Во вторник президенты восьми наиболее экономически развитых государств, кроме России, которую только к концу пустят посидеть за столом, съезжались в канадский город Кананаскис. Тем временем в соседнем Калгари журналисты плевать хотели на президентов, а антиглобалисты плевать хотели на президентов и журналистов. А специальный корреспондент Ъ ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН разговаривал с журналистами и антиглобалистами.
Уроки гражданского неповиновения
Правда такова. По неофициальной статистике, один делегат саммита только на карманные расходы тратит больше тысячи долларов в день. По сведениям антиглобалистов, фуршет в честь гостей саммита обошелся в полмиллиона долларов. По личным моим наблюдениям, все крупные телекомпании мира, кроме телекомпании Al Jazeera, прислали на саммит как минимум шесть съемочных групп каждая. Международная тусовка журналистов, заседающих в четырех барах на площади Чистой Воды в центре города Калгари, ни в грош не ставит весь этот саммит и не называет город Кананаскис иначе как "can in ass kiss" — "можешь поцеловать кого-нибудь в задницу". Все до единого журналисты интервьюируют черного парня лет 20, который объявил голодовку и требует простить долги Африке. Он уже довольно сильно ослаб. Поговорив минут десять, он начинает задыхаться, так что приходится выключать камеры и ждать, пока парень придет в себя. Он говорит: "Не важно, поверите вы мне или нет; важно, что ни один из вас не готов умереть за ваши вонючие ценности. А я готов". Интервью у него взяли все работающие в Калгари репортеры. В эфир интервью не дала ни одна телекомпания.Тем временем в штабе антиглобалистов на Седьмой авеню проходит семинар под названием "Уроки гражданского неповиновения". Человек 20 молодых людей сидят в кружок и слушают девушку лет 18. Девушка говорит: "Мой опыт арестов показывает, что лучше вообще не вступать с полицейскими в переговоры. А если полицейский обращается к вам, то нужно спросить: я под арестом? И если он ответит 'нет', то вы вправе просто повернуться и уйти. А если он ответит 'да', то вы имеете право знать причину ареста, звонить адвокату и сохранять молчание. Номер нашего адвоката лучше всего записать фломастером на руке, потому что, когда вас арестовывают, вещи конфискуют". "А если,— спрашиваю я девушку,— полицейский ничего не говорит, а просто лупит дубинкой по башке и грузит в машину?" — "Так не бывает,— неуверенно отвечает девушка.— О своем опыте арестов ты сможешь рассказать в свое время, а пока важно знать, что если вас обыскивают, то надо громко заявить протест по поводу обыска без ордера. Но ни в коем случае не вступать с полицейскими в физическую борьбу".— "А если полицейский подбросит наркотики?" — "Слушай, откуда ты?" — "Я из России".— "Будь добр, останься потом, твой опыт может оказаться бесценным на тот случай, если один из следующих саммитов будет в Москве".
На площади Чистой Воды ни один из журналистов всерьез не считает Россию членом "восьмерки", иначе почему бы тогда российский президент приезжал на день позже остальных президентов? В штабе антиглобалистов ни один из романтически настроенных молодых людей даже и представить себе не может, какие бывают на самом деле полицейские.
Над сидящими в кружок юношами и девушками висит огромный красный плакат с изречением Махатмы Ганди "Сначала тебя игнорируют, потом над тобой смеются, потом тебя бьют, потом ты побеждаешь". Каждый из этих молодых людей помнит, что их уже игнорировали. Над ними уже смеялись. Их уже били, и, значит, они близки к победе. Они берутся за руки и поют: "Мы увидим восход луны, мы увидим, как растет трава". Много-много раз одно и то же под бой барабанов. До исступления, до слез на глазах. Слева меня держит за руку 18-летний ребенок с опытом арестов, справа — здоровенный рыжий парень по имени Мо. Мо отвечает в штабе за раздачу значков и маек. Мо говорит мне: "Ты чего не поешь? Не умеешь по-английски? Пой на своем языке. Все языки разные". Я, к всеобщему восторгу, ору во все горло: "Мы увидим небо в алмазах".
Бойкотировать GAP
Соседняя комната называется репетиционным залом. Там все голые. Там тоже стучат барабаны, и полсотни молодых людей репетируют, как они сейчас пойдут на площадь перед универмагом GAP и снимут там одежду в знак того, что лучше вообще ходить голыми, чем носить майки и джинсы, произведенные этой транснациональной корпорацией. "Чем же вам не угодил GAP? — спрашиваю я Рыжего Мо.— Это ведь дешевые майки и дешевые штаны?" Мо смотрит на меня как на сумасшедшего: "Ты чего? Ты разве не знаешь, что из 100 долларов, которые ты платишь в универмаге GAP за джинсы, только 27 центов получает мексиканский рабочий, который эти джинсы сшил. Разве так справедливо? А знаешь, почему заводы GAP находятся в Мексике? Потому что там бесплатная вода. В Америке GAP платил бы рабочим в 100 раз больше и еще платил бы за воду. Поэтому они и едут в Мексику. Они забирают воду, а без воды сохнут леса и умирают люди. Разве ты не знаешь, что вода на земле общая?" — "Послушай, Мо. А что бы тебе сказал рабочий фабрики GAP, если бы узнал, что ты хочешь закрыть его компанию?" Тут Мо знакомит меня с Мануэлем. Мануэль — невысокого роста индеец в кепке-восьмиклинке, утверждает, будто работает как раз на заводах GAP. И он говорит, что чтобы просто прокормить семью, ему нужен 14-часовой рабочий день. Он говорит, что больше всего на свете боится потерять работу, но это не значит, что работа эта не должна справедливо оплачиваться.Они идут прямо по улице, посреди потока машин. Шоферы грузовиков сигналят им в знак солидарности, а девушки вскакивают на подножки, раздают шоферам листовки и целуют шоферов в щеку. Может быть, все они дочки шоферов? Водители легковых машин тоже сигналят в знак солидарности и тоже получают листовки. Случайно проезжавший мимо полицейский вместо того, чтобы вызвать подкрепление, останавливается, задерживает ненадолго движение на перпендикулярной улице и тоже получает листовку. "Хочешь еще плакат, приятель?" — спрашивает молодого полицейского девушка с опытом арестов. "Давай",— говорит полицейский. Им машут люди в кафе. Когда у них на плакате ломается древко, какая-то уборщица на Восьмой авеню дает им взамен швабру. Их человек 100 — не больше, но им сочувствует город.
Я разговаривал с прохожими. Никто не думает, что эти молодые люди против джинсов и маек. Все понимают, что эти молодые люди за сохранение лесов и чистую воду для жаждущих. Они приходят на площадь к магазину GAP и поют песню про парня, который нашел хорошую работу продавца маек, но даже и не заметил, как стал одним из тех, кто отнимает последнее у мексиканских детей: "Просто когда тебе приходит чек, помни, что эти деньги отняли у бедных". Потом они раздеваются. Человек 50 молодых и красивых людей посреди города. Ни следа косметики на лицах, ни следа шейпинга или пластической хирургии на телах, ни тени эротики. Без одежды эти молодые люди выглядят так, как выглядели бы без одежды собаки или кошки — естественно.
Кто открыл Америку
А вечером у них факельное шествие. Я не знаю, почему они называли это факельным шествием, тогда как факел там всего один, и тот — Вечный огонь в мемориальном парке, где начинается демонстрация. Все те же люди. Все те же полицейские на велосипедах. "Посмотрите налево, посмотрите налево, пожалуйста". Я оборачиваюсь — слева меня обгоняет полицейская велосипедистка лет 25 и говорит: "Извините". Тем временем на трибуну втаскивают индейскую старуху. Довольно долго объясняют ей, как говорить в мегафон. Наконец старуха говорит: "Обман начинается с того, что они утверждают, будто Колумб открыл Америку в тысяча четыреста каком-то там году. Ничего он не открывал. Мы всегда тут жили. Белые выгнали нас из дома и теперь приглашают в наш дом своих белых гостей. Как еще индейцы могут относиться к саммиту 'восьмерки'? Мы считаем, что 'восьмерка' не вправе тратить деньги на свои саммиты в то время, как не меньше 300 индейцев в Канаде умирают каждый год от голода. И еще они не могут говорить про демократию в то время, как сами держат в тюрьме политических заключенных вроде нашего Леонарда Пелтиера; и пусть еще они ратифицируют Киотское соглашение, потому что только глупый белый человек может думать, что он на земле важнее деревьев, зверей и птиц. Звери — наши братья, деревья — наши братья, саммиту позор".Толпа движется по улицам. На какой-то автомобильной стоянке вдруг обнаруживаются диджеевский пульт, бесплатная вода и апельсины. Люди бросают свои плакаты и принимаются танцевать. Телерепортер агентства Reuters смотрит на них и говорит: "Ну вот. Еще один день я прожил зря". Я знаю этого парня. Он из Югославии. Он работал переводчиком у оператора Reuters в Косово. Но он сам стал оператором, когда его работодателя убили, а он просто взял его камеру и принялся снимать. Я спрашиваю: "Чего бы ты хотел, чтобы дни не казались тебе бессмысленными?" А он отвечает: " Я хотел бы быть с этими придурками. Они видишь ли, Валерий, валяют дурака за идею, из добрых побуждений. А мы с тобой, Валерий, валяем дурака за деньги".