 |
| Говорят, Роман Полански получил Золотую пальмовую ветвь на последнем Каннском фестивале потому, что и него и у председателя жюри был общий продюсер |
Каждый фестиваль начинается с того, что жюри обещает полную и стопроцентную объективность своих решений, на которые не может повлиять решительно ничто, кроме качества представленных на конкурс фильмов. Второй декларируемый принцип — это секретность голосования. Каждый член жюри дает подписку о неразглашении внутренних тайн сформированной на несколько дней профессиональной команды, порой больше напоминающей масонскую ложу.
Обе заповеди кинематографического судейства, разумеется, нарушаются. И история фестивального движения кишит сюжетами (частично легендарными, частично правдивыми) о невероятных интригах, которые разворачиваются вокруг и внутри жюри.
Политика
Еще в 1953 году, по свидетельству биографов Лукино Висконти, правительство христианских демократов подкупило жюри Венецианского фестиваля. В результате фильм великого режиссера "Чувство", в котором высмеивалась итальянская армия, не получил главного приза.
В 1987 году проходил 40-й Каннский фестиваль. По случаю юбилея жюри принял президент Франсуа Миттеран и между прочим спросил, как давно Франция не получала в Канне "Золотую пальмовую ветвь". Выяснилось, что довольно давно. И благодаря сложнейшей интриге главный приз того фестиваля получил малопримечательный фильм Мориса Пиала "Под солнцем сатаны", главное достоинство которого состояло в том, что он был французский. Дело в том, что входивший в жюри полпред перестройки Элем Климов стремился во что бы то ни стало выбить главный приз для "Покаяния" Тенгиза Абуладзе. А председателю Иву Монтану нравился фильм Никиты Михалкова "Очи черные", имевший к тому же высокий критический рейтинг. И тогда Климову пришлось вспомнить о картине Пиала "Под солнцем сатаны". Ей-то под улюлюканье зала и вручили компромиссную главную награду. "Покаянию" достался второй по значению спецприз жюри, "Очам черным" — всего лишь актерская награда для Марчелло Мастроянни.
Хотя не всякий раз власть имущим удается навязать жюри решение. В 1963 году советским партаппаратчикам не удалось лишить Большого приза Московского фестиваля фильм "Восемь с половиной" великого Федерико Феллини. Вмешался председатель жюри Григорий Чухрай — он принял удар на себя и спас честь нашей страны и нашего фестиваля.
Эмоции
Зачастую решение жюри диктуется не политическими, а вполне личными соображениями. Мотивы могут быть самые разнообразные — например, зависть. Рената Литвинова, заседая в этом году в жюри Берлинале, была поражена агрессивностью, с которой ее коллеги встретили фильм Франсуа Озона "Восемь женщин". Они никак не хотели давать ему приз, утверждая, что "режиссер и так успешен", а фильм "уже заработал кучу денег". Особенно свирепствовал "против жирных" член жюри, бывший по совместительству министром культуры одной латиноамериканской страны.
 |
| Говорят, главный приз последнего "Кинотавра" достался Алексею Балабанову потому, что у него было мощное лобби в сочинской кинематографической тусовке |
Здесь можно строить любые самые изощренные схемы. Например, многие обвиняли Катрин Денев, вице-президента каннского жюри 1994 года, в том, что Михалкову не досталась "Золотая пальмовая ветвь" за "Утомленных солнцем". Приз достался более свежему "Криминальному чтиву" Квентина Тарантино. Считалось, что Денев подыграла американцам, наградившим "Оскаром" фильм "Индокитай". А в этом году в Канне Дэвид Линч, возглавлявший жюри, наградил Романа Полански, с которым у них общий продюсер. За несколько лет до этого Полански (некогда высланный из США за сексуальный скандал с несовершеннолетними девочками) тоже возглавлял каннское жюри и добился для американцев "Золотой пальмовой ветви". Многие сочли это просьбой о прощении, и оно последовало.
Председатель жюри вообще имеет самые большие возможности разного рода манипуляций в процессе выработки решения. Я сам имел случай в этом убедиться, когда в свое время был членом жюри на фестивале в Токио. При внешне демократичной процедуре обсуждения все было сделано так, чтобы ненавязчиво вывести в лидеры американский фильм, о котором всерьез поначалу никто даже не говорил. Увлеченный борьбой за другую понравившуюся мне картину, выбив для нее поощрительный приз, я даже не заметил, как председатель уже успел обработать все жюри в пользу американской ленты. Оправданием моей наивности может служить то, что в ту пору я был еще довольно молод, а за плечами председателя жюри Льюиса Гилберта стояли два фильма о Джеймсе Бонде, насыщенные интригами планетарного масштаба ("Ты живешь только дважды" и "Шпион, который меня любил").
Раскол
Но даже высокий авторитет председателя не всегда позволяет избежать разногласий в жюри. Солидарной позиции удается достичь не всегда. Почти в любом жюри оказывается хотя бы одна пассионарная личность, способная раскачать лодку. В 1977 году в Берлине главным возмутителем спокойствия был Райнер Вернер Фассбиндер. Он настоял на том, чтобы публике стали известны результаты голосования: пятеро членов жюри — за "Восхождение" Ларисы Шепитько, награжденное в итоге "Золотым медведем", и четверо — против. Среди них — неистовый Фассбиндер. Победа Шепитько далась трудно и была тем более значимой, что конкурс тогда сложился исключительно сильный: с "Восхождением" конкурировали картины Брессона, Трюффо, Богдановича, Гиллиама и других классиков мировой кинорежиссуры.
Самый громкий раскол жюри произошел в Канне в 1968 году. Из-за студенческой революции фестиваль был отменен, а те члены жюри, кто не хотел уходить в добровольную отставку, были объявлены ренегатами. Среди прочих подверглись остракизму Роберт Рождественский и Роман Полански.
Страсти, кипящие на российских национальных фестивалях, могут показаться на мировом фоне провинциальными, но по накалу они ничуть не меньше. Это сразу ощущается на сочинском пляже, где проходит неформальная жизнь "Кинотавра". В отличие от Канна жизнь жюри здесь никак не локализована, и порой даже председателя (фигуру почти божественную) можно увидеть пьющим рядом с конкурсантами, и порой даже за их счет. Вообще для Сочи характерно подключение пляжной массовки (своего рода хора) к главной фестивальной интриге. Помнится, на "Кинотавре" 1995 года левая половина пляжного кафе была оккупирована лоббистами фильма "Мания Жизели" Алексея Учителя, а правая — поклонниками картины "Мусульманин" Владимира Хотиненко. В прошлом году примерно так же пополам разделились сторонники "Нежного возраста" Сергея Соловьева и "Второстепенных людей" Киры Муратовой, в этом году — "Звезды" Николая Лебедева и "Войны" Алексея Балабанова.
Ошибка восприятия
Избежать всех этих бесконечных интриг на кинофестивале невозможно. Просто потому, что они заложены в самой природе этого явления. Любой фестиваль — это в некотором смысле игра, но игра неспортивная. Здесь нет объективных критериев: кто прибежал первым, кто забил больше голов. Для определения победителя используют не хронометр и правила, а художественную интуицию. И любое, самое высокоинтеллектуальное жюри состоит из людей. А людям свойственно быть субъективными, подвергаться влияниям и ошибаться.
АНДРЕЙ ПЛАХОВ