— Передавая денежный эквивалент вашей премии в фонд защиты Эдуарда Лимонова, вы призвали к солидарности литераторов независимо от их политических симпатий. Означает ли это, что "патриотическая оппозиция" готова поддержать любого преследуемого писателя, монархиста или анархиста, сиониста или русского националиста?
— Я отвечаю только за себя самого. То, что я сделал, не порыв, не импровизация, это выстрадано за пятнадцать лет преследований меня и моих друзей из так называемой патриотической культуры, которая когда-то была частью общенациональной культуры, соседствовала, находилась в непрерывной полемике, взаимно питала друг друга с культурой либеральной. Я знаю, как больно и страшно любому художнику, гуманитарию в подобной ситуации. Держать на цепи Лимонова так же глупо и гнусно, как держать на цепи Эзру Паунда, Осипа Мандельштама или Павла Васильева. Если либералы готовы к новой конвергенции, готов и я встретиться с ними без предварительных условий, хотя старые страдания и оскорбления делают это мучительным, если не невозможным.— Как вы определяете жанр романа, что в нем важнее — политическое послание или художественный текст, как в вас уживается ужас перед описываемыми событиями и эстетический восторг перед их масштабами?
— В основе романа — грубые и страшные факты, организованные не мной, а комбинацией политических сил. Я понял исторический сюжет, когда дома еще не были взорваны. Я понял, что они не могут не взорваться, что линия, проведенная через четыре точки, пройдет и через пятую, и через шестую. Это вызывало восхищение и ужас. Сам по себе сюжет, который я записал,— сюрреалистический, грандиозный, угрюмый, над ним витает атмосфера демонических испарений. Литература началась, когда, записав основной грозный, политический сюжет, я стал работать в этих испарениях, снах, бреду. А жанр — политическая притча о конце, адская симфония.
— Некоторые аналитики утверждают, что ваш роман спродюсирован Борисом Березовским, хотя он и прототип, мягко говоря, одного из отрицательных персонажей.
— Поскольку ажиотаж вокруг романа закончился и я получил премию, могу признаться эксклюзивно для Ъ. Я встречался с ним в Тирренском море на глубине 250 метров, на борту подводной лодки, с соблюдением всех правил конспирации. Мы гуляли по палубе, обнявшись, он спросил, нуждаюсь ли я в деньгах. Я заранее заготовил свои банковские реквизиты. Прилетел вертолет и унес его с подводной лодки. А я продолжил плавание, но вдруг спохватился, что по ошибке дал ему не свои реквизиты, а общества "Мемориал". Не грешу за это на Бориса Абрамовича, но из-за своей досадной ошибки вынужден все оплачивать сам. Кроме того, говорят, что один Проханов не мог бы создать антиолигархический роман даже на деньги олигархов. Это под силу только спецслужбам, разработавшим эзотерический стиль книги, метафорическую лексику, взывающую к подсознательным архетипам. Поскольку и ФСБ это не под силу, значит, это дело рук "русского ордена ГРУ", к которому принадлежит Проханов. Недаром же он "соловей Генштаба". Кто-то даже видел Проханова, надевающим боевые награды, которые он никогда не носит при свете солнца.