авиакатастрофа
Вчера возле московского аэропорта "Шереметьево-1" разбился, пожалуй, самый надежный в мире пассажирский самолет — Ил-86. Он принадлежал "Пулковским авиалиниям" и выполнял технический рейс в Санкт-Петербург. Незадолго до этого самолет вернулся из чартерного рейса в Сочи. Из 16 членов экипажа выжили только две стюардессы. Жертв могло быть в десятки раз больше — пикирующий аэробус всего пару километров не долетел до поселка Шереметьевский. Причиной аварии, скорее всего, стала ошибка пилотов.Как ни кощунственно это звучит, в поселке Шереметьевский вчера был праздник. Не все, конечно, но многие его жители во второй половине дня бросили все домашние дела и пошли пить водку. "А что, имею право,— горячился менеджер московской турфирмы Сергей Аникушин, сидящий в поселковом кафе за кружкой пива.— Ведь моя жена и двое детей сегодня, можно сказать, второй раз родились". Сергей, как и сотни других жителей Шереметьевского и приезжающих сюда на выходные москвичей-дачников, с самого утра пошел загорать на берег канала Москва--Волга. К тому, что над пляжем через каждые пять минут мчатся взлетающие или идущие на посадку в Шереметьево борты, местные привыкли, поэтому не обращают внимания на оглушительный рев. Но Ил-86, поднявшийся в воздух около половины четвертого, привлек внимание купающихся.
"Я отвлекся от преферанса потому, что аэробус, идущий прямо над нами, ревел, как обычно, и вдруг перестал,— вспоминает Сергей.— Поднял голову вверх — огромный Ил-86 как будто завис прямо над нами. Причем носом вверх. Такое можно увидеть разве что на авиашоу. Я кричу приятелю Димону — бери быстрее фотоаппарат, но он не успел. Тут из турбин аэробуса стало вырываться пламя, дважды что-то взорвалось и он, наклонившись на левый борт, стал пикировать прямо на Шереметьевский, где мы с женой и двумя детьми снимаем дачу. Затем — мощный взрыв где-то за лесом. Он был такой силы, что у нас подпрыгнула и разлетелась колода лежащих на земле карт. Когда увидел столб огня и дыма, взметнувшийся примерно в районе Шереметьевского, бросился домой. Минут через десять мы были уже на месте катастрофы. К счастью, пикирующий аэробус не долетел до нашего поселка километра два, упал в густом березняке между 'Шереметьево-1' и Шереметьевским".
До самого аэропорта от места катастрофы было еще ближе, чем от поселка,— лайнер упал в каких-нибудь семистах метрах от бетонного забора, ограждающего взлетное поле, поэтому первыми сюда добрались не дачники, а шереметьевские спасатели.
"Мы в общем-то люди привычные,— рассказал Ъ один из спасателей.— Но когда увидели место катастрофы, двоим ребятам стало плохо. В центре огромной поляны размером примерно 700 на 300 метров лежали дымящийся хвост и задняя часть фюзеляжа разбившегося аэробуса. Обломки крыльев, двигатели, колеса, куски обшивки и стекла разлетелись на десятки метров вокруг. Все это дымилось. Через несколько минут в груде обломков что-то взорвалось — видимо, это был топливный бак,— и во все стороны, словно лепестки ромашки, потекли ручьи полыхающего керосина. Кто-то закричал: 'Назад!', но в это время из дыры в хвостовой части самолета, которая еще не успела заняться, вылезла женщина в форме стюардессы. Она была вся в крови, и ее тошнило. Кто-то из наших подбежал к ней, помог дойти до деревьев и спрятаться за ними. Вторую стюардессу, которую при падении выбросило наружу, мы нашли метрах в двадцати от обломков. Она была без сознания, и ее пришлось уже нести. Обе женщины в момент падения, видимо, находились в хвостовой части самолета, и это спасло им жизнь".
Остались в живых бортпроводницы Арина Виноградова и Татьяна Моисеева. Татьяна получила достаточно серьезную черепно-мозговую травму, а ее подруга пострадала уже после катастрофы. Врачи Боткинской больницы сообщили, что у нее был зафиксирован незначительный ушиб грудной клетки, а самую тяжелую травму — рваную рану руки — девушка получила, когда самостоятельно выбиралась из разбитого самолета. "Арина до сих пор находится в состоянии сильнейшего шока,— сказали корреспонденту Ъ врачи.— О том, как произошла катастрофа, она не говорит. Вспоминает только, что два последних дня провела с экипажем на Черном море — купалась и загорала. Спрашивала, что с ребятами, живы ли. Мы сказали, что пострадавших развезли по разным больницам, и их судьба нам не известна. А еще она беспокоится о дочке, которая осталась в Петербурге, ей всего три года".
"Тем временем рвануло еще раз,— продолжает спасатель.— Вокруг полетели какие-то обломки. Помню, буквально в нескольких метрах от меня упал какой-то агрегат, напоминающий автомобильный генератор. После второго взрыва заполыхал и фюзеляж — подойти к нему стало уже невозможно".
Спасателям пришлось уступить место пожарным. Когда горящий хвост Ил-86 залили углекислотной пеной, спасатели снова бросились к обломкам, надеясь вытащить оттуда живых, но, подойдя ближе, поняли, что их помощь больше не нужна. Хвост и сохранившаяся средняя часть фюзеляжа были пусты, а кабины пилотов и носовой части, где, по всей видимости, и находились четверо летчиков, двое бортинженеров и восемь стюардесс, просто не существовало. Все это превратилось в груду дымящихся обломков, в которой расплавленные куски алюминия спеклись с обгоревшими фрагментами человеческих тел. Относительно целыми были только четыре трупа, но и их эвакуировать запретили до тех пор, пока тела не обследуют медицинские эксперты и следователи прокуратуры.
Работа на месте происшествия, видимо, будет продолжаться всю ночь. Во всяком случае, часам к шести вечера в березовую рощу, где разбился аэробус, пригнали целый батальон солдат-срочников. Вместе с милиционерами они протянули по всему периметру березняка красно-белую ленточку и встали возле нее через каждые 10 м — прокуроры, сотрудники ФСБ и эксперты Межгосударственного авиакомитета должны работать в свободной от зевак обстановке.
Вечером в воскресенье с места катастрофы были изъяты три бортовых самописца разбившегося аэробуса: речевой, на котором записаны переговоры пилотов с диспетчерами и между собой, и два параметрических, фиксирующих режим работы двигателей, скорость, высоту полета, положение рулей, закрылков и другие технические параметры. "Черные ящики", как говорят эксперты, помогут установить причину катастрофы.
Впрочем, для опытных летчиков, экспертов МАКа и Государственной авиационной службы, которых вчера опросил корреспондент Ъ, картина происшедшего была в целом ясна: пилоты Ил-86 при взлете вышли на критические углы атаки (то есть сильно задрали вверх нос самолета), подъемная сила резко снизилась, лайнер потерял скорость, затем — курсовую и боковую устойчивость и свалился в штопор.
Точно такая же ситуация была на Як-40, потерпевшем катастрофу в марте 2000 года в том же Шереметьево-1, когда погибли руководитель группы "Альянс" Зия Бажаев и глава холдинга "Совершенно секретно" Артем Боровик.
О том, что произошло именно сваливание, свидетельствуют несколько факторов. Первое и самое главное — Ил-86, как рассказывают очевидцы, перед падением как бы завис носом вверх. Ни отказ двигателя, ни теракт на борту не могут поставить тяжелый аэробус в такое положение. Лишь в том случае, когда превышен угол атаки, нос самолета начинает задираться сам по себе. В пользу сваливания говорит и тот факт, что перед падением очевидцы наблюдали выброс пламени из двигателей самолета и слышали хлопки, которые они приняли за взрывы на борту самолета. Это явление, называемое помпажем, заключается в потере газодинамической устойчивости самолета: из-за резкого снижения скорости керосина в двигатели поступает много, а воздуха — мало, и он захлебывается топливом. В такой ситуации машину не спасли даже самые опытные пилоты, какими были командир экипажа Константин Иванов, налетавший 13 тыс. часов, и Владимир Воронов, проведший в воздухе более 11 тыс. часов.
Характер падения аэробуса подтверждает, что перед столкновением с землей он находился в состоянии штопора — лайнер шел под углом 30° к поверхности (это видно по срезанным верхушкам берез), завалившись на бок. Таким образом, следователи прокуроры, возбудившие по факту катастрофы уголовное дело о нарушении правил эксплуатации воздушного судна, видимо, правы. Виновата, как это бывает в 90% авиакатастроф, не техника, а люди.
Ил-86 до сих пор считался одним из самых надежных пассажирских самолетов. Достаточно сказать, что в истории лайнера, который эксплуатируется с 1980-х годов, до сих пор произошли два крупных ЧП. В марте 1994 года в международном аэропорту Дели российский Ил-86 сгорел после того, как в него врезался Boeing-737 индийской авиакомпании Sahara India. Погибли три российских инженера, находившиеся на борту "Ила", и три пилота Boeing. А в сентябре прошлого года, совершая посадку в аэропорту Дубая, пилот аэрофлотовского Ил-86 не смог выпустить шасси — посадкой на брюхо лайнер был практически уничтожен. К счастью, никто из 307 пассажиров и 15 членов экипажа не пострадал.
СЕРГЕЙ Ъ-ДЮПИН