Верховный суд (ВС) Татарстана не выпустил из-под стражи экс-главу Татфондбанка, депутата Госсовета республики Роберта Мусина, которого следствие считает причастным к мошенническому хищению у Центробанка 3,1 млрд руб. Адвокат господина Мусина добивался перевода подзащитного на домашний арест, ссылаясь на положения УПК, согласно которым заключение под стражу подозреваемого в преступлении в сфере предпринимательства «не может быть применено». Однако ВС отклонил его жалобу. Защитник не исключает, что будет оспаривать данное решение в вышестоящей инстанции.
Фото: Михаил Соколов, Коммерсантъ / купить фото
Вчера ВС Татарстана рассмотрел апелляционную жалобу бывшего председателя правления Татфондбанка (ТФБ), депутата Госсовета Татарстана 52-летнего Роберта Мусина. В ней он выразил несогласие с постановлением Советского райсуда Казани, который ранее по ходатайству следствия заключил его под стражу в рамках расследования дела об особо крупном мошенничестве (ч. 4 ст. 159 УК РФ) с 3,1 млрд руб., привлеченных у Центробанка. Господин Мусин попросил ВС изменить меру пресечения на домашний арест.
Роберт Мусин является одним из основателей ТФБ, созданного в августе 1994 года. По состоянию на 26 января 2017 года через ООО «Новая нефтехимия» он контролировал 17,3% акций банка. Председателем правления банка господин Мусин стал год назад, сменив на этом посту Марата Загидуллина, назначенного на аналогичную должность в банк «Советский», санатором которого был определен ТФБ. Роберт Мусин также является бенефициаром казанского Татагропромбанка и нижегородского Радиотехбанка. Господин Мусин в разные годы возглавлял министерство финансов Татарстана и был председателем совета директоров Ак барс банка. По итогам 2015 года как депутат задекларировал 70,4 млн руб. личного дохода, доход супруги составил 87,9 млн руб.
В заседании ВС господин Мусин участие не принял — через адвоката он передал ходатайство о рассмотрении жалобы без него, не объяснив причины.
Роберт Мусин был отстранен от руководства ТФБ 15 декабря прошлого года решением ЦБ, который тогда ввел в банке временную администрацию. По итогам ее работы ЦБ 3 марта решил отозвать у ТФБ лицензию. По оценке ЦБ, «дыра» в капитале ТФБ составляет 97 млрд руб., а расходы на его санацию составили бы 220-230 млрд руб. Проблемы, возникшие в банке, в ЦБ объясняют тем, что 65% кредитов он предоставил структурам, связанным с бизнесом собственника, которые в основном находятся в состоянии банкротства.
Уголовное дело о хищении средств ЦБ было возбуждено 16 февраля этого года в республиканском УФСБ в отношении «неустановленных лиц». 3 марта руководитель СУ СКР по Татарстану Павел Николаев возбудил дело непосредственно в отношении Роберта Мусина.
Как говорится в материалах дела, «Мусин в неустановленное время в неустановленном месте, действуя в целях хищения денежных средств, подписал от имени Татфондбанка два соглашения» о переуступке долга «Нижнекамскнефтехима» по кредиту ТФБ двум компаниям — ООО «Новая нефтехимия» на сумму 1,8 млрд руб. и ООО «Сувардевелопмент» на 2,2 млрд руб. При этом сведения о наличии кредитного договора с «Нижнекамскнефтехимом», по данным следствия, как «высоколиквидный актив» Татфондбанк предоставил в ЦБ, чтобы привлечь у него кредит на 3,1 млрд руб. «В результате преступных действий Мусина и неустановленных лиц ПАО „Татфондбанк“ на основании недостоверных сведений о залоговом имуществе созданы условия для получения заранее невозвратного кредита»,— говорится в деле. Следствие считает, что деньги ЦБ «были переведены на расчетные счета аффилированных организаций ПАО „Татфондбанк“».
Адвокат господина Мусина Алексей Клюкин в ВС заявил, что основания для заключения его подзащитного под стражу следствием «конкретными доказательствами не подтверждены». Основываясь на версии СУ, он считает, что «вопрос идет исключительно о предпринимательской деятельности», а потому постановление райсуда об аресте Роберта Мусина «находится в прямом противоречии» с ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ. В ней сказано, что «заключение под стражу не может быть применено в отношении подозреваемого или обвиняемого, если преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности». Сослался защитник и на постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 №41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога», в котором говорится, что суд при принятии решений «во всех случаях» должен выяснить, «в какой сфере деятельности совершено преступление». Постановление допускает заключение под стражу только если помимо предпринимательского мошенничества речь идет о подозрениях в других преступлениях. «Из текста постановления (Советского райсуда.— „Ъ“) не видно, что суд первой инстанции выяснял этот вопрос. Мой подзащитный в совершении какого-либо иного преступления не обвиняется»,— заявил господин Клюкин. Адвокат выразил мнение, что и при избрании домашнего ареста цели следствия «будут соблюдены».
Однако ВС принял решение оставить апелляционную жалобу без удовлетворения.
«Мы еще не решили об обжаловании (данного решения в кассационной инстанции ВС.— „Ъ“), но этот вариант не исключается»,— сказал господин Клюкин „Ъ“ после заседания.