Польский градостроитель Куба Снопек детально изучил историю советской архитектуры, он прожил в Москве пять лет и за это время успел, кроме прочего, написать книгу «Беляево навсегда», наделавшую шума. В книге он воспел советский микрорайон как форму однообразную, но функциональную и наполненную смыслами. В результате московской реновации многие спальные районы либо изменятся до неузнаваемости, либо исчезнут вовсе. В Беляево, например, должны снести 30 домов. Корреспондент «Коммерсанта» Мария Либерман поговорила с архитектором о грядущих переменах.
План реновации Москвы предполагает масштабный снос хрущевок-пятиэтажек — кое-где речь идет фактически о целых микрорайонах. В своей книге вы эти микрорайоны описали очень тепло — но ведь здания, которые их составляют, действительно в большинстве своем ужасны, разве нет?
— Начнем с того, что я не согласен с определением «реновация». Это слово, по-моему, только маскировка. Речь, по сути, действительно идет лишь о масштабном сносе пятиэтажек. В самой архитектуре этих зданий, может быть, действительно нет ничего уникального. Но спальные районы, которые строились начиная с 1954 года, после реформы Хрущева, они для истории российской архитектуры очень важны. С них началась полная индустриализация архитектуры, в разы увеличился масштаб новых инвестиций и проектов. Дело в том, что в то время появились типовые здания, и по этой причине архитекторы лишились возможности проектировать дома. Эта функция перешла из рук архитекторов в руки инженеров. Архитекторы же занялись проектированием районов и микрорайонов.
То есть началась комплексная застройка, как теперь говорят?
— Да, именно. Когда микрорайон стал единицей проектирования, архитекторы получили огромные возможности. Поскольку не стояло проблемы собственности, можно было проектировать гигантские проекты, все сразу. Идеальный советский микрорайон включал в себя дома, пространство между ними, разные социальные сервисы (школа, детский сад, магазин, метро, кинотеатр).
Архитекторы проектировали пространственную систему и иерархию: раскладывали здания и сервисы по территории и потом считали — а сколько времени нужно человеку, чтобы дойти до школы, до детсада, до метро.
Все это было призвано сделать городскую среду наиболее функциональной и удобной для жизни, оптимизировать траекторию ежедневных перемещений среднестатистического человека.
Архитекторы проектировали комфортную городскую среду — с большими пространствами, с большим количеством зелени, воздуха, рекреационными зонами, водоемами. Очень много таланта, энергии было отдано на то, чтобы спланировать это хорошо, чтобы траектории ежедневной жизни были удобными, чтобы люди могли быстро попасть туда, куда им нужно.
Схема типичного советского микрорайона
Фото: Адаптированная версия рисунка из книги Л.Н. Авдотина "Градостроительное проектирование", Стройиздат
А насколько пространство, спланированное в 1960-е, функционально сегодня? Может быть, те микрорайоны уже немножко морально устарели?
— Это очень интересный вопрос. Я много думал на эту тему. По моим наблюдениям, идут два параллельных процесса. Первый — одомашнивание микрорайонов. Конечно же, постепенно выяснилось, что очень многое не было спроектировано и учтено. Это темная страна быстрого темпа и большого масштаба хрущевских проектов — не хватало времени, чтобы продумать все детали, все предусмотреть. К примеру, для торговли было предусмотрено мало пространства — это стало особенно актуально, когда коммунизм сменился капитализмом.
С самого начала люди начали активно преобразовывать эту среду и достраивать необходимые для жизни элементы. Это естественный процесс, хотя обычно эти изменения довольно некрасивы: простая эстетика заменяется коммерческой, полной визуального мусора. Или парковки — конечно же, советские градостроители не учитывали взрывной рост количества личного транспорта.
Второй процесс — осознание ценности микрорайонов. Мы начинаем сегодня по-другому оценивать некоторые вещи, которые проектировались тогда, но которые не проектируются сейчас. Например, количество пространства и зелени, функциональность некоторых решений, доступность социальных услуг. Это то, что считается сегодня хорошим наследием модернизма. Социальная программа, прагматизм и количество открытого пространства, зелени, света и воздуха.
Современная, коммерческая архитектура, которую строят частные инвесторы, не предусматривает этого пространства, и очень многие начинают понимать, что в советском архитектурном наследии есть очень много плюсов.
Насколько логичным в этом случае является масштабный снос?
— Знаете, я вообще не понимаю такого подхода. Я могу представить, что в Москве есть дома, которые разрушаются, которые уже не спасет ремонт и которым нужна реновация через снос. Но я не уверен, что все (изначально было заявлено 8 тыс., сейчас речь идет о 4,5 тыс. домов) заявленные дома в таком состоянии. Эта программа словно начинается с конца — было бы логично сначала обсудить, что в ней должно быть, а потом уже сносить. Должна быть представлена общая идея той среды, которая заменит хрущевские микрорайоны. Хотелось бы увидеть по крайней мере мастер-план будущей застройки.
Что, по-хорошему, должно быть в таком плане?
— Должно быть продумано, что именно будет вместо микрорайона, какая городская среда, почему именно такая. Должны быть обозначены приоритеты: сколько там должно быть жилья, сколько, в том числе, частного. Сколько должно быть зелени, какая плотность и какой характер застройки. Принятые решения должны объясняться: почему именно так? Москвичи обязательно должны иметь возможность оценить созданный план и высказаться, а сейчас это происходит наоборот. Сначала заявление — сносим все, а потом, когда москвичи начинают протестовать, власти начинают выслушивать как раз все эти замечания. Нужно понять, какие намерения стоят за сносом. Если у властей Москвы есть намерения сделать более интенсивную застройку в центральной части города, тогда они должны объяснить, почему принято такое решение. Если это большой девелоперский проект — давайте снесем пятиэтажки, построим на их месте 20-этажки и много на этом заработаем, то никаких плюсов для жителей этих микрорайонов в таком проекте нет.
Насколько я понимаю, уже обещано, что небоскребов вместо пятиэтажек не будет, этажность должна быть от 6 до 14…
— Все равно повышение этажности будет, и это многое меняет. Микрорайоны с пятиэтажками — край Москвы 1960-х — это на данный момент рубеж между новыми высотными районами и центром города. Интерес к этой земле понятен: земля находится близко от центра, но интенсивность ее использования низкая, потому что дома низкие. Сейчас это очень приятное место для жизни: камерная застройка, невысокие дома, зелень. Зайдите летом в 9-й квартал Черемушек (с которого все начиналось) — это очень уютная часть города, которая к тому же находится очень близко от центра. Безусловно, лучше жить здесь в пятиэтажном доме с уютным двором и обилием зелени, чем жить на 10-м этаже — пусть даже и 14-этажки. Это другой уровень жизни.
Советский микрорайон проектировался как цельный объект, и если поменять высотность домов в тех же местах, то все расчеты, которые были сделаны (по количеству школ, по расстояниям, по транспорту), оказываются неверны. Повышается интенсивность использования пространства, и это все нужно проектировать заново.
В симпатичном московском районе Фили-Давыдково планируют снести значительную часть домов
Фото: РИА Новости
Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов говорит, что в ходе реновации микрорайонная застройка изменится на квартальную. Что Москва потеряет, отказавшись от микрорайонов в пользу квартальной застройки?
— Сложно оценивать это, не увидев готового проекта. Однако сами понятия «микрорайон» и «квартал» означают разные подходы к городской среде. Если мы говорим про микрорайон, мы говорим о некой экосистеме, которая очень хорошо функционирует и обеспечивает ежедневные потребности человека. А квартал — это слово из другого ряда — геометрической композиции пространства. Это не про городскую среду, а про то, чтобы расставить дома в нужном порядке вдоль красных линий. Мы видели уже некоторые проекты домов — пока из этого следует, что частные инвесторы будут строить отдельные дома. Это будут типичные девелоперские дома. И они будут проектироваться и строиться по отдельности.
Что получится, если ничего не будет учтено?
Проблемы будут решаться стихийно. Сложно даже представить, какая городская среда тогда сложится, но можно точно сказать, что она будет гораздо менее дружелюбна, чем нынешняя. К примеру, уже сейчас московское метро достаточно сильно загружено, а по некоторым оценкам — даже перегружено. Если там, где сейчас пятиэтажки, в метро будет заходить в два-четыре раза больше человек — сами понимаете, что будет. Есть, конечно, города, где метро перегружено еще больше, чем в Москве, но, так или иначе, эта среда точно будет гораздо менее пригодна для жизни. Я сомневаюсь, что, действуя без плана, можно качественно улучшить такую сложную систему, как 20-миллионный город.