Сотая часть года

Сергей Полотовский

Петербург — северный город: Хельсинки ближе Москвы, до Архангельска быстрее, чем до Курска. На нашей широте важная часть идентичности — холод. Петербургу к лицу свинец и графит туч, а температура диктует стиль. В общем, вместо кустодиевской корпулентности у нас скорее конькобежцы Брейгеля.

Лето нам не идет. "На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможности нанять дачу" — так местный писатель описывал условия, от которых впору вслед за его героем взяться за топор.

Летние прелести выглядят здесь нарочито и противоестественно. Шорты и майки-алкоголички на Невском — этакий хотите анахронизм, хотите оксюморон. Панама выдает шпиона.

Житель любого крупного города не просто живет, а лицедействует. Квартира — гримерка, улицы — сцена, фасады — декорации, полиция — строгие билетерши и капельдинеры. Петербуржец привык к репертуарному театру и несколько озадачен летней антрепризой — в июне его жизнь меняется радикально.

На короткое время учащается пульс, усиливается блеск в покрасневших глазах, зрачки расширяются. Белые ночи, бессонница и отсутствие аппетита.

Петербургское, оно же наше северное, лето, вопреки поэтической вольности другого всемирно известного автора, не карикатура южных зим, а скорее — ремиссия, просветление душевнобольного, имитация жизни "как у людей".

Непонятно, зачем летом уезжать из Петербурга на курорт, когда город сам на некоторое время становится курортом, манящей точкой на карте и дорогим местом назначения.

Вокруг оживают пригороды. Самсон, разрывающий пасть льву, снова играет позолотой в водяных брызгах, что в Павловском, что в Большом Гатчинском (не говоря про Екатерининский) дворце экскурсоводы едва успевают договорить в очередном зале — в спину дышит следующая группа.

Интеллектуально-алкогольная активность несколько смещается в сторону Залива, самое популярное направление: Солнечное--Репино--Комарово--Зеленогорск. Кандидаты наук весело рубят дрова и собирают хворост.

В центре открываются террасы с вынесенными на улицу аудиоколонками, в отдаленных районах даже жарят шашлыки — сам видел в интернете, говорят, не фейк. В коктейльные карты массированно проникает мята. Сирень перестает фиксироваться взглядом. На газонах располагаются студенты с конспектами, и это не радикальная художественная акция и не съемки киноальманаха про любовь. Мало — то есть недостаточно — знакомые люди неожиданно приглашают друг друга на пляжи. Кто-то вводит в режим заемное понятие "сиеста", кто-то сдвигает сутки на пол-оборота: спит днем и функционирует ночью. Не сразу поймешь, во сколько прилично звонить человеку по несрочному поводу: а вдруг еще (уже) спит?

Одежды окрашиваются в чужеродные цвета. Резко сокращается доля черного, серого, бежевого. Не все слава богу с охрой и терракотой.

Солнце усиливается отражением в водной глади, и вообще все вдруг вспоминают про воду. Раз в год каждому надо обязательно прокатиться по волнам, кто-то увязывается за родственниками из провинции, решившими сгонять в Петродворец на воздушной подушке, кто-то в складчину снимает катер для праздника под любым относительно благовидным предлогом: от защиты диссертации до удачного развода. Прохожие радостно приветствуют катающихся, с катера снисходительно машут в ответ. Прокатись ты сегодня, а я завтра.

В принципе петербуржцы, как и ньюйоркцы, парижане, римляне и прочие счастливцы, не могут по определению любить аттракционы в своем родном парке развлечений. Настоящий петербуржец видит разводящиеся мосты не когда нарядный вышел из гостиницы этой красотой любоваться, а когда опаздывает домой с вечеринки. Но водным прогулкам делается исключение.

Кстати, разводка мостов больше не оправдание для неверных мужей: несколько ключевых перегонов метро продолжают работать и ночью.

В этом году мудрые власти решили запретить любое передвижение по воде в недели футбольных состязаний, выпадающих на самое знойное и активное время в году. Кубок конфедераций по футболу — репетиция чемпионата мира: ответственности меньше, но надо же и ФИФА проверить состояние стадионов. Чемпионат в 2018-м, а кубок в 2017-м. То есть два года подряд футбольные болельщики будут привилегированными гражданами за счет некоторого ущемления в правах остальных людей доброй воли. Впрочем, запрет на водные прогулки еще обсуждается, могут и отыграть назад. Потому что без воды туристический потенциал, безусловно, слабеет, а принципиальный момент в том, что летом идет турист. Как лосось на нерест, как сель, как дождь.

Нескромное, но простительное обратное сравнение: знатоки со средствами любят посещать Венецию зимой — туристов значительно меньше, архитектура та же. Любителей наведываться зимой в Петербург надо поискать. Все хотят летом. Людей можно понять. Дело даже не в температуре — этот текст пишется в середине мая, за окном плюс три,— а в количестве света на истосковавшуюся душу населения.

Туристов естественных, дикорастущих, врожденных дополняют искусственно выведенные, приобретенные: гости всевозможных слетов, конгрессов, фестивалей и прочих собраний по интересам. Они, конечно, могли бы собраться в другом месте. Или здесь же, только в другое время. Но нет — всем надо сюда, и всем летом или поближе к лету.

С конца мая до конца июля Мариинка — уже в 25-й раз — делает фестиваль "Звезды белых ночей". По расписанию непонятно, кто конкретно в какой день выступает, но знающие люди ориентируются по цене билета: если дорогой, значит, например, поет Нетребко.

Житель любого крупного города не просто живет, а лицедействует. Квартира — гримерка, улицы — сцена, фасады — декорации, полиция — строгие билетерши и капельдинеры. Петербуржец привык к репертуарному театру и несколько озадачен летней антрепризой — в июне его жизнь меняется радикально

Еще из масштабных развлечений — фестиваль уличных театров, джазовые пленэры; наконец — то есть как раз наоборот, в первых числах июня,— пройдет традиционный Экономический форум. Основную площадку вынесли в последнее время аж на Петербургское шоссе в Шушары и восторженно, хотя несколько лукаво, пишут, что это в 30-60 минутах от центра в зависимости от пробок. (Париж в принципе в часе езды от Лондона, если на самолете.) Шушары, чтоб вы понимали,— это рядом с Царским Селом (Пушкином). Но главные события форума, разумеется, приемы и вечеринки, и уж их-то станут проводить не в Шушарах, а во дворцах и парках, которые наконец будут использованы по прямому назначению.

Плюс дни форума в Петербурге — это то самое время, та сотая часть года, когда в лучших ресторанах действительно надо заказывать столик, а, получив отказ, смиренно и без особой надежды звонить владельцу. "Коммерсантъ" традиционно устроит лучший вечер форума с песнями и танцами — за песни, сообразно вкусам главных участников форума, обычно отвечают самые заслуженные рок-деятели.

Второй год подряд под гульбу отведут целую улицу Рубинштейна. То есть сама улица все-таки останется в пользовании горожан, но большинство заведений снимут под корпоративные нужды. От ресторана к ресторану будут переходить раскрасневшиеся мужчины в самом расцвете сил, иногда с бейджами. В прошлом году на перекрытом участке от Невского примерно до Графского шумел со сцены "Ленинград".

Вереница черных гелендвагенов помчится до Вантового моста и обратно, чтобы, сделав крюк в полсотни километров, попасть на следующую ночную встречу друзей.

Помимо форумных развлечений, будет масса всего другого, что уже странно называть протокольным советским словом "мероприятие", но еще не хочется пришлым — "ивент". Смокинги, бабочки, кейтеринг, принарядившиеся джазовые музыканты, отмечающие халтуру джемом в баре The Hat.

На конец июня выпадает еще одно организованное бедствие — праздник выпускников "Алые паруса". Скромный неоромантик Александр Грин вряд ли предполагал, что подарит имя вакханалии с концертом на Дворцовой площади, фейерверком, заходом в акваторию Невы бригантины под натурально алыми парусами и горами мусора на перекрытом Невском. Если вы в этом году не выпускник средней школы или его близкий родственник, если не работаете непосредственно на этом вечерне-ночном мероприятии, наверное, лучше не соваться в тот день в центр, а дождаться, когда его приведут в порядок.

В июле жара усиливается — социальный жар, напротив, спадает. Чем больше на рынке лисичек, тем меньше в городе людей. Смена сезона не отменяет исконной театральщины, но зато городской житель хотя бы не чувствует себя внутри картин вроде "Амели" или "Кубанских казаков" (кому что ближе). Местное население возвращается к привычным заботам, заготовкам на зиму, размышлениям об эстетике и спорам об истории. Можно добровольно, просто под настроение сходить в Эрмитаж. Можно снова коситься на слово "Питер" и вежливо поправлять альтернативные ударения в речи друзей без риска случайно обидеть гостей города. Ну вот, вроде и пережили еще одни белые ночи. И не такое переживали.