Снижение доли оплаты труда в ВВП крупнейших экономик мира отчасти может объясняться принятием ими модели развития, в которых преимущество на отдельных рынках удерживают "суперкомпании", предполагает группа экономистов из MIT в работе, обсуждающей этот эффект. Google, Walmart, Uber, Amazon и сотни других "суперкомпаний" имеют возможность удешевлять труд за рамками классической "теории монополий". Они реально более конкурентоспособны, управляемы и инновационны, для них более проницаемы торговые барьеры, и лишь отчасти их успех связан с госрегулированием — работой патентной системы.
Фото: Reuters
Более или менее постоянные темпы падения доли расходов на оплату труда (labour share) в ВВП США и стран ОЭСР являются одним из важных эффектов экономики развития, которую экономисты обсуждают с конца 1990-х годов. В течение большей части XX века доля труда в мировом и национальном ВВП была более или менее константой, что снижало популярность теорий, исходящих из марксистских представлений о борьбе труда и капитала. Для ОЭСР с 1970 года снижение в суммарном ВВП составило около 6 п. п. при общей доле около 55%. Для РФ (доля оплаты труда в ВВП немного выше 50%), как демонстрировал в нескольких статьях Ростислав Капелюшников из ВШЭ, сокращение затрат на труд в большинстве отраслей, несмотря на высокую скорость роста зарплат, характерно минимум с начала 2000-х.
Хотя этот эффект для стран ОЭСР неоднократно показан, единого объяснения ему у экономистов нет. Традиционно приводимая гипотеза о снижении стоимости инвестиционных благ в сравнении с потребительскими в конце XX века является, по существу, описательной и в части случаев не подтверждается, менее универсальны предположения о снижении стоимости труда из-за распространения IT-технологий, увеличения роли "нематериального капитала" (в том числе "человеческого"), влияния изменений на рынке труда и роста самозанятости. Отдельно для США падение доли расходов на оплату труда в ВВП связывают с экспортом сборочных операций в КНР, что в ряде работ 2015-2017 годов также подвергается сомнению.
Дейвид Аутор, Кристина Паттерсон и Джон ван Рейнен из MIT в совместной статье с Дэйвидом Дорном из Университета Цюриха и Лоуренсом Кацем из Гарвардского университета (серия препринтов NBER) исследуют гипотезу, ранее мало исследовавшуюся,— сокращение оплаты труда в ВВП может быть связано с параллельно идущим процессом концентрации капитала в развитых экономиках в "суперкомпаниях", для которых характерна более высокая производительность труда. Авторы предполагают, что им удалось найти через анализ микроданных по компаниям США и макростатистики 1970-2016, а также по менее широкому временному ряду данных из шести стран ОЭСР (в том числе Великобритании, Германии и Франции) подтверждение того, что рост долей "суперкомпаний" на своих рынках и снижение доли оплаты труда в ВВП связаны.
Речь не идет о классической модели поглощения более успешными компаниями менее успешных, и переток из компаний-"аутсайдеров" в "суперкомпании" не значим для этого эффекта. "Суперкомпании" становятся таковыми, самостоятельно снижая расходы на труд, несмотря на то, что сами по себе зарплаты в них выше. Одно из предположений исследователей MIT — снижение доли оплаты труда в ВВП происходит не столько внутри "суперкомпаний", сколько внутри проигрывающих им конкурентов — возможно, они вынуждены "недоплачивать" персоналу.
В целом описание авторами "экономики суперкомпаний" (они, кстати, имеют основания полагать, что эта модель, исходно появившаяся в США, распространяется в других экономиках) показывает, что она имеет мало общего и с классическими моделями "монополии" на рынке, и с представлениями об уменьшении управляемости компании в связи с ее ростом. "Суперкомпании" развиваются обычно в секторах экономики, где возможна модель "победитель получает все". "Монополию" на рынке такие компании зачастую долго не удерживают (и тогда обычно на этом рынке "получает все" другая "суперкомпания", выросшая из конкурента). Они удерживают большую долю рынка за счет больших вложений в R&D и управленческой гибкости. Наконец, "суперкомпании" с большей эффективностью преодолевают барьеры — от внешнеторговых до регуляторных. Вместе с тем, не подтверждается идея о том, что "суперкомпании" имеют возможность меньше платить в силу большей вовлеченности в мировую торговлю: они часто работают и в неторгуемых секторах, не экспортирующих товары и услуги, и там их экономика (например, FedEx), с точки зрения рынка труда, принципиально не отличается от Apple или Airbus.
Предположение о том, что "суперкомпании" создаются, как обычные монополии, каким-либо видом госрегулирования, авторы в целом не подтверждают — за важным исключением. "Суперкомпании" обыкновенно патентно активны на порядок выше конкурентов, и их появление в отдельных секторах, как правило, снижает скорость "диффузии технологий" в отрасли. Впрочем, фармсектор, где "суперкомпании" особенно ярки и роль в работе которых патентной системы очевидна, в работе не анализируется.