|
Нефть по гамбурцеву счету |
 |
Город двух улиц
На Вал Гамбурцева я пытался попасть уже в третий раз. Первые два раза отменялись по банальной причине: от офиса "Северной нефти" в городе Усинске до Хасырейского месторождения, где идут основные работы, примерно 200 км. Попасть туда в более или менее теплую погоду (иными словами, выше нуля по Цельсию) можно только на вертолете, который летает на Вал не каждый день и только при нормальных метеоусловиях. Погода в Усинске меняется раз в два часа, но в основном это вариации между "сильным ветром" и "снегом с дождем".
В самолете, летящем из Москвы, мы разговариваем с гендиректором "Северной нефти" Александром Самусевым.
— Вообще,— говорит он,— в Усинске довольно удобно работать. Обычно на Севере люди веками выживают. Их почти не интересуют никакие изменения. Нефть тут добывают, дом ли строят, дорогу ли тянут — это для них временное, на выживании это ведь мало отражается. А в Усинск люди ехали работать. Тут понимают, зачем что-то нужно менять.
В Усинске нет гостиниц. Единственную уже который год пытается достроить главный конкурент "Северной нефти" — "ЛУКОЙЛ-Коми". Но с месяц назад работы он прекратил: то ли цены на нефть слишком сильно упали, то ли начала действовать лукойловская программа жесткой экономии. Работники "Северной нефти" живут в "гостинице" на третьем этаже собственного офиса в Усинске. Минимум три звезды этому отелю можно дать уверенно.
Хотя дольше пяти минут на автомобиле в Усинске решительно некуда ехать, в городе много такси. Таксист объясняет это просто:
— Вы тут зимой не были. Иногда и сто метров пешком пройти очень трудно. Я вот один раз ноги отморозил, пройдя двести метров от подъезда до подъезда. Единственное спасение — такси, тем более летом.
— А что "тем более"?
— Э-э-э, да вы тут и летом не были. Мошка и комары. Единственное спасение — тоже такси. Или жара +40° — это в июле: комары и мошка от нее дохнут.
Что происходит на полярном круге с людьми в +40° С, мне объясняют в производственном центре "Северной нефти". Тогда сотрудников вызывают на работу только ночью, благо шесть месяцев в году день от ночи не отличишь: солнце за горизонт не заходит. Зато и остальные шесть месяцев тоже не отличишь.
Год за два
Точка, куда стекается вся нефть, добываемая "Северной нефтью" на Севере, находится в 15 км от Усинска — на так называемых головных сооружениях. Головные сооружения расположены прямо посреди Усинского нефтяного месторождения. Оно в десять раз больше Вала Гамбурцева, но уже практически истощено. Тут нефть не столько добывают, сколько доводят до товарного состояния и направляют в трубопровод "Транснефти".
В офисе начальник участка Михаил Гаранин обсуждает с коллегами, как лучше запускать трубопровод от Вала Гамбурцева до головных сооружений. Когда в марте 2001 года "Северная нефть" представила на конкурс по Валу Гамбурцева свое ТЭО, ей практически никто не поверил — межпромысловый трубопровод и промышленные скважины на Хасырейском и Черпаюском месторождениях нефти компания обязалась построить ровно за год. До сих пор в Москве почти никто не верит, что это возможно, ведь конкуренты, среди которых такие гиганты, как ЛУКОЙЛ и "Сургутнефтегаз", просили на это минимум два года.
— А что,— спрашиваю,— трубопровод построен?
Михаил Гаранин смотрит на меня как на идиота.
— Да мы к июлю уже готовы все запустить! Нужно проводить испытания самого трубопровода, а по бурению мы и так с опережением идем — там все уже готово.
На вопрос о том, как "Северной нефти" удалось сделать за год то, что конкуренты хотели реализовать за два-пять лет, в компании ответить не могут. Им сам вопрос кажется странным — есть производственный план, который выполняется по графику.
В силу планового характера проекта на Вале Гамбурцева на него не повлияло падение цен на нефть. В "Северной нефти" говорят, что, конечно, было непросто, но на сотрудниках это практически не отразилось. Просто рыночная экономика в "Северной нефти" действует на уровне всей компании, а на уровне проектов она плановая. Рынок тут только в одном: прибыль получает тот, кто точно исполнил качественный план.
 |
| По Валу Гамбурцева пешком ходить трудно — ездят в основном на "КрАЗах" и вот таких транспортных средствах |
Вертолетов на аэродроме всего три — два пассажирских Ми-6 и один грузовой Ми-8. Андрей, пришедший в "Северную нефть" месяц назад, говорит, что раньше их тут были десятки.
Впрочем, все развалилось не просто так. Вот, например, предприятие по подготовке нефти. Оказывается, в Усинске ею занимается не "ЛУКОЙЛ-Коми" и не "Северная нефть", а компания, которая вовремя приватизировалась отдельно от всех местных добывающих подразделений. Теперь ее владельцы (как говорят в Усинске, это некие "большие люди из Москвы; они раньше партию 'Наш дом — Россия' организовывали") получают в год не менее $5 млн прибыли: сдать нефть "Транснефти" мимо них пока ни у кого не получается.
— А что,— спрашиваю я у Гаранина,— не боитесь, что Вал Гамбурцева у "Северной нефти" отберут? Ведь все же продолжается, Минприроды и ЛУКОЙЛ до сих пор считают, что вы там не имеете права работать. А вы уже все построили.
— Навряд ли,— задумчиво отвечает Гаранин.— Прошлой зимой еще могли бы — тогда мы еще ничего не успели сделать. А сейчас уже все сделано, все. Они не смогут нас выгнать. Да уже и незачем — поздно в эти игры играть.
Но в офисе при этом разговоре замолкают. Все-таки нелегко дался "Северной нефти" этот год.
Конец трубы
Вертолет Ми-6, который вылетает утром на Вал Гамбурцева, поднимает 14 человек и немного груза. На самом деле это иллюзия: в вертолет можно загрузить ровно столько, сколько он может поднять. У нас груза немного — помимо двух 300-килограммовых вентилей для промысловых скважин и трех поменьше и восьми человек на борт грузятся продукты для вахтовиков. Все — от овощей до питьевой воды. Там, на Вале Гамбурцева, нет и не может быть ничего, кроме нефти, нефтяников, песцов, зайцев, полярных сов и леммингов. Впрочем, иногда зимой на месторождение приходят ненцы-оленеводы — посмотреть, что и как. Вал находится уже не в Коми, а в Ненецком автономном округе. До моря тут 120 км — бывает, и чайки залетают.
Северный полярный круг с борта вертолета виден отчетливо — как ни странно, именно тут перестают расти пятиметровые елки и начинается голая тундра. Она исчерчена профилями — тянущимися от горизонта до горизонта линиями-просеками сетки геофизических исследований. Но чем дальше мы летим от Усинска на север, тем эти линии реже: денег на геологоразведку все меньше.
Геофизики разведывают нефть, взрывая в шурфах на глубине 15 метров небольшие заряды: по взрывам определяется, есть ли на глубине 2-3 км нефть или газ. Если да, в центре месторождения за год бурятся три разведочные скважины — на глубину 4,5 км, чтобы узнать структуру массива. Дальше геологи бурят скважины по контуру месторождения, чтобы узнать его структуру. И лишь потом нефтяники бурят кусты промысловых скважин в разные стороны. На разведку крупного месторождения уходит 8-12 лет, и вся история разведки и добычи видна с вертолета как на карте.
Изредка видны факелы промысловых месторождений и покосившиеся буровые вышки геологов. Одна из них немедленно обнаруживается на Хасырее. Ее оставили тут геологи из "Интанефтегазгеологии" несколько лет назад. Сооружение весом 80 тонн практически разорившаяся организация вывозить не намерена, как и тысячи тонн старых дизелей, труб, строительного мусора. Все это добро, по расчетам Гаранина, "Северной нефти" придется вывозить лет пять.
Но на геологов тут никто не в обиде — нефть Вала Гамбурцева того стоит. Она довольно тяжелая, в ней много парафина и смол, но мало серы. Застывает нефть Вала при температуре +18-20° С. Чтобы она под давлением текла в нефтепроводе, ее нужно подогревать до +22° С.
А вот и сам нефтепровод — серебристая нитка на сваях выходит из-под земли как раз там, где начинаются Заполярье и вечная мерзлота. Зимой рядом с трассой нефтепровода идет зимник — дорога, накатанная по снегу поверх замерзшего болота тундры. Летом — только вездеход и вертолет. А по Валу Гамбурцева мы передвигаемся на экзотическом виде транспорта. Это "Нива" с 1,7-литровым двигателем, на колесах чуть ли не с нее высотой. Двухметровые овраги она преодолевает без труда.
Наконец мы выезжаем на возвышенность, глядя с которой понимаешь, что Вал Гамбурцева — это действительно вал: длиной 50 км, шириной два и высотой метров 150-200. А посреди этой длинной горки из земли торчит метровый вентиль, похожий на водозаборную колонку. Если не знать, что этим вентилем заканчивается труба длиной 3,5 км, начинающаяся на глубине 2,5 км в нефтяном пласте Хасырейского нефтяного месторождения, впечатления никакого.
Гаранин смотрит на меня, выжидая. Газета "Коммерсантъ" написала о конфликте вокруг Вала Гамбурцева с момента его начала более 50 статей. Ради обладания им юристы нефтекомпаний ежедневно ходят в суд. За работу здесь на "Северную нефть" вылиты тонны грязи. Все это время сотрудники "Северной нефти" делали все, чтобы сквозь вот этот неприметный вентиль потекла нефть, а потом превратилась в бензин, тепло, электричество и прибыль, которые окупят этот год.