 |
Олег Толкачев: федеральные власти не умеют хозяйничать
 | | | Фото: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ | | | | | |
Первый заместитель председателя правительства Москвы не видит ничего плохого в том, что памятники приносят городу деньги.
— Как спорные памятники оказались в собственности Москвы?
— Чтобы разобраться в ситуации, надо четко понимать, что есть два разных понятия — "собственность на памятник" и "значение памятника". Лучше всего объяснить это на примере. Допустим, вы имеете в собственности картину Рембрандта. Это ваша личная собственность, но при этом памятник федерального значения. Это значит, что вы можете эту картину продавать, покупать, дарить, завещать, но на вас наложены определенные ограничения: вы должны организовать сохранность памятника, застраховать его. Та же ситуация с недвижимыми памятниками. Собственность на памятник определяется наличием свидетельства на право собственности, которое выдает региональный комитет по регистрации имущественных прав — подразделение Минюста. Права на недвижимость определяются наличием документов на то, кто, как и когда вкладывал деньги в строительство этой недвижимости. Вот Москва все свои права зарегистрировала, и Минюст с нашими доводами согласился. Поэтому, когда нам говорят, что мы просто что-то зарегистрировали раньше по срокам, это ложь. Если юристы федерального министерства соглашаются с тем, что это здание — наша собственность, оно ею становится. Все памятники, находящиеся в нашей собственности, находятся в ней по закону. Поэтому меня совершенно не пугают судебные иски федерального агентства по охране памятников (Агентство по управлению и использованию памятников истории и культуры — совместный орган Минимущества и Минкульта.— Ъ). Мы и раньше судились из-за нашей недвижимости и в 99% случаев выигрывали.
— Вы не хотите отдавать памятники Минкульту потому, что считаете, что они будут их плохо эксплуатировать?
— Если говорить об эксплуатации и использовании памятников, судите сами. Дом Пашкова находится в федеральной собственности, но если бы Москва не вложила деньги в ремонт фасада, не факт, что он сохранился бы до сих пор. Внутри там ремонт давно не происходил. А через дорогу расположен другой памятник, который находится в нашей собственности,— галерея Шилова. Он отлично работает, приносит доход, для людей открыта выставка. Еще пример. Школьная улица объявлена федеральной собственностью и памятником федерального значения в 1993-м. С тех пор реконструировано лишь несколько зданий. Мы много раз предлагали передать этот памятник Москве и гарантировали за год его отремонтировать и сделать доходным. Нам отказали. Ну, нет так нет. Мы не пытаемся отобрать чужое. Просто мы зарабатываем на своей собственности и содержим ее в порядке, а у федеральных властей, в частности у Минкульта, все протекает между пальцами. Они не умеют хозяйничать.
— Вас обвиняют в том, что вы не сами заботитесь о памятниках, а доверяете это частным лицам.
— Если говорить об инвестиционных проектах, то хочу отметить: мы действительно приглашаем частных инвесторов. Но памятники федерального значения не могут быть ни с кем разделены, они всегда находятся в городской собственности и в частные руки не передавались и не передаются. Памятники городского уровня могут быть частично переданы, и мы это делаем. Разумеется, мы зарабатываем на своей собственности. А вы что хотели, чтобы памятники не приносили доход?
Владислав Климченко: у Москвы интересная форма реставрации
 | | | Фото: ВАСИЛИЙ ШАПОШНИКОВ | | | | | |
Руководитель Агентства по управлению и использованию памятников истории и культуры считает, что в погоне за деньгами Москва губит памятники.
— Как спорные памятники оказались в собственности Москвы?
— Сложившуюся ситуацию лучше всего разобрать на примере. Вот вы являетесь собственником квартиры и уехали отдыхать. Возвращаетесь, а я вашу квартиру занял, сделал в ней ремонт, и все это под предлогом того, что вы эту собственность плохо эксплуатируете. Вот так же поступили и московские власти, в одностороннем порядке зарегистрировавшие на себя чужую собственность. Были обращения в Минкультуры, Минимущество и Минюст. Они заключили, что московское постановление противоречит федеральным законам. На этом основании прокуратурой города Москвы был подан протест, а мы подали исковое заявление в Арбитражный суд Москвы. Если 29 июля суд примет решение в пользу истца, исчезнет основание регистрации этих памятников в собственности города Москвы.
— Что вы будете делать, если победите в суде?
— Будет организована комиссия, которая будет определять уровень значимости того или иного памятника для государства. Какие-то мы будем даже и продавать или передавать в аренду частным лицам, но что-то непременно должно быть под полным госконтролем. Когда мы вернем памятники, в каждом конкретном случае будем разбираться с нынешними владельцами по-разному. Если добросовестно относились или даже все перестроили, но получили разрешение, разумеется, мы будем с таким арендатором продолжать договорные отношения. А кто поступал с памятником по-варварски, с теми и разговор будет, естественно, другой.
— Московские чиновники уверяют, что владеют памятниками на совершенно законных основаниях.
— Все доказательства московского правительства на право собственности, признанные Москомрегистрацией, сомнительны. Если вы когда-либо имели с ней дело, вы поймете, о чем я говорю. Когда Москва подает документы на регистрацию, процедура занимает два-три дня. Когда федералы — процедура длится два-три месяца, и часто выдается отказ. Хотя Москомрегистрация — подразделение федерального Минюста, содержит эту организацию Москва. Я думаю, это имеет значение.
— Московское правительство часто хвалят за хорошую эксплуатацию. Вы с этим согласны?
— Иногда да. Но не стоит забывать, что у московского правительства очень интересная форма реставрации объектов: они объявляют инвестиционный проект, и в результате 60-80% здания становится собственностью частного лица. Мы же хотим эти памятники отреставрировать и сдавать в долгосрочную аренду. И никто никогда не слышал, чтобы мы претендовали на собственность города Москвы. Мы не пытались зарегистрировать чужое. Есть много примеров, когда памятник реставрируется на федеральные средства, но московскими реставраторами, которые присваивают себе все лавры. Например, Дом Пашкова. Москвичи просто подкрасили фасад, а Минкульт укрепляет фундамент. Через три года дом будет полностью реконструирован. Но он будет выполнять свои естественные функции, а не превратится неизвестно во что, как это случилось с Гостиным двором, куда нормальный человек и зайти-то не может: там все презентации, эксклюзивные ужины французских поваров. Вот это реставрация по-московски. А мы хотим восстанавливать памятники, по возможности не меняя их исторического предназначения.
|
|
