|
Одна большая клака |
 |
| Современные российские клакеры ничуть не хуже футбольных болельщиков |
Каждый, кто бывал в Большом театре, знает эти аплодисменты — оглушительно громкие и утомительно длительные, сопровождаемые утробными выкриками "Браво!". Если спектакль удачен, они переходят в овацию, если нет — продолжаются ровно столько, чтобы артист успел откланяться нужное число раз. И это при том, что хлопающих всего человек тридцать. О других секретах клаки Большого рассказывает корреспондент
"Денег" ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Клака — "группа людей, нанятых для создания искусственного успеха (или провала) актера или целого спектакля". Патрик Шеро, создатель фундаментальной энциклопедии театра, утверждает, что клака родилась вместе с профессиональным театром нового времени усилиями театральных антрепренеров. Наибольшего расцвета она достигла в оперной Италии позапрошлого века, когда ни один певец или композитор не мог рассчитывать на успех, не заручившись поддержкой городской клаки.
Сыры у подъезда
Сами они предпочитают называть себя не клакерами, а поклонниками. Считается, что в Советском Союзе они произошли от "лемешисток" и "козловчанок" 30-х годов, то есть фанатичных поклонниц теноров Сергея Лемешева и Ивана Козловского. Балетоманы также делились на группы. Больше всего обожателей было у Галины Улановой и Марины Семеновой — непримиримые "семеновцы" и "улановцы". Свои фанаты были также у Ольги Лепешинской, Алексея Ермолаева, семьи Мессерер и даже у орденоносной Софьи Головкиной.
Со временем установились негласные правила: артист был обязан снабжать своих поклонников билетами или пропусками и поддерживать дружеские отношения с активистами. Особо приближенные допускались в дом, бывали на дачах, помогали в делах.
Поклонники гордились своей причастностью к частной жизни кумира. И, разумеется, никогда не использовали ее в коммерческих интересах. Согласно все тем же неписаным законам, недопустимо было спекулировать именными пропусками и билетами, чтобы не подвести кумира.
 |
| Прийти в себя после такого адажио Соня Гайдукова может только благодаря активной помощи клаки |
Делать успех кому-либо, кроме "своего", "сырам" и в голову не приходило, но бывать на спектаклях конкурентов не возбранялось. "Сырам" полагалось также разбираться в балете, нормой было, если человек мог без запинки назвать состав, дирижера и казусы любого спектакля десятилетней давности.
Когда не удавалось получить пропуск на спектакль, а билета не было, "сыры" прибегали к разным способам проникновения в театр. Можно было заплатить билетершам (рубль на входе, еще рубль — на ярусе, чтобы пустили в ложу), а можно было прорваться через контроль в тщательно организованной суматохе — это называлось "протыр". Непосредственно после "протыра" прятались в туалете, а в ложу проникали уже после начала спектакля.
Хребет на сцене
Золотой век балета Большого оказался и золотым веком советской клаки. В 60-70-х у каждого премьера или балерины были мощные группы поддержки, или "министерства", как их называли. Отношения между артистами и поклонниками складывались почти родственные (известна история, как одна фанатка регулярно подкармливала своего кумира у служебного подъезда бутербродами), зато между "сырами" разных артистов дело едва не доходило до вражды. Спор, кто лучше танцует Спартака — Васильев или Лавровский,— мог запросто перерасти в мордобой.
Самые крупные "министерства" были у Майи Плисецкой и у супружеской пары Екатерина Максимова--Владимир Васильев. Поклонники Максимовой не очень-то жаловали "плебея" Васильева, а фанатки танцовщика — его жену-"задаваку", но им приходилось сосуществовать мирно, поскольку обоими кланами умело управляла строгая мать Максимовой Татьяна Густавовна.
Не все звезды баловали своих обожателей пропусками, а тем более билетами. Майя Плисецкая частенько ворчала, впрочем вполне добродушно: "Не надоело вам ходить? Пусть кто-нибудь другой на меня посмотрит",— и перекладывала заботу о пропусках на плечи особо доверенных поклонников. Зато неизменно интересовалась их жизнью и про каждого знала все. Марис Лиепа со своими фанатками был предупредителен, Михаил Лавровский — беспечен и прост. Почитатели Натальи Бессмертновой смешались с поклонниками "Грига" — в балетах своего мужа Юрия Григоровича она была особенно хороша.
 |
| Бескорыстная любовь к Николаю Цискаридзе объединила идеалистов-"шестидесятников" и прагматиков-"восьмидесятников" |
В безвременье 80-90-х кончились художественные события. Новое поколение артистов заметно уступало прежним кумирам, но страсти не утихли, как не исчезли поклонники. Напротив, именно в это время стала формироваться их новая популяция. Участились обструкции — особенно на рубеже 90-х, когда поколение малоодаренных ставленников Юрия Григоровича (вроде Марии Быловой или Натальи Архиповой) тормозило карьеру юных дарований (вроде Надежды Грачевой или Галины Степаненко).
Обструкции были в том числе как бы случайными — или во время лирического адажио вдруг со звоном падали ключи, или на кого-то нападал припадок кашля, или на криках "браво" нарочно путали фамилию (танцует, допустим, та же Былова, а из зала вопят: "Тимофеева, браво!").
Что же касается откровенного протеста, то самым эффектным трюком было выкидывание на сцену веника вместо букета. После одного такого случая дирижер Жюрайтис разнервничался, бросил палочку и ушел из ямы; успокаивать его пришлось минут пять, хотя балерина Былова, обладавшая канатными нервами, была готова тут же вернуться на сцену. Рассказывают также об изощренной выдумке поклонницы по прозвищу Девятая Колонна (так ее прозвали за мощь и рост) : она завела будильник, спрятала его на четвертом ярусе и спокойно заняла место в бельэтаже. Расчет оказался точным: будильник сработал во время тишайшей и проникновеннейшей сцены сумасшествия Жизели, которую танцевала соперница кумира Девятой Колонны. Найти будильник не смогли, сцена была сорвана. Впрочем, эскапады бывали и раньше. Суламифи Мессерер, тетке Майи Плисецкой, как-то на поклонах вручили роскошную коробку конфет, в которой оказался... рыбий хребет. Оказалось, что подарок преподнесла фанатка ее партнера, которого балерина чем-то обидела.
Страсти в зале
Нынешняя клака Большого — это три разнородные группы. Первая — "бабулечки", то есть фанаты эпохи 60-х (среди них попадаются и вовсе реликтовые экземпляры, например поклонницы Марины Семеновой, которой сейчас 94 года). "Бабулечек" — бывших бухгалтерш, переводчиц, учительниц и прочей разночинной интеллигенции — человек двадцать. В театре они появляются нечасто — на премьерах и генеральных репетициях, когда танцуют ученики их кумиров и иногда по зову сердца (сердца "бабулечек" наиболее чувствительны к Николаю Цискаридзе и Марии Александровой). В экстренных случаях старую гвардию вызывают кого-нибудь "поддержать". Денег за это "бабулечки" не берут. К ним все относятся с нежностью, как к носителям славных традиций. Главный администратор Большого, сам из бывших поклонников, хоть и ворчит, но неизменно выписывает им пропуска.
Вторую группу составляет клака в традиционном значении этого слова, то есть те, кто работает небескорыстно. Ее клиенты в основном оперные артисты. Из балета — только Анастасия Волочкова. Состав этой группы непостоянный, хотя лидеры известны. Разумеется, они не слишком разговорчивы. В получении наличных денег не признается никто. Чаще всего берут "борзыми щенками" — билетами, которые перепродают. Численность своих команд эти люди склонны преуменьшать.
— Кем работаю? Да никем, незаконченное музыкальное образование у меня,— говорит лидер группы Марина.— На что живу? Мужчина содержит. Постоянных людей у меня нет — могу собрать человек десять, которые рады просто сходить в театр. Почему пришла на балет, а не на оперу? Поддержать Сергея Филина, потому что человек, который его поддерживает, помогает мне поддерживать Волочкову. А вообще, честно говоря, половину нашей оперной труппы я бы выгнала. Нет, конечно, есть еще неплохие артисты, но старое поколение в основном.
Третью, самую многочисленную когорту составляют театралы времен 80-х. Всего их человек пятьдесят, три команды. Все солисты Большого, даже второго ряда, охвачены их вниманием. Это требует пристального внимания к внутритеатральной ситуации.
 |
| "Кидоны" Майи Плисецкой славились на весь Советский Союз |
Сами они объясняют свою беспринципность экономическими причинами: билеты стоят дорого; каждый лидер может провести с собой не больше одного-двух десятков людей, а для "полновесного успеха" это мало. Приходится работать по принципу: сегодня ты поддерживаешь моего клиента, завтра я — твоего. Это бывает неприятно: приходится орать "браво" недостойным и нарываться на грубость соседа по партеру: "Тебе сколько заплатили? Я дам больше, чтобы ты заткнулся!"
Но корпоративная этика не позволяет уклониться от "поддержки". Роман Абрамов, лидер "восьмидесятников", рассказывает: "Мы спорили с Володей (Владимир Гайдуков, сын бывшего ректора московской Академии хореографии Софьи Головкиной.— "Деньги"), сколько поклонов после адажио нужно его Сонечке (Софья Гайдукова, ученица академии и внучка Софьи Головкиной.— "Деньги"). Я говорил — пять, он настаивал на семи. Сошлись на шести. Хлопаем, зал молчит, чувствую — Володя идет на седьмой раз. Все смотрят на меня как на сумасшедшего. Конечно, неловко. Но разве я мог предать Володю, моего крестного отца в театре?"
Пустота в кассе
Нынешние поклонники тоже тесно общаются с артистами и обеспечивают своих клиентов аплодисментами независимо от качества их работы. Будущих подопечных высматривают со школьной скамьи. Относятся к ним покровительственно, опекают всячески. При этом сам балет как вид искусства поклонники могут не любить вовсе. "Я люблю оперу. А балет — что? Дрыганье ногами какое-то,— рассуждает Роман Абрамов.— Я стал ходить в балет только из-за Бессмертновой и Григоровича: увидел ее в 'Золотом веке' — и погиб. Но к балетным людям при всех обстоятельствах отношусь с нежностью. Ведь певцу аплодисменты для чего? Потешить тщеславие. А танцовщику они жизненно необходимы — передохнуть перед вариацией".
К театру поклонники относятся как к родному дому, к дирекции — как к соседям по коммуналке. Особенно Роман Абрамов не любит времена директорства Владимира Васильева: "При нем тяжело было. У нас с ним шла война из-за Григоровича, которого он выгнал из театра. Мы все равно ходили постоянно — поддержать артистов. А после спектакля бежали к рампе и кричали: 'Васильева на мыло, долой из театра!' Сейчас отношения с дирекцией идеальные — нам вернули 'Лебединое', 'Легенду'. Но жить стало еще тяжелей".
 |
| Анастасия Волочкова хоть и не всегда похожа на настоящую балерину, зато клака у нее самая настоящая. Своих клакеров она называет друзьями и после выступления обычно благодарит со сцены |
Иксановские меры нанесли ощутимый удар и по спекулянтам, и по "поклонникам". Марина, лидер группы оперных клакеров: Раньше, до Иксанова, перепродажа билетов приносила прибыль. А теперь какие деньги? Ведь спекулянтами делаются не от хорошей жизни — система заставляет. Есть и люди с высшим образованием, даже военные. Но все идет к тому, что это прикроется. Сейчас я могу только устроить стол после спектакля для своей команды — так, бокал шампанского и по бутербродику. И то, если удастся продать пару билетов. Роман Абрамов: При советской власти билет стоил трешку, зарплата у солиста — 400-500. На свой спектакль он мог спокойно купить билетов десять, взять столько же пропусков и раздать их своим поклонникам. Теперь пропусков солистам дают не больше четырех. Билеты я у них просить не могу — совесть не позволяет. (Примы-балерины и премьеры Большого получают гонорар $1000 за выступление при гарантированной норме один-два спектакля в месяц и базовой зарплате 2800 рублей.— "Деньги"). Приходится покупать самому, причем почти на каждый спектакль — всегда кто-то танцует, не мой клиент, так моего друга. А еще цветы и билеты для тех из моей команды, кто не может купить сам. А ведь на каждый спектакль остаются непроданные места — сто и больше. Почему бы дирекции не отдать их нам перед началом? Ведь мы работаем на общее дело — создаем славу Большого.
|
подписи к фото ***
ФОТО 1. (Клакеры аплодируют у барьера)
ФОТО 2. (Волочкова с микрофоном)
ФОТО 3. (Плисецкая в цветах)
ФОТО 4. (Гайдукова в "Дон Кихоте" в поддержке)
ФОТО 5 (Цискаридзе кланяется)
ФОТО 6 (если Семенова старая) Поклонники 94-летней Марины Семеновой и сейчас хранят ей верность
(если Семенова молодая) Поклонники Марины Семеновой сохранились до сих пор. А "поддерживают" они уже ее учениц