Как это делалось в Тифлисе
80 лет назад при подозрительных обстоятельствах погиб Семен Тер-Петросян, боль
 | ||
| Фото: РГАКФД,РОСИНФОРМ | ||
| Воинственные кавказцы стали в начале прошлого века передовым отрядом борцов за пополнение партийной кассы большевиков | ||
О деятельности боевых групп большевиков, добывавших деньги для партии, сохранилось крайне мало документальных данных. Ни руководители партии, ни тем более сами боевики не оставляли письменных свидетельств. Тем интереснее читать воспоминания очевидцев событий — изданные в 1924 году краткие мемуары жены Семена Тер-Петросяна (Камо) Медведевой-Тер-Петросян и записки бывшего члена РСДРП Татьяны Вулих, эмигрировавшей из России в начале 20-х годов.
"Камо лично не пускал в ход оружия"
Группа боевиков большевистской партии в Тифлисе была немногочисленна. "Основное ядро кавказской организации,— вспоминала Татьяна Вулих,— составляли семь человек: Елисо Ломидзе, Котэ Цинцадзе, Ваничка, Август, Пация, Аннета и еще один товарищ...
С Елисо я познакомилась весной 1905 года в Батуме; через него я узнала всех остальных в 1906 году летом. Мы — члены 'мирных' организаций — ничего в точности не знали о боевой организации: ни состава ее, ни внутренних распорядков, ни отношений... Но мы знали, что непосредственным организатором, душой боевой группы был Камо-Петросян... Он организовывал предприятия, разрабатывал детали и даже участвовал непосредственно в некоторых из них, по-видимому всегда в качестве дирижера присутствуя на месте действия, но лично не пуская в ход оружия... Верховным же руководителем боевой организации был Сталин. Лично он не принимал никакого участия в предприятиях, но ничего без него не делалось".
 | ||
| Фото: РГАКФД,РОСИНФОРМ | ||
| Будущего заместителя наркома внешней торговли ЗСФСР Семена Тер-Петросяна соратники знали по партийной кличке Камо, а Ленин ласково называл его кавказским разбойником | ||
Тифлисские боевики жили все вместе. Их квартира состояла из двух комнат во дворе, в типичном грузинском доме на Головинском проспекте, в котором несколько квартир выходили на длинный общий балкон, разделенный дощатыми перегородками. В большой комнате помещались мужчины, комнату поменьше занимали женщины.
"Жили они очень бедно,— вспоминала Вулих.— Комнаты были обставлены самым примитивным образом; питались и одевались тоже очень плохо. Помню, раз придя к ним, я застала Елисо и еще кого-то из них в постели. На мои вопрос, не больны ли они, Елисо ответил, что брюки их пришли в такое состояние, что без основательной починки надеть их нельзя, а потому они вынуждены лежать в кровати... Все они были очень болезненные; большинство из них уже тогда имели зачатки чахотки, от которой очень рано погибли".
"Товарищи даже хлеб и лобио имели не каждый день",— пишет Медведева-Тер-Петросян.
 | ||
| Фото: РГАКФД,РОСИНФОРМ | ||
| Жандармы устраивали повальные обыски (на фото — квартира революционера после визита полиции) | ||
Тифлисским большевикам члены группы Камо запомнились прекрасными товарищами, людьми добрыми и отзывчивыми. "Всегда веселые и беспечные, но и очень сдержанные, они всегда были к услугам всякого,— пишет Вулих.— Но самой привлекательной была Пация, она вся как будто светилась добротой. Один Елисо вечно кипел, был вспыльчив чрезвычайно и большой непоседа; он, казалось, был центром в этой маленькой коммуне. Ваничка и Котэ, оба молчаливые и очень застенчивые, обычно не принимали участия в общих разговорах, а Котэ так краснел, если ему приходилось высказывать какое-нибудь мнение, как только умеют краснеть очень рыжие люди — вспыхивая до самых корней волос".
Добродушие и мягкость по отношению к товарищам по борьбе, однако, ничуть не мешали боевикам Камо проявлять абсолютную беспощадность, когда дело доходило до партийных интересов. Вскоре после одной из экспроприаций, проведенной группировкой социал-федералистов, с которыми у тифлисских большевиков были вполне доверительные отношения, родственница двух ее участников обратилась к Елисо Ломидзе с просьбой. Часть похищенных денег была отдана на хранение ее брату, жившему в небольшом имении недалеко от Тифлиса. Тот закопал эти деньги в лесу, а когда пришел за ними через некоторое время, не нашел их.
 | ||
| Фото: РГАКФД,РОСИНФОРМ | ||
| По Тифлису день и ночь ходили вооруженные патрули | ||
Он провел строжайшее следствие, но ничего не добился. Он сам сознавался, что был жесток до бесчеловечности. Запершись с подозреваемым... в избе, он всю ночь пытал его: бил смертным боем, угрожал револьвером. Обвиняемый клялся и божился, что ничего не знает, никаких денег не видал и ничего о них не слыхал. По мнению Елисо, если б он был виноват или если б знал виновного, он обязательно сознался бы, настолько жесток был Елисо. Но этого не случилось, и теперь Елисо в отчаянии. На мои слова о том... что черт с ними, с деньгами, пусть бы лучше пользовался крестьянин и т. д., Елисо с недоумением мне ответил: 'Как ты можешь так говорить, ведь деньги принадлежат партии'".
"Он бегал повсюду и доказывал величие Ленина"
 | ||
| Фото: РГАКФД,РОСИНФОРМ | ||
| В отличие от почтовых поездов, которые хорошо охранялись, инкассаторы начала прошлого века были легкой мишенью для бомбистов | ||
"Ленин для них олицетворял партию, каждое его слово было непререкаемым законом,— вспоминает Вулих,— и за Лениным они пошли бы даже против всей партии, несмотря на всю преданность. Вот два очень характерных случая.
Раз идя по Головинскому, я столкнулась с Августом. Он был очень возбужден, весь как-то сиял и, завидев меня, бросился радостно ко мне. Тут же на улице раскрыл вышедший незадолго до этого сборник 'Вопросы дня' и стал с восхищением показывать эпиграфы к статьям, кажется, Стеклова и Каменева, взятые из сочинений Ленина. 'Вот,— возбужденно говорил он мне,— его слова берутся даже для эпиграфов'. На мой ответ, что в этом ничего нет удивительного, так как статьи принадлежат ближайшим его последователям, он стал меня уверять, что я не понимаю значения эпиграфов, что для них выбираются всегда слова и изречения только великих людей. Оказывается, он весь день бегал повсюду и всем товарищам и знакомым доказывал величие Ленина".
А Елисо Ломидзе, который уже был болен туберкулезом и которого друзья уговаривали уехать отдохнуть на родину в Гурию, отвечал им, что пока не достигнет цели своей жизни, никуда не поедет. Цель состояла в том, чтобы "достать 200-300 тысяч рублей и отдать их Ленину со словами: 'Делай с ними что хочешь'".
"Они подняли револьверы с криком 'Руки вверх!'"
 | ||
| Фото: РГАКФД,РОСИНФОРМ | ||
"Однажды,— вспоминает Вулих,— ко мне заявился Елисо, держа правую руку в кармане. Вошел веселый и со словами 'Перевяжи (он всем говорил "ты"), пожалуйста' протянул мне руку, всю в крови от довольно глубоких порезов. Наскоро перевязав, я поинтересовалась, где это он так порезался. Елисо очень спокойно рассказал мне следующее.
В то утро они произвели 'экс'. У них были сведения, что в тот день в кассе городского ломбарда (на Эриванской площади в здании городской думы) должна была быть крупная сумма... Елисо, Ваничка и Котэ пришли в ломбард к его открытию и сели в приемной со всеми клиентами. Как только сторож вошел с ручной кассой, они подняли револьверы с криком 'Руки вверх!'. Елисо выхватил у сторожа кассу, разбил ею огромное стекло — тут-то он и порезался,— выпрыгнул на площадь, за ним последовали двое других, и все трое бросились бежать по направлению к азиатской части города, где их ждал свой извозчик. Благополучно скрывшись, они где-то в глухом месте разбили кассу, деньги взяли, а кассу там же бросили. К их сожалению и досаде, в кассе оказалось всего не то 5, не то 10 тысяч. За ними устроили погоню, они слышали выстрелы (действительно, как мы потом узнали, был случайно убит проходивший портной), но им все же удалось скрыться.
Елисо был очень огорчен, что так блестяще удавшаяся операция принесла такие ничтожные плоды. Зная это, говорил он, они не стали бы рисковать собой, ибо нужны для большого дела".
Большое дело организовывал сам Камо, причем успехом оно увенчалось далеко не сразу. Рассказывает его жена: "Крупную экспроприацию нужно производить при перевозке денег, стало ясно Камо и всем товарищам при детальном выяснении плана... Вскоре удалось установить три главных канала денежного движения: на Джульфу (в связи с присутствием в Персии русских оккупационных отрядов), на Батум (для Чиатурских копей и т. д.) и в самом Тифлисе — с почты в контору Госбанка. Были предприняты три последовательные попытки...
Первая не удалась, потому что Камо был сильно ранен разорвавшейся бомбой. Это событие удалось скрыть от полиции, и один дружественно расположенный к нему врач поместил его под чужой фамилией в частную лечебницу...
Вторая попытка была успешно начата; боевики поехали в поезде, везшем деньги, но должны были отказаться от экспроприации в самый последний момент. Проводники, которые должны были после нападения проводить наших товарищей через глухие горные тропинки, известные только им самим, струсили и бежали. В глубоком огорчении возвращались товарищи в Тифлис. На экспедицию были израсходованы все взрывчатые вещества и все деньги"...
"Сильным взмахом рук все бросили свои бомбы"
В июне 1907 года Камо и его боевикам наконец повезло — они получили сообщение, что почта посылает в Госбанк 250 тысяч рублей. "На следующий день,— рассказывает Медведева-Тер-Петросян,— 23 июня 1907 года, около 10 часов утра кассир Государственного банка Курдюмов и счетовод Головня, получив 250 тысяч рублей, сопровождаемые двумя стражниками и пятью казаками на двух фаэтонах, направились в банк. Перед Пушкинским садом, откуда видна почта, Пация Голдава дала условный знак стоявшему у ворот склада Степко Кицкирвелли: 'Тронулись!'
Последний немедленно передал это Аннете Суламидзе, которая таким же образом сообщила боевикам, сидевшим в ресторане 'Тилипучури'... Бачуа Куприашвили обошел с развернутой газетой Эриванскую площадь. Для стоявших в различных местах площади товарищей... эта газета была сигналом приготовления к нападению...
Окруженные всадниками, быстро катились фаэтоны... Сильным взмахом рук все бросили свои бомбы. Два и еще два взрыва. На мостовой осталось двое городовых и один казак. Лошади стремительно разнесли охрану по сторонам.
 | ||
| Фото: РГАКФД,РОСИНФОРМ | ||
| В сентябре 1912 года Камо пытался взять денежную почту на Коджорском шоссе (на фото). Однако четверо из его боевиков разбежались, пятый был ранен, а сам Камо вскоре был арестован и получил четыре смертных приговора | ||
Камо доставил деньги на квартиру Миха Бочаридзе, и оттуда, вделанные в диван, они были переправлены во вполне безопасное место — кабинет заведующего обсерваторией".
Никого из участников нападения властям не удалось задержать на месте преступления. Например, Елисо Ломидзе, как рассказывает Татьяна Вулих, спасся от преследования тем, что, забежав в вестибюль Духовной академии, где в это время проходил съезд учителей, схватил с вешалки чье-то форменное пальто и фуражку, надел их и спокойно пошел обратно по направлению к Эриванской площади. На него никто не обратил никакого внимания, и Ломидзе благополучно ускользнул.
Все деньги, добытые боевиками в этом и других нападениях, переправлялись большевистскому руководству. Себе Камо и его товарищи не оставляли почти ничего. "Все, знавшие его тогда,— отмечает жена Камо,— поражаются его щепетильному отношению к партийным деньгам. Несмотря на то что в его руках бывали крупные суммы, он ни под каким видом не позволял себе тратить на свои личные нужды более полтинника в день и столько же давал каждому из боевиков".
"В решительный момент четверо из боевиков убежало"
Судьба большинства рядовых членов группы Камо сложилась печально. Вскоре после экспроприации на Эриванской площади в Тифлисе арестовали Елисо Ломидзе. Это произошло в Петербурге, по дороге в Финляндию к Ленину. Доказать его участие в нападении не удалось, и бомбист отделался сравнительно легко: в административном порядке его сослали на поселение. В Сибири Ломидзе пробыл до Февральской революции, а потом его уже в последней стадии чахотки перевезли на Кавказ, и вскоре он умер.
Как пишет Вулих, другой боевик, "Ваничка, был убит вскоре после экспроприации в Баку во время обыска на конспиративной квартире, где он оказал вооруженное сопротивление... Пация умерла от чахотки задолго до революции. Одна Аннета уцелела — она вышла замуж и уехала в Закаспийскую область, где мирно дожила до революции".
Сам Камо в 1907 году был арестован в Германии, по совету адвокатов симулировал сумасшествие и все же был выдан России. В 1911 году он бежал, затем эмигрировал, а через несколько месяцев вновь отправился в Грузию добывать деньги для партии. Но на этот раз его ожидало полное и окончательное фиаско. "Дело на Коджорском шоссе в сентябре 1912 года (нужно было взять денежную почту, эскортируемую казаками) провалилось,— вспоминала жена Камо.— В решительный момент четверо из боевиков убежало, а пятый был ранен".
Камо вскоре арестовали и за все преступления приговорили к четырем высшим мерам наказания. Но симпатизировавший Камо, а может быть, купленный большевиками прокурор затянул утверждение приговора, и главный ленинский боевик попал под амнистию в связи с 300-летием дома Романовых — смертную казнь заменили 20-летней каторгой.
После Февральской революции Камо освободили. Но, видимо, это был уже совершенно другой человек. Его, как вспоминала жена, очень тяготили воспоминания о неудаче последнего "экса". Во время Гражданской войны ничем особенным Камо себя не проявил. Его долго готовившаяся террористическая группа не поспевала за быстро продвигающимся фронтом и так и не попала в тыл Белой армии.
В июле 1922 года заместитель наркома внешней торговли Закавказской СФСР Тер-Петросян погиб под колесами машины. Существует гипотеза, что это была спланированная акция: Сталин якобы убирал свидетелей своего участия в экспроприациях. Эта гипотеза, однако, не объясняет, почему Сталин не тронул еще одного ключевого участника "эксов" — Котэ Цинцадзе, который сразу же после занятия Грузии большевиками был назначен начальником Тифлисской ЧК. Он пережил Камо на девять лет и умер только в 1931 году в Крыму, куда был сослан как троцкист.
Экспроприации оказались одним из самых важных источников финансирования РСДРП(б). Только группа Камо добыла в общей сложности 325-350 тысяч рублей, а ведь большевики-террористы действовали и за пределами Кавказа. Для сравнения: квалифицированный рабочий, за освобождение которого боролись большевики, редко получал тогда больше 20 рублей в месяц.
При содействии издательства ВАГРИУС "Власть" представляет серию исторических материалов в рубрике архив