Один из ведущих российских экспертов в области стратегических вооружений руководитель Центра проблем стратегических ядерных сил Академии военных наук, старший советник Центра политических исследований (ПИР-Центра) генерал-майор ВЛАДИМИР ДВОРКИН заявил корреспонденту Ъ ИВАНУ Ъ-САФРОНОВУ, что единственным достоинством нового договора является то, что он закрепляет равный ядерный статус России и США.
— Как вы оцениваете новый российско-американский договор о сокращении стратегических вооружений?— Единственное достоинство договора состоит в том, что он закрепил практически равный ядерный статус России и США, а также дает возможность продолжения на десятилетний период его действия диалога между Россией и США по вопросу сокращения их ядерных потенциалов. Безусловно, служит он и обеспечению стабильности как в российско-американских отношениях, так и в в мире. А в остальном я не вижу особых достоинств, поскольку, по существу, новый договор зафиксировал односторонние планы развития ядерных сил США и Россией.
— Зачем же сейчас нужно было заключать новый договор, если до 2009 года между Россией и США будет действовать СНВ-1?
— Договор СНВ-1, заключенный в 1991 году и вступивший в силу в 1994 году, устанавливал потолок в 6 тыс. ядерных боезарядов для каждой из сторон. На этот уровень Россия и США вышли в декабре прошлого года. Новый договор определяет потолок в 1,7-2,2 тыс. боезарядов, и это очень важный шаг на пути дальнейшего снижения ядерной угрозы.
— Одни считают новый договор прорывом в российско-американских отношениях, другие — провалом.
— Сейчас очень трудно прогнозировать дальнейшее развитие событий, поскольку источником непредсказуемости военно-политической ситуации в мире являются прежде всего США. В 1997 году в Хельсинки Россия и США договорились о том, что в основе всех будущих соглашений по СНВ будут необратимые сокращения, в том числе — там так и записано — ликвидация ядерных боезарядов. В нынешнем договоре ничего такого не написано: не захотели США. Или другой пример. В 1999 году в Кельне стороны согласились с тем, что договор по ПРО является краеугольным камнем стратегической стабильности, соглашение было подписано руководителями двух государств, которые были согласны с тем, что нужно придать новую основу и жизненную силу договору по ПРО. Но не прошло и двух лет, как США совершили крутой пируэт в этой области.
— Какой из двух сторон пришлось пойти на большие уступки? Известно, что новый договор не содержит условий и механизма контроля за его выполнением, на чем всегда настаивала Россия.
— Действительно, новый договор механизма проверки не содержит, но в то же время существующего механизма этот договор не разрушает, поскольку СНВ-1 будет действовать до 2009 года. А в декларации, которая будет также подписана, сказано, что стороны за год до окончания срока действия договора СНВ-1 будут решать вопрос о том, сохранять ли его дальше или нет, целиком сохранять или какие-то отдельные положения. На протяжении этого периода, а я думаю, что и дальше, будет действовать вся система контроля, включая инспекции на местах, которая была заложена в договоре СНВ-1. Это очень важное обстоятельство.
— В прежних договорах подробно прописывалось, что и как должно сокращаться. Сейчас же всего на трех страницах говорится лишь об общих параметрах сокращения.
— Был заключен 500-страничный договор СНВ-1, СНВ-2 был уже многократно короче договора СНВ-1, потому что вся система инспекций и система мер доверия была заложена договором СНВ-1. А сейчас никто и не рассчитывал на многостраничный договор. У меня не было ожиданий, что американцы пойдут на уступки в области складирования вооружений. Зачем им это нужно? Какие аргументы есть у России, которыми можно было бы надавить на американцев? Ведь любой договор — это бартер. Ты — мне, я — тебе. Сейчас России нечего отдать. Потому что Россия заранее провозгласила, что она доведет свои ядерные силы до 1,5 тыс. ядерных боезарядов.
Кроме того, в наших планах развития ядерных сил была, по существу, воплощена авантюра Квашнина (начальник Генштаба ВС РФ.— Ъ), связанная с резким сокращением наземной составляющей. А ведь именно наземная составляющая всегда была основным аргументом на переговорах с американцами: они были озабочены нашими мобильными комплексами и тяжелыми ракетами. В этих условиях мы могли что-то разменивать. По СНВ-1, например, договорились о том, что мы ликвидируем половину тяжелых ракет РС-20 — с 308 до 154. Были различные ограничения на позиционные районы и на пункты постоянной дислокации мобильных комплексов. Это то, что мы могли предлагать в обмен на уступки США. Сейчас этого не было. Ясно было, что американцы никогда не отступят от своей позиции: в зачет идут только оперативно развернутые боезаряды на носителях. Так оно и вышло.
— Зато теперь Россия имеет возможность оставить в составе своих ядерных сил вызывавшие у Вашингтона большую озабоченность 154 ракеты РС-20, имеющие по десять боеголовок каждая, которые по договору СНВ-2, если бы он вступил в силу, было необходимо полностью уничтожить к концу 2007 года.
— Да, мы имеем возможность продлевать срок их нахождения на боевом дежурстве и поддерживать баланс ядерных сил с США. Но это время закончится к 2015 году. На смену РС-20 должны прийти новые комплексы "Тополь-М". А вот что касается развертывания этих ракет, то здесь все зависит от президента и правительства: сколько денег будет выделено, столько и будет у России "Тополей".