Новая сексуальность
Елена Стафьева о первой коллекции Рафа Симонса для Calvin Klein
Раф Симонс дал нам именно то, что мы от него ждали. Образцовую коллекцию для Calvin Klein, в которой есть все то, из чего сейчас складывается современность.
Фото: PPS via ZUMA Wire / ТАСС
Фото: ТАСС / PPS via ZUMA Wire
Фото: ТАСС / PPS via ZUMA Wire
Фото: ТАСС / PPS via ZUMA Wire
Фото: ТАСС / PPS via ZUMA Wire
Фото: ТАСС / PPS via ZUMA Wire
Фото: ТАСС / PPS via ZUMA Wire
Фото: ТАСС / PPS via ZUMA Wire
Фото: ТАСС / PPS via ZUMA Wire
Во-первых, это та самая гендерная амбивалентность. Показ открывали мальчики и девочки, на которых были надеты одинаковые штаны, плотные рубашки, пиджаки и абсолютно прозрачные телесные кофты. Естественно растрепанные волосы, чистые лица без видимого макияжа и даже эта одинаковая прозрачность — все создавало тот самый актуальный современный образ, в котором мужские просвечивающие соски могут смотреться не менее сексуально, чем женские, и механизм этой сексуальности функционирует иначе. Это новая сексуальность, она возникает из контекста и не является целью. И это во-вторых. В середине коллекции появляются платья с перьями и шпильками и брутальные черные куртки, но модели по-прежнему субтильны, и только парень в белом пальто — бритый, с мускулами — выглядит «мужественно», но так же отстраненно. И после него, финальным луком, идет смешной тщедушный мальчик в длинном черном кожаном пальто, которое только подчеркивает эту его тщедушность. И все это — на том месте, где раньше были раскачанные парни с кубиками в трусах cK. Важна не маркированность вещи как мужской или женской, важен общий стиль.
В-третьих, это удивительно свежая коллекция. Свежесть и легкость, безусловно, и обеспечивают то чувство современности, которое буквально излучал этот показ. Довольно эфемерное качество, которое так сложно достижимо и так же сложно поддается описанию. Когда смотришь, понимаешь, что именно такая растрепанность, такие прямые длинные брюки, такие суперкороткие топы в сочетании с супервысокой талией и даже такие сомнительные перья и серебряные сумки — все вместе это выглядит классно, круто, и нам это нужно.
В-четвертых, Симонс изящно и остроумно выстраивает контекст. Тут есть все, что он любит,— те самые 1990-е, в которых он вырос и сформировался как дизайнер. Линда Лоппа, бывший профессор антверпенской Королевской академии изящных искусств, вспоминает первый парижский показ Maison Martin Margiela, SS90, на котором Симонс был: «Прозрачные пакеты из химчистки были трансформированы в пальто, пиджаки, туники и платья, подпоясанные лентами и ремнями с металлическими застежками». Именно эти пластиковые пакеты-покрытия мы и увидели у Симонса — с металлизированными сумками на месте застежек. А вместе с ними куртки из денима, похожие на те, что делал Хельмут Ланг, и костюмы Жиль Сандер, и черные джинсы, отсылающие к джинсовым хитам раннего Кельвина Кляйна.
Ну и в-пятых — это просто очень красиво. Симонс всегда был мастером цветосочетаний, и в этот раз он выбрал не прозрачность акварели, не плотность масла, а легкую приглушенность гуаши. Его голубой был не ядовитый, но и не бледный, а от соединения в одном луке черного, синего и фиолетового было просто не отвести глаз, и без лишнего нажима проступал весь послевоенный американский модернизм от Ротко и Уорхола до Флавина и Принса.
То, как все это складывается у Симонса, это и есть сегодняшний день: скоро кончится зима, в воздухе легкое томление и беззаботность и классные парни и девушки вокруг. Весна на Заречной улице.