Теперь вы верите в скорую победу?

Три бригадных генерала, террорист номер один Хаттаб, возможно, даже Шамиль Басаев. Такого успеха у федеральных сил не было с самого начала чеченской кампании. Возможно, однако, что они слишком рано празднуют победу

Аркадий Баскаев, депутат Госдумы, в 1995 году комендант Грозного. До победы федеральных войск еще очень далеко. Но я надеюсь, что смерть Хаттаба станет хорошей предпосылкой улучшения ситуации в Чечне. Теперь я твердо уверен в его смерти, хотя вначале сомневался в этом. Но мне, как нестороннему наблюдателю, были предоставлены прямые и косвенные улики его смерти. К сожалению, я не могу сказать, что это за улики, но поверьте мне — Хаттаб мертв.

Павел Крашенинников, председатель комитета Госдумы по законодательству, председатель Национальной общественной комиссии по Чечне. Надеюсь, что смерть Хаттаба станет знаковым событием. Для арабских наемников это стало сильнейшим психологическим и финансовым ударом. Хаттаб для них был не только символом, но и организатором и банкиром.

Борис Надеждин, первый заместитель руководителя фракции СПС в Госдуме. Смерть Хаттаба не переломит ситуацию в Чечне. Главным фигурантом среди сепаратистов он не был, скорее частью арабских финансовых каналов. На месте федералов я бы не спешил говорить о начале победы над сепаратистами. Хаттаб для меня был и остается книжным героем типа старика Хоттабыча. Ведь из руководителей федеральных войск его практически никто не видел: никаких серьезных переговоров он не вел.

Николай Харитонов, лидер Агропромышленной группы в Госдуме. Кровопролитие будет продолжаться. Но я очень надеюсь, что если Хаттаб действительно мертв, то с его смертью в Чечне может начаться мирный процесс. Тех, кто устал от войны, там больше, чем тех, кто хочет ее продолжения.

Юрий Кобаладзе, управляющий директор инвестиционной компании "Ренессанс Капитал". С войной нельзя покончить, ликвидируя символы. Впрочем, мне очень хочется верить в смерть Хаттаба. В этом нас убеждали слишком многие государственные чиновники, и будет обидно, если потом окажется, что они слукавили.

Георгий Гречко, летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза. Дудаева тоже уничтожили, но скорой победы не наступило. Поэтому, даже если Хаттаб мертв — а прямых доказательств нам никто не представил,— проблему Чечни эта смерть не решит. Можно сколько угодно полков и полководцев туда посылать, но они ничего, как и Павел Грачев, сделать не смогут.

Асламбек Аслаханов, депутат Госдумы. Я верю конкретным делам, а не словесной трескотне. Если федеральные войска считают, что смерть Хаттаба поможет им победить чеченских сепаратистов, то пусть сначала на деле это докажут. А на место Хаттаба и Басаева придут другие, еще более страшные.

Евгений Михайлов, губернатор Псковской области. Если Хаттаба действительно убили, то у нас появился реальный шанс. Нам необходимо не упустить этот шанс, и победа будет за нами. Этот человек был не только символической фигурой среди чеченских боевиков, но и раскрученным "международником", который имел колоссальные связи за рубежом. После этой потери боевики не сразу оправятся.

Сергей Леонтьев, президент Пробизнесбанка. Хочется верить, что смерть Хаттаба — результат активных действий ФСБ. Тем более что на этом фронте у нас давно не было побед. Но до окончательной победы еще далеко.

Александр Щекочихин, генеральный директор Михайловского ГОКа. Смерть Хаттаба похожа на одинокую игрушку на новогодней елке. Гибель одного полевого командира ничего не решает. Необходимо менять систему управления и политический режим в республике. Там нужно брать под контроль коррупцию и взяточничество — и не кичиться смертью одного террориста.

Дмитрий Удрас, член совета директоров холдинга "Новое содружество". Чечня — вопрос скорее политический, чем военный. Военным не дают действовать. Наши ребята могли навести порядок в Чечне за несколько недель, если бы им развязали руки. Раз этого не произошло, значит, война кому-то очень нужна. А полевые командиры, пусть даже и такие харизматические личности, как Хаттаб,— всего лишь пешки в чьей-то большой игре.

Ирэн Коммо, генеральный директор Европейского делового клуба в России. Смерть, как и жизнь, одного полевого командира не все решает. На его место придет кто-то другой. Просто у России до сих пор так и не появилось реальных планов и идей, способных перевесить все то, что предлагают боевики.

Андрей Коркунов, председатель совета директоров Одинцовской кондитерской фабрики. Там, где вращаются большие деньги, может быть все, в том числе и убийство. Но смерть Хаттаба не ускорит нашу победу: убили одного, придет на его место другой. Такое место пустым долго не будет, желающих его занять очень много.

Алексей Митрофанов, депутат Госдумы. Хаттаб — не крупная и уж тем более не главная фигура. Его смерть не ускорит победы, но выгодна для нас: он иностранец, а не местный. А вот смерть старых местных вожаков для нас невыгодна: на их место придут волчата, лишенные даже налета культуры, с совершенно другой психологией — настоящие отморозки. Они разобьются на группки по пять-шесть человек — попробуй их отлови.

Геннадий Райков, лидер парламентской группы "Народный депутат". Так уже бывало, что усопший боевик снова воскресал. Так что у меня есть сомнения. К тому же смерть Хаттаба — это существенный вклад в победу, но все равно не самый главный. Хорошо, если это результат нашей спецоперации — значит, могут. Но если это результат внутренней разборки, тоже неплохо — значит, у них там разброд и шатания.

Михаил Алексеев, заместитель председателя правления Росбанка. В способность спецслужб установить порядок в Чечне верится с трудом. Хотя в новейшей истории есть свидетельства того, что при наличии политической воли такая задача вполне осуществима.

Игорь Бухаров, президент Гильдии московских рестораторов. Чеченцы — народ пассионарный, им и без войны трудно усидеть на месте. Значит, их надо цивилизовывать мирной жизнью, а в этом деле без больших финансовых вливаний не обойтись. А демонстрацией мертвых тел предполагаемых Хаттабов мира не достичь. Личность в истории — большое дело, но до определенного момента.

Сергей Ковалев, правозащитник, депутат Госдумы. В партизанской войне нельзя победить. Она будет то затухать, то разгораться с новой силой. Тем более что федеральная власть не хочет признавать свои ошибки и наказывать своих преступников. Ненависть чеченцев к нам останется. А у меня известие о смерти Хаттаба вызывает тягостное недоумение. Было сообщено, что его смерть наступила в результате агентурно-боевой операции, то есть, проще говоря, парня отравили! Без суда и следствия. И гордиться отравлением нельзя, тем более президенту страны.

Александр Хандруев, вице-президент фонда "Реформа". У молодого поколения чеченцев война сидит в крови. Я не сомневаюсь, что Хаттаб убит, но ничего не закончено. Придут другие сотни, тысячи и будут воевать. Надо создать в Чечне рабочие места, какие-то куски земли для обработки и особо не вмешиваться. Нехитрое дело — мочить террористов в сортире, но для этого сначала надо хотя бы построить нормальные цивилизованные сортиры.

Сергей Борисов, президент Российского топливного союза. Федеральные войска находятся в плачевном состоянии. Нам бы сначала мобилизовать свои силы и укрепить их настоящими профессионалами, а потом говорить о скорой победе.

Александр Калита, член Совета федерации от Ульяновской области, генерал-майор. Процесс пошел. Я это говорю не как посторонний наблюдатель, а как человек, сам принимавший участие в тамошних делах. Как говорится, окружение делает короля, а окружение чеченских "королей" бросает их и сдается. Не сомневаюсь, что Хаттаб убит, а те, что пытаются еще воевать, уже сломлены морально, сломлен их дух. Эту историю мы уже проходили: басмачи, Западная Украина, Прибалтика. Можно прятаться в скалах и бункерах, но это не продлится вечно.

ВОПРОС НЕДЕЛИ / ГОД НАЗАД

Что ваши дети знают о войне?

Леонид Рокецкий, член Госсовета, экс-губернатор Тюменской области. Мои внуки знают то, о чем в книгах и в фильмах не говорят. Что солдаты на фронте голодали и воевали без сапог, в одних портянках.

Владимир Жириновский, вице-спикер Госдумы. Историю Великой Отечественной войны мой сын узнавал из рассказов деда, боевого генерала. Мой сын понимает, что война — самое отвратительное явление в человеческой жизни. Теперь он это знает и не понаслышке: он видел разбомбленные города Ирака и Югославии, помогал искалеченным в Чечне молодым парням.

Андрей Николаев, председатель комитета Госдумы по обороне. Мои дети выросли в семье потомственных военных.

Михаил Ульянов, актер, режиссер. Моя внучка, которой 16 лет, мало что знает об этом. Дома я ей рассказываю о войне, но она выходит к подругам, а там, видимо, другое отношение к истории.

Сергей Благоволин, председатель совета директоров инвестиционного банкирского дома "Финпром". Моя дочь выросла в эпоху советских школ, когда о войне не рассказывал только ленивый.

Александр Осовцов, вице-президент Российского еврейского конгресса. Старший сын знает про войну от деда, который прошел ее всю в разведке. А младший, которому четыре, получает информацию о войне в виде рекламы шоколада, где милый шеф гестапо Мюллер вежливо просит отломить ему еще кусочек.

Владимир Штернфельд, президент компании "Штерн-цемент". Моей внучке 17 лет, и она знает все о том горе, которое принесла война. В нашей семье погибли 40 родственников.