Шотландская заноза

Британия запустила механизм выхода из Европейского союза. Теперь предстоят трудные переговоры с ЕС, но процесс пошел и сложно представить, что что-то его может остановить. Разве что трудности с Шотландией, правящая Национальная партия которой настаивает: после "Брексита" необходимо снова провести референдум о независимости

Почему снова возник вопрос о национальном самоопределении Шотландии? Казалось бы, только три года назад все жарко обсудили, дружно проголосовали и "на поколение вперед" согласились считать вопрос закрытым. Решить-то решили, но после прошел другой референдум — по "Брекситу". И тут выяснилось, что хоть в целом по Соединенному Королевству сторонники выхода из Европейского союза и выиграли, зато по частям, или, как в самой Британии говорят, по странам, картина оказалась иная: Англия и Уэльс проголосовали за "Брексит", а Северная Ирландия и Шотландия — против.

Это в едином государстве не должно было бы иметь значения, но шотландские националисты во главе с новым лидером Николой Стерджен увидели в новом раскладе шанс для себя. Постановка вопроса у них такая: Шотландия как отдельно взятая страна проголосовала против выхода из ЕС (62 процента). Значит, всенародное волеизъявление Британии не касается Шотландии. Значит, лондонское правительство тащит Шотландию из Европейского союза насильно. Значит, чтобы остаться в Союзе, отвечая отдельному, независимому волеизъявлению шотландцев, стране нужна независимость. Вывод: после "Брексита" нужен новый референдум, и совсем неважно, что прошло всего ничего после первого. 

Стоит отметить, что идея повторного референдума не уходила с шотландской повестки, даже притом что победа противников раскола Британии была в 2014 году вполне убедительной. Шотландская национальная партия (ШНП) хоть и не "партия одного лозунга", но без идеи достижения независимости у нее пропал бы смысл существования. Сейчас же, после 29 марта, когда премьер Тереза Мэй обратилась с заявкой о запуске "Брексита" в соответствии со статьей 50 Лиссабонского договора о ЕС, споры обострились. Для лидеров ШНП это казус белли — Лондон проигнорировал чаяния шотландцев. Национальная партия настаивает: делать это надо сейчас, потом может быть поздно.

Формально последнее слово — проводить или не проводить новый референдум — принадлежит премьер-министру Терезе Мэй, но просто проигнорировать требования националистов она не может. ШНП — это правящая партия в региональном парламенте Холируде и третья по числу депутатов партия в главном парламенте Британии Вестминстере. К тому же сопротивление националистов во главе с их лидером Николой Стерджен ослабляет переговорные позиции Лондона в отношении ЕС. И не учитывать все это — себе дороже. 

На острие атаки

На последних всеобщих выборах 2015 года Шотландская национальная партия забрала себе 56 из 59 мест. Это была убедительная победа, и, как может показаться, она дает право националистам, и прежде всего их лидеру Николе Стерджен, говорить от лица всей Шотландии. Но не все так просто, как кажется. В том числе и в отношении главной героини нынешней интриги — Николы Стерджен.

Она родилась в 1970 году в городке Ирвин в графстве Северный Эйршир в Шотландии в рабочей семье с сильными националистическими настроениями. Ее отец электрик, а мать медсестра-дантист. С рождения впитала идею независимости Шотландии как главную в своей жизни, а вместе с ней и идею социальной справедливости. В этом смысле Шотландская национальная партия идейно близка лейбористской — партии левой, социал-демократической традиции.

Никола получила юридическое образование и начала работать адвокатом в Глазго. Она с детства интересовалась политикой, а самой вступить на поприще профессионального политика ее вдохновила Маргарет Тэтчер, бывшая тогда премьером. 

Только юную Николу вдохновляло не желание следовать во всем примеру "железной леди", а уверенность в том, что женщина-политик может противостоять натиску любых обстоятельств. Под стать этому принципу была избрана и цель: Стерджен вышла на старт политической карьеры с четким убеждением — Шотландией не может управлять правительство консерваторов, "которое мы не выбирали". В интервью радиопрограмме "Женский час" на ВВС она говорила: "У нас целое поколение выросло с идеей, что у тебя нет будущего, кроме будущего безработного, или будущего такого, что только и ждешь, что останешься без работы и средств на жизнь". Речь шла о времени болезненной перестройки британской экономики во время премьерства Тэтчер, с массовой безработицей в промышленных районах и закрытием старых, переставших быть прибыльными предприятий, но и с одновременным разрушением сложившегося устоя жизни. Тэтчеровская "революция" больно задела и Шотландию, и другие регионы. Только выбор Стерджен для себя сделала не интернационалистский, как у лейбористов, а националистический: Шотландия должна иметь независимость и сама распоряжаться своими доходами, сама определять свой курс. Пусть будет справедливость в одной отдельно взятой стране. С этим Никола Стерджен в нежном для политика возрасте 29 лет и прошла в шотландский региональный парламент на выборах 1999 года от национальной партии. И не где-нибудь, а в лейбористском бастионе Глазго. 

Решающий момент политической карьеры наступил для Стерджен, когда в 2004 году после неудач на выборах националисты сменили руководство партии, и ее новый лидер Алекс Салмонд предложил Николе место заместителя, фактически — партнера в политике. Тогда по всей Британии было немало зубоскальства по поводу "рыбного тандема". Салмонд близко к английскому слову, означающему "лосось", а sturgeon значит "осетр". Однако "рыбный тандем" привел национальную партию к крупному успеху: из третьестепенной силы она стала правящей в Шотландии и добилась согласия Лондона на референдум о независимости. Его неуспех в 2014 году привел к отставке Салмонда, зато Стерджен безальтернативно избрали новым лидером партии. А на всеобщих парламентских выборах 2015 года она просто смела остальных кандидатов.

Сейчас Стерджен — один из самых известных британских политиков. По версии ВВС, она самая влиятельная женщина Британии. По версии "Форбс", она на 50-м месте в списке самых влиятельных женщин мира. Ее элегантность, необыкновенная телегеничность, безусловно, влияют и на политический рейтинг. А энергичный напористый стиль публичной полемики заставляет бледнеть на ее фоне даже самых опытных асов дебатов. Семья политику не мешает, скорее наоборот: она замужем за Питером Мюррелом, который является сейчас исполнительным главой ШНП. Они вместе давно, хотя поженились только в 2010 году. Детей в семье нет.

Некоторые противники и даже коллеги упрекают ее в том, что она "слишком серьезная", что ей не хватает гибкости и чувства юмора, столь необходимого в британской политической традиции. Однако близкие друзья уверяют, что это не так. По словам ее подруги и министра культуры Шотландии Фионы Хислоп, у Николы отличное чувство юмора: просто она давно научилась не поддаваться на провокации, держать себя в руках и отвечать только по существу заданного вопроса, чтобы потом не попасть впросак.

Национализм с особенностями

Может показаться, что паровой каток шотландского национализма неостановим. И все же, несмотря на весь задор, у националистов не так уж гладко идут дела, и вопрос о повторном референдуме пока остается подвешенным.

Во-первых, многим просто не хочется заново включаться в полемику, особенно на фоне неясностей с "Брекситом". Опросы, правда, показывают, что у сторонников идеи остаться в составе Британии после "Брексита" меньший перевес над сторонниками независимости, чем он был в 2014 году, но явного преимущества у националистов все же нет. Как язвительно заметил член парламента консерватор Джейкоб Рис-Могг: "Что же вы, дело решено на поколение вперед, а вы снова за референдум. Какие-то у вас непродолжительные поколения — всего в три года". Во-вторых, оппозиционные националистам силы в самой Шотландии, включая и консерваторов, перегруппировались и дают им серьезный отпор. Лидер консервативной партии Шотландии Руфь Дэвидсон упрекает правительство националистов, что они слишком увлеклись вопросом о независимости и не занимаются насущными проблемами страны — здравоохранением, образованием, социальными службами. Она напоминает, что у Стерджен на самом деле нет мандата выступать от лица всего народа, как это можно подумать, послушав ораторов ШНП. Руфь Дэвидсон имеет основания так говорить: она сумела остановить упадок консервативной партии в Шотландии и привести тори к серьезному успеху на выборах в региональный парламент Холируд в прошлом году. Сама Дэвидсон победила кандидата национальной партии в Эдинбурге, а ее партия стала второй силой в парламенте, опередив лейбористов. Один из убойных аргументов против националистов: если вы так добиваетесь независимости, то что же хотите тут же отказаться от нее, вступая в ЕС?

И в этом, безусловно, есть повод для дискуссии.

Шотландский бренд один из самых узнаваемых в мире — виски-скотч, волынки, ткань "шотландка" и мужские "юбки"-килты, и многое-многое другое. Нефтегазовый потенциал Северного моря еще до конца не исчерпан, как и возможности промышленности (например, судостроения) и сельского хозяйства и рыболовства. По туристической привлекательности Шотландия может соперничать с любым другим регионом Европы и даже мира, несмотря на свое северное положение. По площади и населению, кстати, она сравнима с другими малыми странами Европы, но если уйдет в "вольное плавание", то окажется все-таки младшим партнером в ЕС.

Важен и другой аргумент: в случае обретения независимости Шотландия не попадает "автоматом" в Европейский союз. Шотландцев уже предупредили из ЕС, что им придется встать в конец очереди ждущих вступления, не такое это простое дело. Возникнут и вопросы с НАТО: эта структура основывается на принятии членами организации условий "ядерного зонтика" — стратегической защиты, предоставляемой ядерными державами, США в первую очередь, но ШНП придерживается антиядерных принципов, а это несовместимо с участием в Североатлантическом блоке.

В Шотландии базируются и атомные подводные лодки британского флота. Что же, всю базу выводить с потерей рабочих мест и прочими головоломными проблемами? А еще как быть с валютой? Англия не даст шотландцам просто присоседиться к своему фунту. И что станет с королевой, которая является монархом и Англии, и Шотландии?

Националисты от подобных из этих вопросов просто отмахиваются, но многим ясно, что внятного ответа на них нет.

Ирландская головоломка

Для объединенного королевства, запустившего процедуру выхода из Евросоюза, шотландские "заморочки" — отнюдь не единственная проблема, привнесенная "Брекситом". Еще одна — ситуация в Северной Ирландии, и это по степени сложности может стать даже круче. Англичане любят по традиции представлять себя маленьким островом, отделенным от европейского континента, где все не как у людей, даже не по той стороне дороги ездят. Отчасти этот менталитет и сейчас сохраняется и, конечно, был фактором в кампании за "Брексит". Между тем королевство давно уже не остров в геополитическом смысле. Равно как и в прямом физико-географическом: у Британии большая сухопутная граница с ЕС — между британской Северной Ирландией и проевропейской Республикой Ирландия, участником ЕС и Еврозоны.

В фильме "Служили два товарища" накануне штурма Перекопа Анатолий Папанов в роли красного командира объясняет бойцам значение Крыма: "Вот что такое Крым? Так, пУпочка — прикрой ладошкой, и не видно. Но сколько всего там накопилось!" Такой же пупочкой может показаться самая малая страна Соединенного Королевства — Северная Ирландия. Конечно, предыстории разные, и нынешний фон несравним. Напомнило, потому что граница эта не простая, это линия многолетнего конфликта — "ольстерской проблемы", которая долгое время казалась такой же неразрешимой, как, скажем, палестинская.

Ирландская республиканская армия (ИРА) вела подпольную террористическую войну против британских "колонизаторов", в свое время давших независимость южной части Ирландии, но оставивших северные графства с протестантским, пробритански настроенным большинством в составе Соединенного Королевства. Были жертвы, взрывы, убийства и похищения. Была тайная поддержка североирландских "республиканцев" и Ирландией, и со стороны США, где обосновались миллионы выходцев из Ирландии, и со стороны СССР, через Ливию Каддафи — по идеологическим соображениям, как антиимпериалистического "национально-освободительного движения". 

Первая моя журналистская командировка была в Лондон, как раз в разгар террористических актов ИРА на "материке" — в самой Англии. Несколько раз из-за угрозы теракта здание, где был наш офис, эвакуировали. В Москве тогда мы не особо задумывались, кто прав, а кто виноват. По инерции винили британский империализм, но вот за кого быть, кого подавать героем тогдашних сюжетов — с этим была некая неловкость, особенно когда находишься в Лондоне. Кто они, патриоты-борцы или убийцы-террористы? Один из товарищей заметил тогда: а ведь мы так и не можем решить, где кончается национально-освободительное движение и начинается терроризм. Действительно, где?

Это к тому, что североирландская грань пост-"Брексита" смотрится еще тревожнее остальных. Мирный процесс проходил там трудно и долго, но все же завершился отказом ИРА от вооруженной борьбы и подписанием соглашений о "перемирии" враждующих протестантских и католических групп с последующим созданием автономного парламента и правительства, где посты поделили бывшие заклятые враги. Прифронтовая граница между Ирландией и Северной Ирландией стала мирной внутренней границей Европейского союза, что лишило ее прежнего грозного значения линии конфликта. Но теперь у многих тревожное ощущение, что проблема может вернуться: боли и сейчас не зажили, недоверие осталось.

В марте этого года после тяжелой болезни умер бывший командир Ирландской республиканской армии Мартин Макгиннес, до последнего времени бывший заместителем главы правительства Северной Ирландии. На его авторитете во многом держался мир, а ушел он в разгар политического кризиса. Партии юнионистов (сторонников пребывания в составе Британии) и республиканцев разругались вдрызг, а после мартовских выборов в региональный парламент Стормонт юнионисты впервые за всю историю страны потеряли большинство и теперь сложилась патовая ситуация. Что на фоне запуска "Брексита" заставляет тяжело задуматься: а что если "пупочка" грохнет большим конфликтом, а что если шотландский дрейф и ирландский рикошет случатся хором?

Вопрос повисает в воздухе. И от этого многим в соединенном пока королевстве становится не по себе...

Александр Аничкин
Для объединенного королевства, запустившего процедуру выхода из Евросоюза, шотландские "заморочки" — отнюдь не единственная проблема, привнесенная "Брекситом". Еще одна — ситуация в Северной Ирландией, и это по степени сложности может стать даже круче