У основателя "Кинотавра" Марка Рудинштейна три коронные темы. Первая — прямые или косвенные, откровенные и завуалированные сопоставления с Каннским кинофестивалем. Вторая — то, что главное на "Кинотавре" — кино, а не развлечения и тусовочный угар, как может показаться неискушенному стороннему наблюдателю. А третья тема, ставшая особенно актуальной в тот краткий период, когда Рудинштейн пытался отойти от личного руководства фестивалем,— пожелание, что когда-нибудь "Кинотавр" перестанут так тесно связывать с именем конкретного человека и бесперебойное функционирование фестиваля не будет от него зависеть.
Основатель
Легче поверить в то, что "Кинотавр" сравнится с Канном, как Эллочка Людоедка с дочкой Вандербильда, чем в возможность его существования отдельно от имени Рудинштейна. Уроженец Одессы, администратор Росконцерта, имевший в активе одну отсидку, человек недюжинной сметки и энергии, Марк Григорьевич Рудинштейн в конце 80-х организовал в Подольске пару рок-фестивалей, а в 1990-м — фестиваль "Некупленное кино", который в следующем году плавно переместился в Сочи и перетек в "Кинотавр". Как говорил впоследствии Рудинштейн, фестиваль "появился как раз в тот момент, когда в прокате практически не было отечественных фильмов. Мне очень хотелось показать, что наше кино все-таки не умерло. Ведь кризиса кинематографического производства у нас никогда не было, хотя писали и говорили о нем все. Просто нужно было вытащить на телевидение американскую и мексиканскую шелуху, вот и кричали о гибели родного кинематографа".
 |
Все уже оплакивали утраченную камерность фестиваля-междусобойчика, но в 2000-м Рудинштейн опять вернулся (в должности президента группы компаний "Кинотавр") и признал допущенные в минувшем году ошибки: "У финансистов прошлогоднего фестиваля появился административный зуд, да еще сказалась нехватка опыта. Вот и превратилось все в 'Славянский базар'! Я лишний раз убедился: от добра добра не ищут". Теперь Рудинштейн провозглашает в качестве самого привлекательного свойства "Кинотавра", что ничего нового, кроме разве что фильмов, от очередного фестиваля ожидать не приходится.
Деньги
Действительно, чем может один "Кинотавр" принципиально отличаться от другого? Во-первых, материальным положением, количеством денег. На время "Кинотавра" Сочи превращаются в город контрастов, где новорусский размах соседствует с рудиментами советской бедности. Те гости и участники фестиваля, кто не стеснен в средствах, тратят в прибрежных ресторанах несусветные деньги, потому что цены в некоторых из них уверенно догоняют, а иногда обгоняют московские без всякой связи с качеством обслуживания. При этом если в Москве есть еще какие-то занятия, кроме посещения общепита, то на "Кинотавре" их крайне мало. "Здесь тебя раскручивают на какие-то сумасшедшие бабки!" — поражался несколько лет назад член жюри Павел Лунгин, небедный французский кинематографист.
Пару лет назад нашлись дополнительные резервы для "раскручивания на бабки" и простых сочинских жителей и отдыхающих. На площади перед Зимним театром, где проходят открытие, закрытие и конкурсные показы, был сооружен киноэкран площадью 200 кв. м. Но дело не в экране, перед которым каждый вечер зрителям приходится за час занимать место на бесплатном просмотре. Вокруг площади выросли ряды ларьков и забегаловок.
Пасущаяся на фестивале пресса и участники из немаститых еще кинематографистов мгновенно могут оценить текущий уровень благосостояния "Кинотавра" по количеству и качеству бесплатного питания в "Жемчужине". В тяжелые годы питание было одноразовым и по виду сильно смахивало на объедки. Номера в советской гостинице "Жемчужина" плохие, поэтому уважающие себя люди живут в более соответствующей мировым стандартам гостинице "Рэдиссон-Славянская".
Интриги
Впрочем, все эти неполадки в пробирной палатке должны отойти на второй план перед рудинштейновским девизом о том, что важнейшим является кино. "Кинотавры" разных лет различаются количеством фильмов, при этом качественные различия отходят на второй план. Критики, конечно, любят рассуждать: "В этом году программа сильная, в прошлом году программа была гораздо слабее". Но все это субъективные впечатления. Каждый раз в конкурсе есть и полный отстой, и фильмы, приличные даже по мировым меркам. Просто когда нашим режиссерам удается наснимать побольше, то и разделов конкурсной программы на "Кинотавре" становится больше. Например, в неурожайном 2000 году, когда кинопроцесс совсем обмелел, пришлось отказаться от программы конкурса "Дебют", и новички получили возможность поучаствовать во "взрослом" конкурсе, для которого иначе не набралось бы кворума. В этом году фильмов много, и "Кинотавр" учреждает в конкурсе отдельную программу "Зрительский взгляд", возвращаясь, таким образом, к своей давней практике. В начале существования фестиваля конкурс тоже делился на "кино для всех" и "кино для избранных", что правильно: с удалением фильмов "для ПТУ и домохозяек", по выражению Рудинштейна, в отдельный отстойник конкурсная программа становится не такой разношерстной.
Однако приведение конкурсной программы к примерно одинаковому уровню не слишком облегчит работу жюри, потому что оно зачастую руководствуется отнюдь не качеством фильмов. Рудинштейн не упускает случая заявить, что не имеет никакого влияния на членов жюри, и если берется оценивать художественные достоинства конкурсных фильмов, то подчеркивает, что это всего лишь "точка зрения обыкновенного киномана". Но несмотря на демонстративную беспристрастность его руководителя, в плане распределения призов "Кинотавр" оставляет двойственное ощущение. Пойдешь на заключительную пресс-конференцию Рудинштейна — впечатление чудесное: милейший человек, жизнь положил на развитие российского кинематографа. Пойдешь на закрытие и послушаешь имена лауреатов — впечатление такое, будто тебя оплевали. Конечно, на любом фестивале любое решение жюри почти всегда вызывает недовольство более или менее значительной группы лиц. Но на "Кинотавре" ухитряются делать так, что даже логичные и честные решения жюри выглядят как результат каких-то закулисных махинаций. Впрочем, в откровенном давлении иногда просто нет надобности: ясно же, что если картину Сергея Соловьева "Нежный возраст" в прошлом году приехал представлять ее продюсер Никита Михалков, человек слишком занятой, чтобы ездить куда-либо просто так, то надо его уважить. Вот и уважили главным призом — "Бриллиантовой розой". Александр Сокуров тоже не любитель пустых поездок — на "Кинотавре" в 1999 году отказался принять Гран-при за фильм "Молох", потому что более главный по значению приз "Бриллиантовая роза" достался "Блокпосту" Александра Рогожкина, и Сокуров усмотрел в решении жюри какие-то политические мотивы. А на позапрошлом фестивале награждение двумя основными призами фильмов компании "НТВ-Профит" "Лунный папа" и "Русский бунт" было расценено некоторыми как акт солидарности с попавшим за решетку Владимиром Гусинским. Все эти скандалы и скандальчики, однако, предназначены для того, чтобы лишний раз подтвердить сходство Сочи с Канном: у нас все как у людей.
Гости
Рудинштейн, уже привыкший считать "Кинотавр" Каннским фестивалем в миниатюре, вдруг столкнулся со странной проблемой. Оказывается, для некоторых наших режиссеров существуют и другие, более привлекательные фестивали — и не только международные, но и российские. Например, Московский международный, без склоки с которым "Кинотавр" в последние годы не обходится. В 2000 году из конкурса в последний момент была изъята "Свадьба" Павла Лунгина, вошедшая потом в московский конкурс, а в прошлом году ММКФ увел у "Кинотавра" "Место на земле" Артура Аристакисяна, уже даже заявленное в каталоге. Проблема эта выеденного яйца не стоит, потому что, согласно регламенту, "Кинотавр" — внутрироссийский фестиваль. И ничто не мешает любому фильму из его конкурсной программы смело участвовать в любом международном фестивале. Но иностранных продюсеров смущает параллельное присутствие в Сочи еще и международного фестиваля — они боятся, как бы их картины темной сочинской ночью не лишились фестивальной невинности.
Иногда кажется, что международный фестиваль (в этом году уже девятый) проводится лишь для предлога, под которым можно выписать в Сочи иностранных звезд. Каждое лето начинается с объявления имен тех, кого Рудинштейн ждет в этом году. Но фестиваль идет, а Стефания Сандрелли, Джейн Биркин и Клаудия Кардинале все не едут и не едут: то нога сломалась, то запой начался. Жерару Депардье, однако, запой не помешал приехать, и актер хоть и нетвердо держался на ногах, но зато поразил всех непринужденностью общения. Так что в этом году с Депардье снова ведутся переговоры, поскольку Сочинский международный фестиваль откроется премьерой его нового фильма "Астерикс и Обеликс: Миссия 'Клеопатра'". Но даже если заграничные знаменитости приедут, то как раз они-то и окажутся свадебными генералами — украшением стола на дружеской пирушке Марка Рудинштейна, 13-й год подряд отмечающего то радостное обстоятельство, что отечественный кинематограф еще не умер.
ЛИДИЯ МАСЛОВА