военных,— говорит работающий в стране европейский дипломат.— У баз США и Китая разное предназначение. Китайцы защищают свои бизнес-интересы и борются с сомалийскими пиратами, которые угрожают торговым путям, жизненно важным для Пекина. Тогда как американцы используют базу в Джибути для нанесения ударов по радикальным исламистским группировкам во всем регионе — от Йемена до Сомали".
По данным информированных источников "Ъ" в Джибути, на базе Camp Lemonnier дислоцированы 20 американских беспилотников. Именно они осуществляют рейды против исламских радикалов в Йемене и Сомали. База в Джибути используется также для транзита американских спецподразделений, которые участвуют в неафишируемых операциях во многих странах Африки. Для их переброски применяют, как правило, конвертопланы V-22 Osprey (смесь самолета и вертолета), развивающие скорость до 600 км/ч и имеющие радиус действия более 700 км.
Российский фальстарт
В списке государств, имеющих свои военные базы в Джибути, вполне могла оказаться и Россия. По данным "Ъ", в 2012-2013 годах между представителями двух стран шли интенсивные переговоры на эту тему. В Джибути даже прилетала российская военная делегация, размещавшаяся в столичном отеле "Кемпински" — лучшем в городе. Как сообщили "Ъ" сразу два независимых друг от друга источника (российский и джибутийский), первоначально Москва хотела получить в пользование участок земли, прилегающий к взлетно-посадочной полосе международного аэропорта. То есть там, где расположены базы США, Франции, Японии и Италии.
Джибутийцы были готовы предложить участок площадью 5 га, который российским переговорщикам показался слишком маленьким. В то время мировые цены на нефть удерживались на высоком уровне, бюджетные доходы казались неисчерпаемыми, а геополитические амбиции были соответствующими. К тому же, по сведениям "Ъ", лоббистами проекта в его наиболее амбициозном варианте выступали представители Федерального агентства по специальному строительству (Спецстроя), которому предстояло осуществлять строительство базы.
Москва рассчитывала получить доступ не только к взлетно-посадочной полосе, но и к пирсу, чтобы построить военно-морскую базу или хотя бы ее прообраз. Но участок около международного аэропорта такой возможности не предоставлял. Был и еще один минус — взлет и посадку боевых самолетов в этом месте регулируют американские и французские авиадиспетчеры. В случае крупного международного кризиса это гипотетически могло создать проблемы для российского контингента.
Пока Москва изучала предложение Джибути, в ход переговоров вмешался новый участник — Соединенные Штаты. Это уже был 2014 год, когда из-за украинского кризиса отношения Москвы и Вашингтона резко обострились. По данным "Ъ", США оказали на власти Джибути жесткое давление, фактически выдвинув ультиматум: российской базы на территории страны быть не должно.
Не отказывая Москве впрямую, джибутийцы в итоге предложили ей другой, заведомо более затратный вариант. Не 5 га с доступом к уже существующей полосе, а участок в неосвоенной зоне на другом берегу залива Таджура в районе города Обок. С одной стороны, там была возможность построить пирс, чего так хотели на ранней стадии переговоров. Но, с другой стороны, и экономическая ситуация к тому времени радикально изменилась — после падения цен на нефть и введения западных санкций.
По данным информированных источников "Ъ" в Москве, только первоначальные вложения в джибутийскую базу составили бы порядка $1 млрд: примерно $300 млн — на строительство взлетно-посадочной полосы, от $300 млн до 400 млн — на возведение пирса плюс еще расходы на создание с нуля жилого городка для контингента базы, прокладка коммуникаций и т. д. И наконец, ежегодные отчисления в бюджет Джибути за использование базы на ее территории (для сведения: американцы платят $70 млн, а с учетом обязательства закупать местные продукты — фактически $100 млн, французы и китайцы — по $30 млн, саудовцы вообще заплатили за три года вперед, хотя строительство базы еще не началось).
В новой финансовой и геополитической ситуации со стороны России это были бы уже чрезмерные расходы. Да и не вполне оправданные. "На самом деле, нет худа без добра. Даже хорошо, что переговоры ни к чему не привели и у нас сейчас нет этой базы в Джибути",— несколько неожиданно признается "Ъ" источник в Москве, принимавший участие в обсуждении того контракта.
"Сегодня, когда наши вооруженные силы проводят операцию в Сирии, когда по полной программе задействована база в Тартусе и появилась еще одна — в Хмеймиме, что бы мы делали с еще одним аналогичным объектом в Джибути?" — задает вопрос собеседник "Ъ". И сам же отвечает: "Это был бы чемодан без ручки, ненужная нагрузка на бюджет. Зачем в Джибути китайская база — понятно. Пекин защищает свои инвестиции, а кроме того, безопасность грузоперевозок через Баб-эль-Мандебский пролив. По этому маршруту идет 30% всей китайской торговли. Американцы летают оттуда в сопредельные страны тех, кого считают террористами. А нам база в Джибути зачем? Мы воюем с террором на других фронтах. Да и торговые пути у России тоже не совпадают с китайскими или японскими — не через Баб-эль-Мандебский пролив они проходят".
Как бы то ни было, эпизод с несостоявшейся базой не омрачил российско-джибутийские отношения. "Президент Исмаил Омар Гелле, обеспечивающий стабильность в своей стране,— наш надежный и предсказуемый партнер",— говорит "Ъ" посол России в Джибути Сергей Кузнецов.
Сингапурско-дубайская модель
Сотрудничество Джибути с Москвой, конечно, не столь масштабное, как с Пекином, но тем не менее весьма заметное. В столичный порт регулярно заходят российские корабли — как участвующие в международной операции по борьбе с сомалийскими пиратами, так и те, которые несут боевое дежурство у берегов охваченного войной Йемена. Кроме того, ВВС страны закупили российские вертолеты Ми-24 и Ми-35М, джибутийские военные летчики проходят обучение в России, а недавно был заключен контракт с "Рособоронэкспортом" на поставку Джибути крупной партии грузовиков "Урал".
"Наша цель — не ссориться ни с кем. Ни с россиянами, ни с американцами, ни с китайцами, ни с французами. Это позволит максимально выгодно использовать наше уникальное географическое положение — Джибути называют ключом к Красному морю. И в перспективе мы стремимся стать региональным транзитным центром — новым Дубаем или новым Сингапуром",— делится с "Ъ" своими надеждами советник посольства Джибути в Москве Харби Саид Муса.
Единственная разница: ни в Дубае, ни в Сингапуре зарубежных военных баз нет. В Джибути же концентрация иностранных военных на душу населения самая высокая в мире. Впрочем, для экономики это скорее дополнительный плюс, чем минус. А с точки зрения безопасности — гарантия того, что беспокойные и непредсказуемые соседи не станут проверять на прочность шеститысячную джибутийскую армию, покушаться на суверенитет страны и на ее территориальную целостность.
"Извините, месье, но вам придется пройти контроль безопасности. Мы должны убедиться, что у вас нет оружия или взрывчатки",— вежливо, но непреклонно говорит мне жандарм при въезде в аэропорт. Прохожу через рамку металлоискателя, выкладывая монеты, ключи и мобильный телефон. Все серьезно — как при посадке в самолет. Если бы не одно "но" — после контроля я спокойно сажусь обратно в машину, где лежит мой никем не проверенный багаж. И в нем вполне могли оказаться и оружие, и взрывчатка, которые искали у меня на теле. Зачем при этом личный досмотр, никто из собеседников внятно объяснить не смог.
Африка всегда останется Африкой. Наивной и беспечной. Сколько бы иностранных баз ни появилось в стране, сколько бы миллиардов инвестиций она ни получила и какое бы геополитическое соперничество ни разворачивалось на ее территории между мировыми державами.