Телефонный разговор Владимира Путина и Дональда Трампа, состоявшийся вскоре после того, как в мире обсудили 100 дней 45-го президента США, вызовет новый всплеск дискуссии о том, что представляет собой политика экстравагантного миллиардера, вопреки воле вашингтонского истеблишмента занявшего кресло в Овальном кабинете Белого дома.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Вопрос Who is Mr. Putin, который в 2000 году задала журналистка Philadelphia Enquirer о новом российском президенте, силясь понять, кто в Кремле пришел на смену Борису Ельцину, сегодня впору переформулировать применительно к американским реалиям: Who is Mr. Trump. Тем более что фигура Дональда Трампа для мировой политики оказалась не менее неожиданной, чем в свое время фигура Владимира Путина.
"В случае с Дональдом Трампом, у которого вообще не было никакого опыта работы в правительственных органах, период акклиматизации в мире бюрократии проходит особенно долго и болезненно. Трамп до сих пор концептуально перестраивается с президентской кампании, где он мог говорить и обещать что угодно, к президентской работе, где его сковывают существующие многие десятилетия бюрократические и идеологические препоны",— объяснил мне специфику ситуации базирующийся в Вашингтоне профессор истории Американского университета Антон Федяшин.
В своей новой роли Дональду Трампу ничего не остается, как "экспериментировать в рамках дозволенного". Этим экспериментом, совершаемым с оглядкой на группы влияния, партийных авторитетов и армию управленцев, и объясняются бесконечные экспромты и зигзаги в политике нового президента США, кажущиеся нелогичными и противоречивыми.
Неудивительно, что любая попытка сравнить Дональда Трампа с любым из предыдущих американских президентов — Рональдом Рейганом, Джорджем Бушем-младшим и, наконец, с президентом Обамой, наследие которого он обещал демонтировать, но пока не особо в этом преуспел, будет условной. Отдельные черты ситуативных сходств с предшественниками не должны вводить в заблуждение и отвлекать от главного вывода.
Этот вывод состоит в том, что как президент Дональд Трамп не имеет и вряд ли обретет собственный стиль, поскольку его политика будет сшита из причудливого сочетания рейгановских, бушевских, обамовских и других лоскутков. Это первый президент в современной американской истории, стиль правления которого можно определить как политический постмодернизм.
Применительно к сфере внешней политики, по понятным причинам интересующей нас больше всего, в Вашингтоне вообще складывается уникальная ситуация. Ни один самый искушенный эксперт и инсайдер не рискнет с уверенностью говорить о том, кто сегодня определяет международную повестку Белого дома.
Вариантов ответа может быть с добрый десяток: сам Дональд Трамп, его узкий круг (семья), политические конфиденты (серые кардиналы) в Белом доме, Совет национальной безопасности, тяжеловесы-республиканцы в Конгрессе, Госдепартамент, Пентагон, главы разведывательного сообщества или все вместе, занимающиеся перетягиванием каната. Да, еще список будет неполным без вице-президента Майка Пенса — второго лица в администрации, способного вести самостоятельную партию.
Так что, если ответ на вопрос Who is Mr. Putin был получен очень скоро, Who is Mr. Trump мы, возможно, не узнаем никогда.