Если в 2012 году Верховный суд РФ предписал применять закон о защите прав потребителей максимально широко, то сейчас высший судебный орган страны дает разъяснения, которые практически исключают применение этого закона к отношениям с банками. Гражданам придется быть более внимательными при заключении договоров.
В последнее время суды все чаще отказывают потребителям в защите, ссылаясь на то, что граждане сами подписались под всеми условиями договора
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Закон о защите прав потребителей, принятый в 1992 году и многократно дополненный, юристы оценивают противоречиво. Одни видят в нем панацею для граждан, другие — основу для "потребительского экстремизма". Теоретики ставят вопрос глубже: должно ли государство проявлять патернализм и ограждать "неразумных чад" от последствий необдуманных действий либо сами граждане должны вникать во все условия договоров и отвечать за то, что подписали? До недавнего времени первая точка зрения доминировала:
граждане, подписавшие любой договор "не глядя", почти не рисковали — ст. 16 закона о защите прав потребителей позволяет признать недействительными условия, ущемляющие права потребителей.
Этот же закон устанавливает в пользу потребителей высокие неустойки и штрафы, предусматривает компенсацию морального вреда, а также позволяет гражданам обращаться в суд по своему месту жительства.
Разъяснять применение закона о защите прав потребителей Верховный суд РФ (ВС) начал в 1994 году в постановлении пленума N7. В 2000 году, после внесения поправок в закон, ВС включил в это постановление финансовые услуги — банковские счета, потребкредиты, вклады. 28 июня 2012 года пленум ВС принял новое постановление N17 о защите прав потребителей. Оно относилось к широкому кругу потребителей, охватив медицинские, риэлторские услуги, оказание государственной социальной помощи. Финансовые услуги вошли в отдельную категорию, закон о защите прав потребителей должен был применяться к ним "в части, не урегулированной специальными законами". По такому же принципу нормы закона распространились на многие другие договоры — долевого участия в строительстве, страхования, перевозки, энергоснабжения.
Сейчас ВС сказал, что применение закона о защите прав потребителей "в части, не урегулированной специальными законами", позволяет не применять этот закон в спорах между банками и вкладчиками.
В Обзор судебной практики N1 за 2017 год, утвержденный президиумом ВС 16 февраля, вошел такой пример: неустойку, взыскиваемую с банка за задержку возврата вклада, нельзя рассчитывать по закону о защите прав потребителей (3% за каждый день просрочки) — взыскать можно только проценты по ключевой ставке Центробанка (10% годовых). Примером послужило дело томской вкладчицы Инвестиционного торгового банка, дошедшее до ВС. Банк отказался выдать вкладчице всю сумму вклада сразу, выдавая частями в течение месяца.
Суды в Томске применили закон о защите прав потребителей, взыскав с банка значительную неустойку, компенсацию морального вреда, а также штраф за отказ банка добровольно удовлетворить требования потребителя. При этом суд первой инстанции снизил размер неустойки в десять раз — с 3% в день до 0,3% в день. Апелляционный суд удовлетворил иск вкладчицы в полном объеме, ссылаясь на постановление пленума ВС N17. В итоге размер санкций с банка превысил сумму вклада в полтора раза: за задержку вклада в 22,3 млн руб. банк должен был заплатить 21,9 млн руб. неустойки, около 11 млн руб. штрафа и 50 тыс. руб. компенсации морального вреда — в общей сумме свыше 33 млн руб.
Коллегия ВС 27 сентября 2016 года такое решение отменила, направив дело на новое рассмотрение. ВС подчеркнул, что договоры вклада регулируются специальными правилами Гражданского кодекса (ГК), согласно которым за задержку возврата вклада банк должен уплатить проценты по ключевой ставке Центробанка. А раз существуют специальные правила, закон о защите прав потребителей не должен применяться к расчету неустойки и штрафа. Вопрос о компенсации морального вреда, впрочем, остался открытым: ВС не сказал, можно ли применять закон о защите прав потребителей в этой части, поскольку правила ГК о договорах вклада не затрагивают компенсацию морального вреда.
Дело вкладчицы из Томска — не единственный пример, когда ВС ограничил применение закона о защите прав потребителей к спорам с банками. В Обзоре судебной практики N4 за 2016 год, утвержденном президиумом ВС 20 декабря 2016 года, был приведен пример дела клиента банка "Траст". В этом деле ВС дал оценку одному из аспектов скандальной истории — вопросу о месте рассмотрения дел владельцев кредитных нот. ВС решил, что закон о защите прав потребителей, позволяющий гражданину обращаться в суд по своему месту жительства, в таких делах применяться не должен и дела должен рассматривать Басманный суд Москвы, указанный в договорах банка с клиентами. Ранее в Обзоре судебной практики по делам об исполнении кредитных обязательств, утвержденном президиумом ВС 22 мая 2013 года, потребителю различных финансовых услуг предоставлялось право выбирать суд — по месту нахождения банка или по своему месту жительства.
Сейчас ВС отказался считать клиентов "Траста"--владельцев кредитных нот потребителями. Формально они не являются вкладчиками: банк выступал в роли агента по приобретению для граждан ценных бумаг иностранного эмитента, а граждане наделялись статусом квалифицированного инвестора. Обязательства по обратному выкупу ценных бумаг банк "Траст" не выполнил, поскольку санация, под которую попал "Траст", предусматривала аннулирование кредитных нот.
Число исков клиентов "Траста" оценивается в 150-200. Десятки дел, возбужденных по месту жительства истцов, уже рассмотрены. Региональные суды применяли закон о защите прав потребителей, разрешая споры в пользу владельцев кредитных нот. Наиболее интересным стало дело санкт-петербургского юриста, доктора наук Александра Сергеева, иск которого в прошлом году удовлетворили первая и апелляционная инстанции в Санкт-Петербурге. Александр Сергеев известен как соавтор и редактор вузовского учебника "Гражданское право", в числе авторов которого выступал нынешний глава правительства Дмитрий Медведев.
Александр Сергеев обосновал, что продажа банком кредитных нот в действительности прикрывала отношения по вкладу, к которым необходимо применять закон о защите прав потребителей.
ВС пока не высказался по всем вопросам, возникающим в делах клиентов "Траста". Дело, вошедшее в обзор судебной практики,— пока единственное, рассмотренное коллегией ВС. Определение по нему было вынесено 7 июня прошлого года. Истец, Владимир Ольшевский, добился удовлетворения иска судами Карелии, но ВС отменил решение и направил дело на новое рассмотрение в Басманный суд Москвы. Владимир Ольшевский, в отличие от Александра Сергеева, ссылался не на недействительность агентского договора на покупку кредитных нот (служил прикрытием договора вклада), а на необходимость исполнения банком условия об обратном выкупе ценных бумаг. Это позволило ВС подчеркнуть, что раз сам истец считает договоры действительными и требует их исполнения, то применять следует закон "О рынке ценных бумаг", относящийся к таким договорам, а не закон о защите прав потребителей.
Позиция ВС по этому делу, имеющему специфику, еще не исключает защиту владельцев кредитных нот как потребителей. Однако запрет клиентам "Траста" выбирать суд по месту жительства показывает, что ВС ограничивает применение в этих делах закона о защите прав потребителей.
В Обзоре судебной практики по делам об исполнении кредитных обязательств, утвержденном в мае 2013 года, ВС уделил значительное внимание страхованию, выдвигаемому банками в качестве условия выдачи кредита. Но на развитие практики повлиял закон "О потребительском кредите (займе)", принятый 21 декабря 2013 года и не содержащий ссылок на закон о защите прав потребителей. Закон о потребительском кредите дает банкам право требовать от заемщиков оформления страховки либо согласия на включение условий о страховании в кредитный договор. Добровольность заемщика обеспечивается только обязанностью банка предложить альтернативу — кредит без страховки, но проценты по нему могут быть выше.
Сейчас судебная практика исходит из этого положения. В прошлом году суды в разных регионах отклонили большое число исков заемщиков, оспаривавших требования о страховании. В частности, Санкт-Петербургский городской суд признал действительными условия об обязательном страховании жизни и здоровья, исходя из того, что заемщик имел возможность выбора программы автокредитования (процентная ставка с условием о страховании была ниже). В другом деле этот же суд признал законным списание банком с кредитной карты заемщицы страховой премии, объяснив, что заемщица в заявлении об оформлении кредитной карты расписалась в графе о присоединении к страховой программе.
В спорах, связанных с потребкредитами, суды сейчас применяют закон о защите прав потребителей только в особых случаях. Например, в конце 2015 года Мосгорсуд пересмотрел в пользу потребителя отказное решение по иску к ООО "Аква Минерале плюс один".
Истица, поддавшись рекламе, пришла в салон на бесплатную косметическую процедуру, где ей продали набор косметики и пакет услуг на кредитные средства банка "Ренессанс Кредит" под 46,78% годовых.
Кредит истица погасила, а договор купли-продажи потребовала расторгнуть, ссылаясь на введение ее в заблуждение и отсутствие необходимой информации о товаре. Мосгорсуд согласился с доводами об отсутствии информации, предоставления которой требует закон о защите прав потребителей, и решил расторгнуть договор купли-продажи, взыскать с продавца плату за товар, неустойку, компенсацию морального вреда, штраф и расходы на оплату истицей юридических услуг. В этом деле, однако, суд применил закон о защите прав потребителей не к кредиту как таковому, а к купле-продаже косметических средств и процедур.
В 2015 году Мосгорсуд также решил в пользу потребителя очень принципиальное дело, признав незаконным списание со счета заемщицы Альфа-банка штрафных санкций по кредиту в первоочередном порядке — до погашения процентов и основной суммы. Заемщица оспорила общие условия банка о выдаче кредитных карт, предусматривавшие первоочередную уплату различных неустоек, и только в девятую и десятую очереди — погашение процентов по кредиту и его основной суммы. Мещанский суд Москвы в иске отказал, ссылаясь на то, что ст. 319 ГК позволяет сторонам договора самим установить очередность платежей. Мосгорсуд решил иначе: ст. 319 ГК не относится к санкциям и не позволяет договариваться об их первоочередном списании. Такие условия Мосгорсуд признал недействительными как ущемляющие права заемщицы, сославшись на ст. 16 закона о защите прав потребителей, и обязал банк произвести перерасчет. Вскоре позицию Мосгорсуда в отношении очередности платежей по кредиту поддержал ВС в постановлении пленума N7 от 24 марта 2016 года об ответственности за нарушение обязательств. При этом ВС решил проблему исключительно путем толкования ГК, не касаясь закона о защите прав потребителей.
Принцип, по которому закон о защите прав потребителей применяется только в части, не урегулированной специальными правилами, распространяется не только на финансовую сферу. Он указан в постановлении пленума ВС N17 в отношении договоров долевого участия в строительстве и договоров перевозки. Несмотря на то, что в ряде специальных законов (например, "Об основах туристской деятельности", законе N214-ФЗ о долевом участии в строительстве) есть ссылки на закон о защите прав потребителей, его ограниченное применение может повлиять на перспективы граждан в суде.
Ограничению патернализма способствует и принцип свободы договора, усиленный в новой редакции ГК и развиваемый судами. В последнее время суды все чаще отказывают потребителям в защите, ссылаясь на то, что граждане сами подписались под всеми условиями договора. В 2015 году внимание журналистов привлекло дело о кредитной карте Сбербанка, предложенной клиентке при переоформлении зарплатной дебетовой карты. Клиентка подписала кипу документов, кредитную карту не активировала, но вскоре обнаружила, что банк списывает деньги в счет погашения кредита.
Выяснилось, что при заполнении документов была допущена ошибка в номере мобильного телефона — неправильной оказалась одна цифра. Этого было достаточно, чтобы с номера, указанного в документах, активировать кредитную карту и пользоваться мобильным банком.
В иске клиентки к Сбербанку отказали и районный суд, и Мосгорсуд: списание денег с кредитной карты произошло не по вине банка, клиентка поставила свою подпись под документами, подтвердив достоверность данных, а по правилам банка клиент сам отвечает за хранение карты и соблюдение конфиденциальности всех данных. Доводы о том, что сотрудник банка навязал клиентке кредитную карту, дал увесистую пачку документов и отметил, где расписаться, суд отклонил.
Получается как в анекдоте: "Подумал — не говори, сказал — не пиши, написал — не подписывай, подписал — не удивляйся". Это, очевидно, должно стать правилом поведения потребителя в современных условиях.